Бертрис Смолл - Внезапные наслаждения
– Моей свидетельницей будет Фрэнки, – решил Райан. – А у тебя?
– Попрошу миссис Би. А Бернс будет посаженым отцом. Собственно говоря, они единственные, кого я считаю близкими людьми. Они мне даже ближе родственников.
– У тебя есть любимый цвет? – неожиданно спросил он.
– Полагаю, любой оттенок розового или сиреневого. А что?
– Сюрприз, – ухмыльнулся Райан. – Итак, мы не упустили ни одной детали: приглашения, объявления, меню, где, когда и кто распишется в книге регистрации и даже одежду. Ничего не забыли?
– Но все же, подвенечный наряд или нет? Ты так и не сказал, что предпочитаешь.
– Думаю, что подвенечный, но совсем не обязательно надевать туалет в стиле принцессы Ди. Что-нибудь простое, но в то же время такое элегантное, чтобы впоследствии при взгляде на свой снимок в этом платье тебе не было стыдно. Говорят, что первый раз – всегда особенный.
– Ты очень заботлив, Райан. И такой славный, – призналась Эшли.
– Скорее чувствительный, – шутливо поправил он и, многозначительно потирая ширинку, плотоядно улыбнулся.
– Эй, приятель, тебе не помешает холодный душ, – посоветовала она.
– Пожалуй, лучше поплаваю.
– Прекрасная мысль! Иди, переодевайся, и встретимся у бассейна. А я сначала отнесу меню к миссис Би, чтобы она подумала над свадебным ужином, – объявила Эшли и, поднявшись, поспешила на кухню.
Райан тем временем отправился к бассейну, где в раздевалке постоянно хранился запас его плавок.
Медленно меряя гребками воду, он вдруг понял, что ему нравится такой образ жизни. Эшли сказала, что зимой вода в бассейне подогревается, чтобы можно было плавать, не опасаясь простуды. Да, ему все это очень нравится. Пожалуй, через два года ему будет жаль расставаться с домом.
Он выбрался из бассейна и устроился в шезлонге на газоне, чтобы позагорать.
Эшли украдкой наблюдала за ним из раздевалки. Иисусе, он просто великолепен! И плавки облегают тело, не оставляя простора воображению. Задница у него классная, и он не из тех, кому приходится запихивать носок в шорты. Судя по солидному бугру в плавках, он так же велик, как оба ее любовника в «Ченнеле».
Эшли натянула черный сплошной купальник, схватила полотенце и вышла из раздевалки.
– Как вода? – небрежно осведомилась она.
– Теплая, – кивнул Райан, стараясь не слишком откровенно рассматривать ее. Какое у нее восхитительное тело! И прелестные грудки так и просвечивают сквозь ткань обманчиво скромного купальника, который она предпочла надеть. А ее попка! Mamma mia! Круглая и упругая!
Он с трудом сдерживался, чтобы не ущипнуть ее! Да, миниатюрной Эшли не назовешь, но она на редкость пропорционально сложена. Ему не терпелось увидеть ее обнаженной. А до свадьбы еще несколько недель. Как он все это выдержит?!
Она знала, что он смотрит на нее сквозь полуопущенные ресницы, едва касавшиеся загорелой щеки. Эшли наклонилась, чтобы положить тщательно сложенное полотенце на шезлонг, позволив Райану вдоволь налюбоваться нежными грудями, после чего стала медленно втирать крем от загара. Сначала в одну ногу, потом в другую. В одну руку, потом в другую… Потом занялась лицом и грудью.
– Натри мне спину и плечи, ладно? – с невинным видом попросила она, вручив ему тюбик, а сама присела на край шезлонга.
Он растирал крем длинными движениями ладони. Какая безупречная у нее спина! И кожа как лепесток розы.
– Кажется, все, – пробормотал он наконец.
– Спасибо, – бросила Эшли, вставая и входя в воду. Она прекрасно плавала, впрочем, как и он.
– Когда-нибудь купалась здесь голой? – спросил он с озорной улыбкой.
– Иногда. По ночам. Когда никто меня не видит. И нет, я не собираюсь раздеваться сейчас. И тебе не советую. Это абсурдно, Райан. По-моему, в нас обоих бушуют гормоны, и поэтому нам необходимо взять себя в руки. Мы не дети, черт возьми!
– Почему же рядом с тобой я чувствую себя восемнадцатилетним юнцом?
– Ты просто истекаешь похотью! Сам признался, что давно не спал с женщинами! А теперь, когда доктор Сэм получил наши анализы, вообще ни к одной не подходи. До двадцать пятого августа ты живешь монахом, и на этом все! – отрезала Эшли. – Если я на это способна, значит, сможешь и ты! Не будь большим ребенком, Райан. От души надеюсь, что за это время ты не попадешь в переплет!
Она выбралась из воды и растянулась на шезлонге, терзаясь угрызениями совести за ту нотацию, которую только что ему прочитана. Какая жалость, что у него нет «Ченнела»! Последнее время она нещадно эксплуатировала телеканал: единственный способ унять бушующие в ней страсти.
Квинн и Рюрик хорошие любовники, но теперь, встретив Райана Малкахи, она чувствует себя изголодавшейся нищенкой перед прилавком со сладостями. Ей так хотелось лежать, прижавшись к его нагому телу! Почувствовать на себе его тяжесть, ощутить, как его плоть заполняет ее лоно, как он ласкает ее ртом и языком, будя вожделение. Сводя ее с ума. Если он испытывает то же самое, а это, очевидно, так и есть, ожидание будет настоящей пыткой. Но ждать придется.
Это было нелегко. Хорошо еще, что всю эту неделю Райан провел в городе. А у нее был «Ченнел». Правда, Эшли уже немного наскучили обе фантазии. Но не хотелось расставаться с ними: слишком много времени она потратила, оттачивая каждую деталь. Вместо этого она решила добавить новые элементы к истории с Квинном. Пора представить мужа госпожи Корделии, трибуна Максимилиана Алерио Патрониуса.
Эшли улыбнулась. Да, трибуну давно пора вернуться домой с войны.
Растянувшись на постели, она нажала кнопку «А».
На вилле царила суматоха: слуги готовились к приезду хозяина из северной Галлии.
Одна из рабынь умащала тело хозяйки маслом с ароматом лилий. В комнату прокрался Квинн, ожидая, пока Корделия соизволит обратить на него внимание. Наконец она взглянула в его сторону.
– Мой муж скоро будет дома. Приказываю не показываться ему на глаза, пока он не уедет. Ты знаешь, как он ненавидит тебя и твое огромное мужское достоинство. Хотя именно муж подарил мне тебя, чтобы я не сбилась с пути в его отсутствие, все же он не желает напоминаний о том, как ты занимаешь его законное место, пока он воюет с галлами. Если он хотя бы издали увидит тебя, жди сурового наказания! Я пришлю рабыню присматривать за тобой. Но ты не смеешь трахать ее. Твой «петушок» только для меня одной. Понятно?
– Да, госпожа, – ответил Квинн, почтительно опустив глаза.
– Тогда можешь идти, – велела она и повернулась к массажистке: – Подушечка твоего большого пальца слишком шершава, Ирис. Хорошенько отполируй ее песком, прежде чем снова массировать меня.
Тут раздались звуки труб и громовой топот копыт, возвещая о прибытии важного лица.
