Бездонная пустота (ЛП) - Аврора Роуз Рейнольдс
— Она застенчивая. Иногда ей требуется немного времени, чтобы привыкнуть к людям, — мягко отвечаю я, не желая ранить чувства Шел, но желая, чтобы она поняла, что не должна обижаться.
— Я поняла, что она застенчивая, но не думаю, что дело в этом. — Шел делает паузу, прикусывая щеку изнутри. — Мы смеялись, и казалось, ей было весело, пока я не сказала, чтобы она приходила в гости. — Она пожимает плечами. — После этого мне показалось, будто я сказала что-то не то.
Ее слова — удар под дых. Тина всегда была близка со Стивеном, но ее отношения с Обри — вечный хаос. Многие годы я настаивал, чтобы Обри и Тина занимались чем-нибудь вместе. Девчачьими штучками, которыми я, как мужчина и как ее отец, не интересовался. Но со временем Обри становилась все более и более непреклонной в нежелании проводить время со своей мамой, и Тина вела себя с ней все более сурово по той же причине.
— Ты не сказала ничего плохого. — Потираю затылок и опускаю глаза к ботинкам, затем встаю и беру кружку.
— Она очень милая, — тихо говорит Шел, и я поднимаю взгляд на нее. — Мне не нравится мысль о том, что я каким-то образом причинила ей боль. Вот и все.
— У нее не самые лучшие отношения с мамой. Уверен, твое предложение заняться чем-то таким простым, как выпечка, заставило ее грустить, потому что, как бы она ни была не согласна с поведением или действиями матери, но все равно хотела бы тусоваться с ней, хорошо проводить время и делать такую чепуху, как смеяться и печь торты, — объясняю я.
Шелби отводит от меня глаза и отправляет в рот последний кусочек тоста. Мгновение она быстро моргает, будто борется со слезами.
— Просто дай ей немного времени. Она придет в себя, — говорю я, а Шел кивает и направляется к раковине, чтобы вымыть руки.
— Обри сказала, что они с дедушкой собирали пазлы, — говорит Шелби ни с того ни с сего.
Я подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы видеть ее лицо.
— Так и было, — соглашаюсь я, кладя руку ей на поясницу, после того как она выключает воду и прислоняется к раковине.
— Должно быть, Обри была очень ему дорога, и Стивен тоже. — Ее взгляд перемещается к моим глазам, и я киваю.
— Они росли, считая его своим дедушкой. Оба были раздавлены его переездом, и опустошены известием о его кончине, цветы у входа — дело рук Обри, она настояла на уходе за ними, когда твой дедушка уехал, — признаюсь я, и ее подбородок начинает дрожать.
— Хотела бы я, чтобы он рассказал мне о них.
Видя стоящие слезы в ее глазах, не оставляю ей выбора, прижимая к своей груди, обнимаю и кладу подбородок ей на макушку.
— Не уверен, что тогда ты была в состоянии слышать о моих детях и их отношениях с ним, и, зная Пэта, понятно, что он пытался защитить тебя от этого, — мягко говорю я, и Шел прерывисто вздыхает, затем откидывается назад и смотрит на меня.
— Прости, если заставила тебя почувствовать, что ты должен сожалеть о Стивене и Обри. Я этого не хотела. Они оба — удивительные дети, — тихо говорит она.
Судорожно сжимаю руки вокруг Шел, открываю рот, но прежде чем успеваю ответить, она вырывается из моих объятий, бормоча что-то о том, что ей нужно взять сумочку, и покидает кухню. Откинув голову назад, задаюсь вопросом: как действовать дальше. Мой взгляд опускается на стойку, где бок о бок стоят наши кружки, и пусть у меня нет плана в отношении нас, но я буду двигаться вперед.
***
— Ух, ты, здесь действительно красиво, — говорит Шел останавливаюсь рядом со мной, и я улыбаюсь лобовому стеклу.
— Уже не так жутко, да?
— Определенно, больше не жутко. Как на открытке, — говорит она, наклоняясь вперед, чтобы лучше разглядеть.
Район красивый и расположен прямо у воды. Старый консервный завод все еще стоит на своем месте в глубине, но теперь используется для хранения лодок и чистки рыбы. Когда-то полуразрушенные бараки переоборудовали для рабочих и посетителей. Посередине большой территории площадью десять акров расположена красная столовая, а коттедж находится в центре внимания.
— Стэн проделал большую работу и постоянно добавляет новые комнаты, так как места забронированы все лето рыбаками, туристическими и экскурсионными группами, а большую часть зимы — лыжниками.
— Понимаю, почему, — бормочет она, когда я подъезжаю к территории комплекса и паркую грузовик.
Повернувшись к ней, замечаю, как крепко Шел стискивает сумочку, так, что костяшки пальцев побелели.
— Все будет хорошо. — Тянусь к ней, заставляя расслабить руки. — Вы просто поговорите. Если адвокат тебе не понравится, мы найдем кого-нибудь другого.
— Спасибо за помощь, — тихо говорит она, и я киваю, затем смотрю в сторону здания.
— Иди внутрь. Я подожду тебя здесь, — заверяю я, и Шел расслабляется еще больше.
Я хочу пойти с ней и быть рядом, чтобы поддержать, если понадоблюсь, но она этого не хочет. Каждый раз, когда речь заходила о ее бывшем, Шелби замыкалась в себе. В основном, из-за меня, и я не хочу, чтобы при разговоре она что-то скрывала от Мэнди.
— Спасибо.
Шел ненадолго закрывает глаза, затем посылает мне легкую улыбку, открывает дверцу и выскакивает из машины. Остановившись у полуприкрытой дверцы, просовывает голову в салон, смотрит на меня и ухмыляется.
— А кого мне спросить?
— На входе спроси Мэнди. Тебе укажут правильное направление, — посмеиваясь, бормочу я.
— Мэнди. Поняла.
Шелби посылает мне еще одну улыбку, а затем захлопывает дверцу. Наблюдая за ее походкой, мой взгляд опускается на задницу, когда Шел поднимается по лестнице в домик, и я сжимаю руки на руле.
— Черт, — бормочу я в пустоту кабины. Я определенно буду двигаться вперед.
Не проходит и двадцати минут, как Шел выходит из коттеджа, и я прерываю разговор по телефону и завожу грузовик.
— Как все прошло? — спрашиваю я, когда она открывает дверцу, забирается внутрь и ставит сумочку на колени.
— Хорошо, — говорит Шел, потянувшись назад за ремнем безопасности и пристегивая его.
— Просто «хорошо»? — настаиваю я, пытаясь прочитать ее тон, и отъезжаю с парковки.
— Она мне очень понравилась, — вздыхает Шел. — Я просто не знаю, смогу ли позволить себе ее. Даже при рассрочке, сумма чуть выше, чем я могу себе позволить в данный момент, а я только недавно начала работать.
— Ты получаешь помощь от отца Хантера? — Выезжаю на главную дорогу, которая приведет нас обратно в город.
