Простые сложности - Алина Аркади
Вот почему так остро восприняла своё присутствие в квартире, по её мнению, женатого человека. Вспоминаются её утренняя фраза, которая казалась бессмысленной «…неприятная ситуация, я в такой была…».
Между нами повисает молчание, неприятно окутывая холодом. Нина подобна испуганному зверьку косится в мою сторону, ожидая дальнейших шагов.
‒ Не наученный вчерашним горьким опытом, ‒ начинаю, привлекая её внимание, ‒ я купил рыбу и собрался её приготовить. Но, ‒ останавливаю рвущуюся из девушки тираду, ‒ в последний момент решил не рисковать и позвать вас в качестве наблюдателя. Так безопаснее для Жужика, и спокойнее для вас.
‒ Чёрт, я ведь теперь не усну, ‒ стонет, всплёскивая руками, ‒ буду лежать с открытыми глазами и принюхиваться к запахам из вашей квартиры.
‒ Поэтому предлагаю переместиться на мою территорию и проконтролировать этот небезопасный во всех смыслах процесс, ‒ жестом указываю на дверь, приглашая Нину на выход. ‒ Приготовлю сам, вы будете только наблюдать.
Застывает в нерешительности. Пристально смотрит, гуляя по мне взглядом и выдыхает:
‒ Хорошо. Только недолго. И как только еда будет готова, я сразу уйду, ‒ выставляет ультиматум, упираясь в мою грудь пальчиком.
‒ Без вопросов, ‒ безропотно соглашаюсь, понимая, что не стоит ей перечить, иначе меня вытолкают прочь.
Мы перемещаемся на мою территорию, и как только Нина переступает порог, ёж, быстро перебирая лапками, несётся к ней.
Предатель! С укоризной смотрю на своего питомца, желая призвать ежиную совесть, если таковая вообще имеется. Но Жужик носится вокруг Нины, пока та не берёт его в руки, переворачивает и слегка щекочет белое пузо. Ну, прям идиллия, в которой мне нет места.
‒ Вы бы для начала натёрли куски специями, или приготовили маринад, ‒ Нина морщится, поглядывая не предполагаемый ужин. ‒ На худой конец, хотя бы посолили, иначе всё будет пресным.
Ладно. Специи. Открываю кухонные шкафы один за одним, выискивая хоть что-то напоминающее предложенное, но, пересмотрев все пакетики, не понимаю, что конкретно необходимо. Застываю в нерешительности, выбирая между чем-то и чем-то, и пытаясь по составу определить подходит ли приправа.
‒ Ясно, ‒ разочарованно выдыхает, отбирая у меня пакеты. ‒ Лучше я сама. Так будет быстрее.
Не спорю, отхожу на безопасное расстояние, усаживаясь на стул. Укол сделали недавно, поэтому я сейчас не стеснён в движениях, свободно принимаю любую позу. Нина быстро делает выбор, лишь мельком взглянув на надписи и принимается натирать куски. Делает всё так искусно и быстро, что я не успеваю следить за манипуляциями женских рук. Откуда-то появляется фольга, о существовании которой на моей кухне я даже не подозревал. Выложив сверху лимон и быстро завернув в неё рыбу, девушка выкладывает блюдо на противень, а далее засовывает в духовку, выставляя нужный режим.
‒ Всё, ‒ довольно улыбается, ‒ через тридцать пять минут вы сможете насладиться ужином. Я пошла?
‒ Куда? ‒ подскакиваю, преграждая ей путь, отчего Нина шарахается в сторону.
‒ Домой… точнее, в предоставленную мне на время квартиру, ‒ указывает в направлении двери. Снова попытка протиснуться к выходу.
‒ Там два куска. Ужин рассчитан на двоих. Останьтесь, пожалуйста, ‒ прошу. Я прошу? Да-да, именно так. Мне всё равно, как выгляжу сейчас в её глазах, главное, чтобы она согласилась. ‒ Да и Жужик в полной мере не насладился вашей компанией, ‒ указываю на ежа, который застыл рядом с Ниной. ‒ Он страдал весь день и посматривал на дверь в ожидании вас.
‒ Ещё скажите, что жалобно скулил, как пёс, ‒ закатывает глаза, цокая.
‒ Уверен, если бы он мог говорить, обязательно бы попросил вас остаться, ‒ улыбаюсь самой милой улыбкой из набора «Игнат три года назад». Даже и не вспомню, когда я хотел чьего-то общества так сильно, что опустился до уговоров.
‒ Допустим, я поверю, ‒ наконец-то оттаивает, ‒ и останусь. Но хочу, чтобы вы знали ‒ это всё только ради грустного ежа.
‒ Несомненно! ‒ вскидываю руки, позволяя её версии быть.
Нина подхватывает Жужика и усаживается на диван, закидывая ногу на ногу. Из-под распахнувшейся одежды проглядывает часть округлого бедра, а я просто не могу не смотреть. Слишком давно у меня не было секса, и сейчас организм предательски реагирует на такой, казалось бы, скромный вид. Я знаю её второй день, но то, что просыпается внутри, настораживает.
Она болтает о совершенно отстранённых вещах, но из мелких кусочков складывается вполне логичный пазл: развелась, вышла из декрета, чтобы содержать сына и отвлечься от обрушившихся на неё проблем. Неуверенная, зажатая, сомневающаяся в себе и окружающих ‒ Нина с подозрением и опаской реагирует на всё, что с ней происходит. Женщина, доверие которой было растоптано, ещё долго не сможет без оглядки назад подпустить к себе мужчину. И, даже если это произойдёт, по разным причинам, её избраннику придётся значительно постараться, чтобы она открылась.
Противный сигнал оповещает о статусе готовности нашего ужина. Нина почти по-хозяйски накрывает на стол, порхает, расставляет приборы и с гордостью выкладывает рыбу. Несомненно, это её заслуга. Будь сегодня поваром я, повторения вчерашнего не избежать.
‒ Очень вкусно, ‒ мычу, довольный ужином и её компанией. ‒ Спасибо, что не бросили беспомощного соседа на произвол судьбы, ‒ прикладываю ладонь к груди, чтобы передать всю степень благодарности.
‒ Вы преувеличиваете, Игнат. Но мне приятно.
‒ А давайте на «ты», ‒ предлагаю, но Нина сразу сжимается.
‒ Не стоит. Это последний раз, когда я поддалась на ваши уговоры. Дальше придётся самому. До моего появления здесь вы же как-то справлялись?
‒ Не без аварий, поверьте. Или вы думаете, что вчерашний инцидент был первым? О, нет, Нина, я каждую неделю совершаю попытку сжечь дотла своё жильё, но каждый раз судьба решает, что мне необходимо помочь, ‒ смеюсь, заставляя и её улыбнуться.
‒ Тогда необходимо, чтобы кто-то за вами присматривал, как за маленьким ребёнком: «не лезь туда», «не бери это ‒ опасно», «спички детям – не игрушка», «не притрагивайся к курице», ‒ звонко хохочет. Притягательная и открытая ‒ на минуту, а затем снова возвращается в своё исходное состояние. Лезет ладошкой в карман и достаёт вибрирующий телефон. Лицо Нины меняется, становится серьёзным, брови сдвигаются к переносице и, кажется, она превращается в натянутую струну. ‒ Простите, ‒ принимает звонок, и из трубки слышится мужской голос ‒ громкий, злой. ‒ Да? Не хочет? Я не виновата, что твой сын не желает проводить с тобой время. С бабушкой хочет, с тобой – нет. ‒ Сейчас
