Мышка для Тимура (СИ) - Зайцева Мария

— Это — моя сестра, — спокойно отвечает Тимур, — двоюродная.

Я с изумлением смотрю опять на нее, потом перевожу взгляд на Тимура… Ничего общего. Вообще.

Она — невысокая, хрупкая, нежная. А он — массивный, высокий… Хотя… Что-то есть в ее чертах… Восточными не назовешь, но…

— Это — долгая история, Мышка, — смеется он.

Его сестра замечает нас в толпе, машет, улыбается так, что, мне кажется, половина мужчин сейчас тут ослепнуть должны от сияния ее улыбки.

Тимур отвечает и подталкивает меня:

— Пошли, познакомлю.

Я хочу сказать, что совсем не готова знакомиться с его родней, но не успеваю.

Мы оказываемся рядом с девушкой. Она смотрит на меня, удивленно-радостно распахнув длинные ресницы:

— Тимур! Сумел вырваться?

Тимур наклоняется, обнимает ее:

— Ага, в кои-то веки…

— Ты бы хоть позвонил, я же не целый день здесь…

— А я наудачу.

— Загадал?

— Да.

— Интересно…

Она опять осматривает меня, уже более серьезно, а затем переводит взгляд на Тимура.

— И правильно.

Тут же отвлекается от него, улыбается мне и протягивает руку:

— Я — Аля, приятно познакомиться!

— Вика…

— Приходите вместе в воскресенье к нам, — тут же отвечает Аля, — Даник будет рад.

— Не, пока не получится, Альчик, у меня командировка нарисовывается.

— А Темирхан все еще в отпуске?

— Да, гоняет по просторам страны…

— Один совсем?

— Ну… Он думает, что да…

Они смеются над чем-то, понятным только им двоим, а я разглядываю Алю, все еще удивляясь их семейной несхожести. Хотя, двоюродная если…

— Ну все, мне надо дальше играть, — говорит Аля, поглядывая на все плотнее собирающуюся толпу.

— Ты поосторожней немного… А то мало ли, люди разные… — Тимур тоже оценивающе рассматривает людей, а Аля смеется:

— Да мне теперь ничего не страшно, с некоторых пор… И я с тобой еще про это поговорю…

— Вот черт… — Тимур опять осматривается, словно выискивая кого-то в толпе, не находит, кивает удрученно, — на чем прокололся, не скажешь же?

— Нет, конечно, — фыркает Аля, — и менять не вздумай, а то я устала уже привыкать.

— Ну а как, если ты наотрез отказывалась?

— Все, не буду отказываться!

Потом Аля прощается со мной, тепло улыбаясь, Тимур смотрит на часы, кивает чему-то, отводит меня в сторону:

— Побудь тут, Мышь, послушай еще Алю. Она лауреат чего-то там, призер и так далее… Короче, мне надо пять минут на звонок.

— Хорошо, — киваю я.

В самом деле, почему бы не послушать? Я не особенно понимаю в музыке, никогда не слушала классику, да и вообще равнодушна к этому виду искусства. Но игра Али завораживает. На нее хочется смотреть, а не только слушать.

И потому я остаюсь. Смотрю на красивую девушку, так не похожую на сестру такого человека, как Тимур. И гадаю, что за Темирхан, о котором они говорили? Брат, наверно, Тимура. И он сейчас в отпуске. А Тимур его замещает…

Рабочий день уже завершен, но у руководителей обычно нет нормированности, особенно, если это собственники.

Удивительно, что Тимур вообще находит время, чтоб развлекаться и по кафешкам со мной гонять…

Пока я думаю об этом, а еще о новой, неожиданно открывшейся стороне Тимура, как человека, имеющего таких необычных родственников, а уличная музыкантша — это, определенно, необычно для человека его статуса, Аля начинает играть.

И я опять погружаюсь в волшебство.

Нет, определённо зря я упускала эту сторону жизни… Если вся классическая музыка такая, то это… Это…

— Ну что, Мышка, поехали? — Тимур возникает рядом совершенно неожиданно, я даже вздрагиваю.

— Да…

— Заслушалась? — киваю, — да, Аля — она такая… Не захотела в филармонию… И сольную карьеру не захотела. И вообще, помощи от нас с братом никакой не принимает…

— А насколько дальняя она родня?

