Зверь. Мое наваждение - Лана Легкая
Мужчина вытирает руки, швыряет полотенце к раковине, указывает ладонью на стул.
– Обезболивающее, – рядом с моей тарелкой падает серебристый блистер.
Зверь не смотрит на меня. Ест, параллельно переписываясь с кем-то. Допивает кофе, бросает грязную посуду в раковину.
– Доедай, через десять минут выходим. Я тебя довезу, – сообщает строго.
– Я могу сама добраться домой, – отвечаю я.
– Не можешь, – бросает через плечо.
* * *
– Оставь, – произносит, переодевшись и застав меня у раковины. В благодарность за заботу я пыталась вымыть посуду назабинтованной рукой. – Время, – в очередной раз торопит меня.
Теперь он выглядит как тот Зверь, с которым я столкнулась в «Элите». Темная рубашка и темные брюки, серебристые массивные часы на запястье, тяжелый взгляд, от которого мурашки бегут по коже.
В лифте я смотрю на отражение в хромированной поверхности и усмехаюсь. Рядом с мужчиной я смотрюсь так… так… Да никак. Со стороны нас можно принять за двух людей, случайно решивших воспользоваться лифтом в одно время. Он – явно успешный, не бедный, знающий цену себе и окружающим. И просто я. Есения Кузнецова – официантка с неоконченным высшим образованием и полным отсутствием амбиций.
Зверь первым покидает кабинку и идет, не интересуясь, иду ли я за ним следом.
А если я отстану или сверну, он заметит?..
– Машина там.
Все же помнит обо мне.
В салоне автомобиля пахнет терпкой туалетной водой и табаком. Эта смесь отпечаталась в моей голове и теперь плотно ассоциируется с Марком Борисовичем Зверевым, что купил меня от скуки.
Сев на сиденье, я с головой погружаюсь в омут. Наша близость сейчас нервирует даже больше, чем когда мы находились в лифте, а я всего лишь допустила мысль, что мне нравится эта поездка. Приятно сидеть рядом и наблюдать за тем, как мужчина управляет автомобилем. Красивый и без сомнения сильный мужчина. Его взгляд сосредоточен на дороге, крупные ладони скользят по обмотке руля лениво, без суеты и лишних движений. Автомобиль двигается плавно, без рывков и резких торможений, повинуется желаниям своего хозяина. Так буду повиноваться и я…
– Что? – спрашивает Зверь, поймав меня за разглядыванием.
– Ничего, – отвечаю я, отворачиваясь к окну. Меня не удивил тот факт, что он знает адрес, по которому я проживаю. Подозреваю, Марк Борисович знает обо мне намного больше, чем я о нем. – Не надо заезжать во двор.
Он игнорирует мою просьбу, сворачивает в арку и медленно катится вдоль дома.
– Какой подъезд? – уточняет, бросив на меня хмурый взгляд.
– Тот.
Автомобиль останавливается, и я наконец смогу покинуть его. Вдохнуть свежий воздух и избавиться от запаха Зверя в моих легких, отравляющего не хуже яда.
– На каком этаже ты живешь? – спрашивает, склонившись к лобовому стеклу.
– На втором. Это наши окна, – я указываю пальцем.
Мужчина хмыкает, заинтересованно осматривает двор.
– Иди, – произносит грубо, словно вспомнив, что должен вести себя как засранец. – Я скоро позвоню.
Я не должна чувствовать обиду – игрушки не обижаются. Но именно она сейчас жжет мои глаза. Не прощаясь, я покидаю салон и спешу скрыться за подъездной дверью. Спрятаться и не показать редких слез. «Привыкай, Есения. Привыкай. Так будет и дальше. Так будет всегда, пока Зверь не отпустит тебя», – пытаюсь уговорить себя. Я ведь, глупая, увидела в нем человека. Но я ошиблась. Зверь всегда остается зверем. Его нельзя приручить. Нет! Так думают только наивные дурочки. И я одна из них, раз решила так. Вчера он не тронул меня лишь из брезгливости.
Зверь не стал мараться.
А мне надо прекращать витать в облаках и спуститься на землю. Меньше читать бульварных романов, где замкнутые и нелюдимые боссы влюбляются в своих секретарш, если не хочу разочаровываться каждый божий день. С этими мыслями я вхожу в квартиру. Открываю окна, чтобы проветрить помещение и заодно свою голову.
За домашними заботами я ненадолго забываю о том, что моя жизнь кубарем летит в пропасть. Несется вниз, и я никак не могу на это повлиять, могу только наблюдать и надеяться, что, приземлившись на дно, я останусь жива.
– О-о-ох, – я присаживаюсь на кровать и понимаю, как на самом деле устала. В висках вновь неприятно застучало, глаза закрываются сами собой. Я медленно ложусь на спину и набираю Егорке.
– Алло, – голос брат звучит бодро.
– Привет, – произношу, улыбаясь. В глазах собираются слезы. Я устала. Смертельно устала быть в этой жизни одна. – Как ты там? Петр Васильевич заходил?
– Я хорошо. Обхода еще не было.
– А ты что такой запыхавшийся? – спрашиваю, подкладывая подушку под голову.
– Ходил гулять.
– Егор, пожалуйста, осторожней, – с моих губ невольно срывается предупреждение.
– Есь, ну я же по отделению. Ходил в общую комнату, там посидел немного.
– Скучно?
– Да, – признается братишка.
– Я могу принести учебники и тетради, – произношу и закусываю губу, чтобы не рассмеяться.
– Ну, Ее-е-есь, – тянет брат. – Я не настолько скучаю.
– А мне показалось, что сильно, – хихикаю в трубку.
Брат гневно сопит. Точно сейчас скривился и надул губы.
– И вообще, хватит звонить каждые два часа, я уже не маленький, – неправдоподобно возмущается.
– Ладно, шучу. Не буду я тебя так мучить, – признаюсь я. – Ой, на второй линии звонок, я тебе перезвоню позже. Ольга Сергеевна, ей нужно ответить, – я не прощаюсь с братом и принимаю вызов: – Алло.
– Как ты там, Кузьмина? – слышу бодрый голос управляющей.
– Все хорошо, Ольга Сергеевна. Спасибо. Вы как?
– Ну раз все хорошо, то сегодня жду тебя во Втором, – она игнорирует мои вопросы. – Или тебе еще нужно отдохнуть?
– Нет, не нужно. Я выйду. Спасибо, что позвонили.
– Перед сменой зайди ко мне.
– Хорошо, – я отвечаю, чуть помедлив.
О чем Ольга Сергеевна хочет поговорить со мной?.. Этот вопрос мучает до самого вечера, и я берусь за дверную ручку служебного входа «Элиты» с твердым решением, что не пойду к управляющей. Скажу, что закружилась и забыла о просьбе. Но вот Ольга Сергеевна всегда была тем человеком, который ничего не упускает.
– Ты почему не зашла? – она в прямом смысле поймала меня за локоть на выходе из ВИП-комнаты. – Давай только честно.
– Честно? – переспрашиваю я. – Честно, я боюсь, что вы скажете об интересе другого клиента ко мне, – говорю вполголоса.
– Кузьмина, – возмущается женщина, – тебе лечиться надо.
Некоторое время мы идем молча, а когда коридор вновь пустеет, Ольга Сергеевна произносит:
– Не нужно ненавидеть себя.
Я бросаю нервный взгляд на управляющую. Неужели
