Бездонная пустота (ЛП) - Аврора Роуз Рейнольдс
Кряхтя, он проводит рукой по волосам, затем смотрит в сторону лестницы, откуда спускается Хантер.
— Почему Пен не в постели? Она легла спать только после часа ночи. Какого черта ей не спится? Сейчас только семь, — спрашивает сын, глядя на часы на стене.
— Ты же знаешь сестру, — бормочу я, проходя мимо парней.
Хантеру осталось проучиться в школе еще один год, а потом он уедет в Сиэтл, где они со Стивеном планируют поселиться вместе. Они были близки, когда оба жили дома, и эта связь с годами только крепла, и каждый раз, когда Хантер летит повидаться с Максом, он мечется между общежитием Стивена и домом Макса.
Чувствуя, как что-то пушистое скользит у меня между ног, смотрю вниз и обнаруживаю Дайма, явно решившего сбежать от хаоса на кухне. Пенни скончалась несколько лет назад, и прошло много времени, прежде чем мы смогли завести другого питомца. Мы завели не еще одну собаку, а большого, толстого полосатого кота, которого Пен решила назвать Дайм, сокращенно от Даймонд — бриллиант.
— Сейчас мне с этим не справиться, — рычит Зак, встречая меня у двери кухни.
— Настолько плохо? — спрашиваю я, заглядывая за него, и чувствую, как мои глаза округляются.
Комната увешана сердечками, гигантскими и маленькими, из самых разных видов бумаги, все вырезанные вручную.
— Как мило, — шепчу я, и его глаза прищуриваются.
— Там все в розовой жиже.
— Розовой жиже? — хмурюсь я.
— В розовом тесте для блинов в форме сердца, — ворчит Зак, и я улыбаюсь.
— Пен, — зовет Обри, отталкивая нас с дороги, чтобы пройти на кухню. — Как чудесно.
Она вертится вокруг, разглядывая украшения, затем подходит к сестренке и заключает ее в объятия.
— Кажется, блины получились больше похожими на Микки Мауса, чем на сердечки, — разочарованно говорит Пен, и Обри смеется, а затем оборачивается на меня через плечо со слезами на глазах.
— Я люблю Микки Мауса, так что это станет одним из лучших моментов моего дня.
— О, боже, я сейчас заплачу, — выпаливаю я и слышу стон обоих мальчиков, а затем чувствую, как Зак обнимает меня.
Я люблю своих девочек, и мне будет не хватать их дома. Даже несмотря на то, что Обри будет жить по соседству. Мы так и не продали дом Зака. Многие годы получали доход от сдачи его в аренду, но когда Обри поведала нам о своих планах, мы сказали ей и Гейбу, что они могут забрать дом. Честно говоря, мы преследовали корыстные цели, желая, чтобы Обри оставалась рядом. Нам просто повезло, что работа Гейба позволяет ему оставаться в городе.
— Бри, твоя мама будет здесь в десять, как и твой парикмахер, так что, раз ты проснулась, тебе, наверное, стоит поесть и принять душ, — говорит Зак, и я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него.
Не могу сказать, что мне нравится Тина, но она стала лучше с тех пор, как два года назад развелась со своим бывшим. До этого она, то появлялась, то исчезала из жизни детей. Сначала я пыталась заставить ее понять от чего она отказывается, но Зак был прав: не мое дело заставлять ее быть рядом. Тина должна была сама понять, что теряет своих детей из-за Томаса. После развода она прилагала больше усилий, чтобы быть рядом, когда Стивен и Обри нуждались в ней, но из-за ее прошлых поступков, они все еще колеблются, когда дело доходит до нее, хотя, надеюсь, со временем преодолеют разочарования в ней и восстановят отношения.
— Хорошо, раз уж мы все встали, давайте поедим, а потом сможем поссориться из-за горячей воды, только Обри сегодня принимает душ первой, — говорю я, затем отхожу от Зака и иду на кухню, всю покрытую липкой смесью, но игнорирую бардак и сосредотачиваюсь на детях, что каждый счастлив и здоров, каждый становится взрослым, которым мы гордимся.
Хотела бы я, чтобы Сэмюэль был сегодня с нами. Много лет назад, когда Сэмюэлю исполнилось восемнадцать, он вышел с нами на связь. С тех пор мы время от времени разговариваем с ним, но позволяем ему управлять развитием наших отношений. Он разговаривает с братьями и сестрами больше, чем с нами, но одного знания того, как хорошо его воспитали и какой он человек, достаточно, чтобы мы с Заком были довольны нашим решением.
Чувствуя на спине руку Зака, впитываю ощущение его прикосновения и выныриваю из своих мыслей.
— Я люблю тебя, Шел.
Откинув голову назад, смотрю ему в глаза и ненадолго прикрываю веки. Та бездонная пустота, которую, казалось, не заполнить никогда, много лет назад заполнилась им и детьми, но каждый раз, когда я слышу его признание в любви, меня до невозможности переполняют эмоции, выплескиваясь через край.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу в ответ, затем приподнимаюсь для поцелуя, и слышу, как дети издают звуки рвоты, что заставляет нас смеяться в губы друг друга. Нет ничего лучше этого, ничего лучше моей семьи и любви, которую мы испытываем друг к другу.
* КОНЕЦ *