— Ее мать — сестра моей мамы. Она в шестнадцать лет свалила из дома за великой любовью, и больше про нее ничего не знали. До недавнего времени. Чисто случайно нашлись, уже здесь, в Москве. Передача «Ищу тебя» прямо. Но как-нибудь потом… Устала?

— Да… — отвечаю и понимаю, что реально устала. Все же, на редкость длинный день получился у меня.

— Поехали, домой отвезу.

Идем к машине, тем же путем, что и до этого, и я опять гадаю, к кому домой собрался везти меня Тимур?

После сегодняшнего дня — вообще ни за какой ответ не поручусь…

В машине он молча включает радио, и мы едем по вечерней столице, довольно быстро, кстати, потому что Тимур как-то умудряется дворами объехать пробки.

— Много гонял здесь в свое время, — поясняет он в ответ на мой вопросительный взгляд, — все проходные дворы и переулки знаю.

Мы подъезжаем к дому, в котором я временно живу, Тимур помогает с пакетами, идет со мной до лифта, потом до квартиры… И все это в молчании.

Я тоже не хочу засорять эфир нервным щебетом, просто жду развития событий. И прислушиваюсь к себе… Думаю, как поступлю, если он… будет настаивать? Он же явно был настроен в кафе?

И потом…

Что поменялось?

Не верится, что настолько чувствует ситуацию, но все на это указывает… Его поведение нелогичное, неожиданное. Знакомство с сестрой, которая совсем не похожа на типичного представителя золотой элиты, как это, по идее, должно было быть, если в родне имеются миллиардеры…

И теперь вот… Домой провожает. И попыток не делает даже пристать…

Это… Черт, это тоже обидно почему-то…

— Мышь, — Тимур стоит на пороге, ставит пакеты на пол, не делая попытки пройти дальше, — я позвоню? Завтра, например…

— Да, но…

— Спокойной ночи, — он наклоняется, легко касается губ, это даже не поцелуй, так — намек лишь…

Я не успеваю шевельнуть губами в ответ, как он уже отстраняется. Глаза Тимура в полутьме коридора кажутся черными. И весь он — темная опасная громада, нависает надо мной… Но не двигается. Словно… Ждет моего первого шага?

Я осознаю это слишком поздно, когда Тимур уже разворачивается и выходит за дверь.

На автомате закрываю замок, приваливаюсь спиной к стенке.

Трогаю губы.

Это что такое? То есть, до этого — целовал так, что у меня все болело от страсти обжигающей, намекал, да что там намекал! Напрямую говорил! Как о чем-то решенном!

А сейчас…

Коснулся чуть-чуть… И ушел! Просто ушел! Ну ничего себе!!! Да что он себе?..

Облизываюсь, словно желая поймать и удержать вкус его губ на своих, а затем, полная внезапной обиды и злобы, распахиваю дверь.

Что хочу совершить: догнать, обругать, дать прощального пинка — не знаю, не могу сформулировать.

Да и не успеваю это сделать, потому что сразу за дверью попадаю в знакомые жесткие руки, а хриплый смешок над макушкой дарит дрожь и тепло:

— Бля, я думал, не дождусь…

Дождался…

— Ты… Ты зачем… — это я зря вообще говорю, конечно. С Тимура станется доиграть свою роль до конца, послушаться меня и свалить в закат, оставив стоять на лестничной клетке.

А у него такие теплые, надежные руки, такое горячее дыхание, что я не могу отпустить! Просто не могу!

И потому силой воли прерываю себя и, на выдохе, вжимаюсь в его губы отчаянным поцелуем.

Тимур тут же прекращает играть и отвечает. Целует сразу глубоко, крепко, как-то… жадно, что ли… Не так, как было до этого! По-другому!

Там — все же оставался привкус развлечения, и я это ощущала, может, потому и колебалась, как те весы из стишка, которые колеблет…

А сейчас ясно, что никакой игры, никакого веселья…

Все серьезно очень.

И сам он серьезный. Отрывается от моих губ, обшаривает запрокинутое лицо внимательным взглядом:

— Мышь… — короткая пауза, на выдох-вдох, губы влажные, покусать хочется… Зачем остановился? Мучитель… Игрок… Заиграл меня совсем… — Мышь… Ты не играй со мной…

Я? Это я играю?

— Я же тебя сейчас отнесу в квартиру и трахну. Понимаешь? Я не тормозну.

— Не тормози уже!