Бывшие. Уже не вернуть (СИ) - Крамор Марика
Сначала ответная ярость застелила глаза. Но я быстро взял себя в руки: у отца Арины есть все основания злиться и предъявлять претензии. В конце концов, за мою будущую жену сейчас отвечает именно он. Это зона его ответственности.
— Коротко рассказать? — немного небрежно бросаю я ему в лицо, приправляя сарказмом вежливый тон. — А смысл. Вы ведь уже обо мне все и так узнали. Наверняка даже отдельную папку завели. С моим именем.
Хозяин шикарнейшего из домов, где мне доводилось побывать, лишь недовольно ухмыляется и лезет в выдвижной ящик. Спустя пять секунд тонкая белая папка формата а4 шмякается о поверхность стола. С неброской припиской: «Нил Сафин».
Так я и думал.
— Ты прав, мальчик. — Последнее слово неприятно царапает слух. — Ну и что будем делать?
— Примерный план есть. Арина с ним согласна. А там по мере необходимости внесем коррективы.
— Я уверен, твой план шикарен. Без сучка и задоринки. Слушаю.
— Мы поженимся. Я примерно через месяц улетаю в Америку. Создаю для Арины максимально комфортные условия. Позже возвращаюсь за ней. Рожать она будет там.
Отец Арины опасно прищуривается.
— Поженитесь, — настороженно повторяет он. — Хм… а учиться она тоже будет там?
— Мы обговорим этот вопрос. Найдем вариант, который ее устроит. Возможно, получится устроить Арину в местный вуз. Возможно, заочка здесь. Будем прилетать вместе на время сессии.
— Интересное решение. А в Америку-то зачем, поведай темному человеку.
Я бегло объясняю, что на этом настаивают мои инвесторы: я веду разработки, и мне необходима своевременная возможность внедрения. В подробности не углубляюсь.
— Я давно работаю в этом направлении. И здесь менять пока ничего нельзя.
— Ну да. Конечно. Арине ведь проще подстроиться под чью-то позицию. Отличный план. Поддерживаю, — довольно кивает он. А я опешиваю. Сарказм вперемешку с неприкрытым издевательством. И… решительный кивок? Ну нет. У меня слишком мало слабых мест. И Усманову ударить по ним не удастся: я готов к любому нападению. — Может, в него стоит добавить один весомый аспект…
Отец Арины опасный человек. Потому что у него и деньги, и возможности, и власть. Мне нечего ему противопоставить. Пока нечего. Но моя женщина и мой ребенок принадлежат мне. Я никому не позволю указывать, что мне делать и как жить. А уж тем более отнять семью. Даже ему не позволю.
— Какой же? — подозрительно уточняю я. Не может все быть так легко. А отец Арины готовился к разговору. «Ружье заряжено». Можно стрелять...
— Ты говорил про инвестиции, — продолжает Усманов, невозмутимо откидываясь на спинку стула. Мне приходится нехотя признать: даже стол, за которым я сижу, стоит многократно больше, чем самый дорогой предмет мебели в моем доме. — Я тоже могу выступить в роли инвестора. Сколько тебе нужно, чтобы исчезнуть из жизни моей дочери?
Глава 25
— Мы, кажется, друг друга не поняли… — роняю я, изо всех сил пытаясь подавить вспышку яркого гнева.
Намеренно беру паузу, я должен держать себя в руках и не вестись на провокацию. Должен!
Но отец Арины оставляет мне слишком мало пространства для маневра. Смотрит на меня как на жука. Нет. Хуже. Как на грязь под ногтями. То, что он в ярости, я понимаю только сейчас по острым льдинкам в его колючем бесцветном взоре.
Но я держусь хладнокровно. Пусть хоть расстреляет взглядом. Ему меня не сломать. И Арину отнять не удастся.
Я набираю полную грудь воздуха. И продолжаю:
— Арина беременна от меня. С моим ребенком ничего не случится, — произношу я с нажимом, — и между нами никто не встанет. Даже вы.
— А тебе сколько лет? Я запамятовал.
Как же. Он изучил предоставленное на меня досье вдоль и поперек, это сто процентов! И уже приготовил скальпель и перчатки.
Я твердо смотрю в его глаза:
— Двадцать четыре.
— Ты в двадцать четыре года не научился предохраняться? Или не предохраняешься избирательно? — продолжает он вонзать нож. — Говори, что нужно, мальчик, и разойдётся по-хорошему.
