У палача за пазухой - Кейт Ринка
– Кстати, я не люблю курящих мужчин, – сказала ему, чтоб знал.
– Я не заставляю меня любить.
– А Юля любила? – спросила, не подумав.
Барс издал какой-то болезненный звук, будто где-то кольнуло, опустил глаза и протяжно выдохнул дым.
– Ещё раз произнесёшь её имя – заклею тебе рот.
Я замолчала, потому что поверила, потому что пообещал это не только словами, но и взглядом. Он не спеша докурил и закрыл окно. Глотнул из моей бутылки воду, да так размашисто, что та потекла мимо рта, будто так и надо. Потом стянул футболку, отбрасывая на пол. Расстегнул верхнюю пуговицу джинс и подошёл ко мне. В этот раз я испугалась по другой причине. Отскочила назад, как от жгучего пламени, пока не ударилась спиной об стену. В этот раз я поразилась своим ощущениям, когда поняла, что готова к сексу со своим палачом. И не просто готова – я хочу этого.
– Будем начинать всё сначала? – недовольно спросил он.
А у меня сердце заколотилось, как у напуганного кролика.
– Иди сюда, – буквально приказал он, протягивая ко мне раскрытую ладонь.
Я замотала головой быстрее, чем начала говорить:
– Не хочу.
– Твою мать, как меня это зае*ало, – выругался он, прежде чем выйти из комнаты.
Я с облегчением выдохнула, слушая щелчки замка. Но передышка была короткой. Барс вернулся буквально через пару минут. С наручниками на длинной сцепке. Меня прошиб ужас от его идеи. Уж лучше бы я не умела говорить. Потому что он залез с ними на кровать, схватил меня и начал выкручивать руки, чтоб сковать их, перекинув сцепку через столбик над головой.
– Подожди, Барс! – просила его, пытаясь сопротивляться. – Давай без них, я буду молчать…
Но он будто не слушал, упорно делая своё дело, пока не защелкнул замок наручников на моём втором запястье. И я оказалась ещё беспомощнее перед ним, чем была ранее, будто и того было мало.
– Молчать как раз не обязательно, – сказал, вынимая из кармана свой нож и обнажая лезвие. – Можешь стонать… или кричать – меня устроит любой вариант.
От вида ножа в его руке прошиб ледяной озноб. Я натянула цепочку наручников, обхватывая её руками. Но весь страх был не оправдан. Барс всего лишь снова порезал на мне бельё и выбросил в сторону, как настоящий варвар. И снова навис, устраиваясь между распахнутых бёдер. У меня закружилась голова от переизбытка сильнейших и противоречивых эмоций. Всё на такой грани, что подобное вряд ли возможно выдержать в трезвом уме. Словно становится хуже в тот момент, когда пытаешься сопротивляться. Словно стоит отдаться всему происходящему, чтобы не лишиться рассудка. И я попробовала это сделать. Попробовала не паниковать, когда он наклонился к моему лицу и стиснул подбородок.
– Скучала по мне? – нагло спросил, заглядывая в глаза.
– Нет, – ответила ему.
А сама позволила проскользнуть языком мне в рот, позволила себя целовать, ощущая, как накатывает болезненное возбуждение от каждой его пусть даже грубой ласки. Он опять меня ломал, настраивал под себя. И терзал так сладко, что я прикусила губу до крови, когда он дерзко ворвался в лоно своими пальцами.
– Скучала, – произнес с ухмылкой, весь довольный собой, когда понял, от чего я такая мокрая.
А мне оставалось сгореть заживо – от стыда. Или под мужчиной, который в этот раз решил не тратиться на долгие прелюдия. Он расстегнул джинсы и засунул в меня свою тугую, горячую плоть. Если бы не лежала – упала бы в обморок, потому что у меня на самом деле закатились глаза – от удовольствия. Я даже не ожидала. И не знала, что так бывает. Чтоб наслаждение отправляло в нокаут, снова и снова, с каждым выпадом мужских бедер, с каждым напористым толчком его тугого члена внутри меня.
– Боже… – сорвалось с моих губ.
Я выгнулась, запрокидывая голову и натягивая цепь. Невольно распахнула колени ещё шире, чтоб почувствовать мужчину как можно глубже. Невольно подставила грудь под его горячий рот, чем Барс непременно воспользовался, выталкивая из меня позорный стон. И ему это понравилось. Он снова схватил за подбородок и навис сверху, приказывая напряженным голосом:
– Кричи.
– Не буду, – упрямо выдохнула ему в рот.
А он отстранился и… он шлепнул меня ладонью по щеке, при этом вбиваясь мощным толчком.
– Давай!
И я захлебнулась контрастами. Легкое покалывание от пощечины встряхнуло, а следом накрыло волной наслаждения от нового ритма, убийственно частого, какого-то одичалого. На меня никогда не кричали во время секса, тем более не шлепали, даже по заднице. Мне никогда не приказывали. Поэтому я оказалась не готова к тем ощущениям, которые взорвались внутри меня ярким фейерверком. И я громко застонала, срываясь на крик, пока не задрожала от сильнейшего оргазма, будто вообще в первый раз.
А Барс продолжал издеваться. Он опять кончил вместе со мной, так же неистово, с надрывным хрипом, едва не придавив тяжестью своего тела. После такого – эйфория и опустошенность, словно полная разрядка до нуля, какая-то перезагрузка. Лишь бы после неё не установились какие-нибудь новые программы, которые мне совершенно не нужны.
– Ты начинаешь меня приятно удивлять, – сказал Барс, отстраняясь и усаживаясь меж моих ног.
Он ещё не отдышался. Уперся рукой в моё согнутое колено, будто так и надо. А мне бы уползти от него в какую-нибудь раковину. Я попыталась приподняться на руках, но в этот раз ощутила боль в запястьях и в ладонях, оказывается мокрых от крови – вот так натерла. В этот раз с моих губ сорвался стон боли.
– Сейчас позову Шустрого.
– Нет! Подожди. Дай хотя бы одеться, – попросила я.
На удивление он послушал. Расстегнул наручники и освободил. Так что я смогла вымыть руки и одеться. К тому моменту, как вышла, в комнате уже сидел Шустрый, один.
– Ого! – воскликнул он