— Нужно, чтоб не лез никто. А не ваши деньги. Ничего не нужно. Я разберусь сам. Только Арину не настраивайте против. Она очень ранимая. Ее переживания могут плохо сказаться на ребенке, и сама она будет мучиться. Это нехорошо.
С минуту он просто молчит, пожирая меня плотоядным взглядом.
— А ты сильно переживаешь? Какая приятная неожиданность, — продолжает лить сарказм Усманов.
Он хорошо держится. Яд почти не брызгает.
— Представьте себе.
— Смелый какой. Я тебя раздавлю даже не напрягаясь.
— Это здесь. А там — нет.
— Ты ж ей всю жизнь сломал. Дурачок? Совсем, не понимаешь? — взрывается он и впивается надменными глазами в мое лицо. — Она учится на втором курсе! Какой ребенок, ты в своем уме?! Ей придется бросить все! Учебу! Танцы! Она с горшка тренируется! Ей восемнадцать лет! Она маленькая девочка еще! Арина не готова к ребенку! Зачем ты это сделал?!
Этот удар самый сильный. И рана уже кровоточит. Потому что… да. Он прав. И пользуется этим. Но я выстою и сейчас
— Я не снимаю с себя вины. И понимаю, что Арине тяжело и придется многое поменять. Но это все вышло непреднамеренно.
— Не надо из меня идиота делать! Ты это придумал специально! Говори зачем! Я уже согласен, оставь только ты дочь мою в покое! Сколько надо, чтоб ты свалил, я слушаю!
— Я уже сказал, это вышло непреднамеренно. Я, конечно, бесконечно счастлив, что оба ваших ребенка были запланированы, но у меня получилось по-другому. Давайте не будем делать неправильные выводы.
— Не хочешь, значит?
— Нет.
— Она не выйдет за тебя, — режет спокойной уверенностью Усманов.
— Она уже согласилась.
— И кто ее за тебя отдаст? Ты же доказал свою полную безответственность. Наградил ее ребенком. Сдергиваешь с привычного места, хочешь отвезти в невесть какую дыру, без знакомых и друзей.
— Нью-Йорк — это не дыра. И там есть все необходимые условия для жизни. Вы, естественно, можете приезжать в любой момент, чтобы повидаться с ней…
Не успеваю я закончить, как он наносит еще один едкий удар:
— Вот тут от души прям спасибо. За разрешение. Ничего что я кроссовочки тебе не целую от счастья?
Стиснув зубы, я цежу медленно:
— Переживу.
— Верю в тебя, — вновь ухмыляется Усманов, — но Арина останется здесь. У нее уже угроза выкидыша. А ты предлагаешь закидать ее новыми потрясениями. Молодец, ничего не скажешь. В общем, так. Она никуда не полетит. Ребенок родится там, где я скажу. А ты… ну можешь звонить иногда, — смеется он мне в лицо, понимая, что мне нечего противопоставить его доводам! Просто нечего! — Навещать когда-никогда.
— Моя семья будет жить со мной. Я понимаю, что сейчас Арина прилететь не сможет, но через несколько месяцев…
— Это тоже может быть опасно. Ничего, дружище. Сам смотаешься. К семье, — выплевывает он мне в лицо последнее слово.
— Да, сейчас, разумеется, ей лучше остаться здесь. Но когда появится возможность, она переедет ко мне.
— Мечтай, мечтай, мальчик. Давай так. Я тебе все сказал. В эти игры играй сам. Дочь моя останется здесь. Воевать со мной тебе нет смысла, — роняет он и тянется к телефону. Тыкает по экрану. И в кармане оживает мой мобильник. — Номер, я надеюсь, сохранил? Это мой личный. Чтоб минуя Арину общаться. И еще. Когда я звоню, нужно отвечать.
— Взаимно, — вынужденно киваю я. Ну а что?! Я бы, мать его, на месте Усманова поступил точно так же!
— И отдельное тебе спасибо за отсутствие вот этих слащавых «у нас любовь», «я ее люблю», «чувства», все дела. И тому подобное. Свободен, мальчик.
Глава 26
АРИНА
— Ну расскажи! — тянет Варечка. Мы лежим в соседних одиночных палатах. И за десять дней, можно сказать, сдружились. Давно уже обменялись телефонами, ходим друг к другу «в гости». У Вари тот же срок, что и у меня. Только она замужем. — Что у тебя там за мужчина такой!
— Вот ты любопытная Варвара! — шутливо возмущаюсь я.
