Заложница. Теперь ты моя - Филиппа Фелье
— Смит удовлетворенно кивает. — Хорошо. Тогда, когда все закончится, я дам тебе денег. Достаточно, чтобы начать новую жизнь в другом месте. И помни, — в его голосе слышны угрожающие интонации, — если я когда-нибудь услышу, что ты как-то пытался связаться с Эмили, я тебя найду. И тебе это не понравится.
В горле моментально становится сухо, слова даются с трудом. Но решение принято. Пути назад нет. Эмили заслуживает солнца, а не моей вечной ночи. Я должен отпустить ее, хотя все мое существо восстает против разлуки. Лучше я буду жить с этой болью, чем обреку ее на страдания. Я так виноват перед ней.
Медленно поднимаю взгляд. В глазах Смита нет ни капли сочувствия, только суровая необходимость. Он защищает ее, как лев своего львенка. И я не могу винить его за это. Я бы сделал то же самое на его месте. Деньги? Они мне не нужны. Да и как можно взять их после того, что я сделал с Эмили? Само предложение Олсона звучит оскорбительно, как откуп. Но я его не виню. Он привык решать проблемы именно так, ведь это то, что он всегда делал, работая на Моргана-мать-его-Уотсона. Для меня главное, чтобы Эми была счастлива. Чтобы улыбалась так же ярко и солнечно, как умеет только она, как это было сейчас.
— Мне ничего не нужно, — отвечаю, стараясь говорить как можно увереннее. — Просто позаботьтесь о ней. Если она будет счастлива… этого будет достаточно.
Поворачиваюсь и ухожу в дом за своими вещами. Мы разделимся уже сейчас. У нас даже не будет прощания с Эми, ведь она думает, что я еду с ними, но это не так. Моих вещей в их машине нет. Эмили — бесхитростная душа, даже не спрашивает почему Смит оставил мою машину возле дома.
Каждый шаг дается с трудом, каждая ступень — словно отрываю часть себя. Но я знаю, что это единственный правильный путь. Путь, который приведет Эмили к свету, а меня — в мою привычную тьму.
Телефон в кармане пиликает сообщением. Открываю его и вижу заголовок срочных новостей: «Морган Уотсон только что признался в махинациях и манипулировании средствами компании, а так же принял вину за гибель людей»…
Эмили
Дядя Олсон сидит за рулем. Как всегда строгий и сосредоточенный, словно каменный истукан. Поглядываю в боковое зеркало, ловя взглядом машину Итана, следующую за нами. Смит говорит, что мы не должны оставлять за собой даже намека на след, чтобы его люди не вычислили нас, ведь тогда весь план насмарку. Я полностью доверяю ему. Он тот человек, который никогда не обманет и не предаст. Так было всегда.
По радио играет веселая музыка и я мурлыкаю ей в такт. Ровно до того момента, пока эфир не прерывают срочными новостями.
— Только что Морган Уотсон, основатель и владелец компании N по производству автомобилей нового поколения, признался в махинациях средствами и взял ответственность за гибель нескольких десятков человек. Напомню, что компания N занимается изготовлением автомобилей и деталей к ней по сниженной цене. Господин Уотсон был заключен под стражу сегодня днем…
Смит выключает радио.
Сердце бешено колотится в груди, будто в поисках выхода наружу.
«Папа сделал это. Он это сделал! Признался! Значит, он меня все еще любит!» — В носу нестерпимо щиплет, глаза печет от горячих слез.
Все было не зря. Итан справился, мы справились! Губы дрожат, не понимая, что им делать. Хочется плакать и смеяться одновременно. Заглядываю в боковое зеркало, но вижу там только надпись: «Объекты могут быть ближе, чем вам кажется». Машины Итана нет.
Оборачиваюсь, выворачивая шею, но ничего не меняется. Трасса позади нас пуста. Он исчез.
Глава 28
Эмили
— Стой, дядя Ол. Остановись! — мой голос дрожит, выдавая тревогу и нервное напряжение. — Останови машину!
— Нет, Эми. — Сказал, как отрезал. Холодно и безжалостно.
— Итан он… его нет. — Непонимающе смотрю на Смита. Неужели он не видит? Уверена, что он заметил, когда и где Итан развернулся. — Разворачивай! Может мы еще сможем его догнать…
— Нет.
— Почему? — обжигающие кожу слезинки скатываются по моим щекам.
— Так будет лучше.
— Кому? — гнев поднимается из груди и ударяет в голову. — Кому так будет лучше, дядя Смит? Маме? Или папе? Может быть тебе?
— Тебе, Эми. Так будет лучше для тебя. Выбрось из головы все, что с тобой произошло. Забудь и живи дальше.
— Что? — шок ледяными иглами проходит по спине. — Кто так решил? Ты или Итан? С чего вы взяли, что знаете, как для меня будет лучше?
— Эми, детка, — Смит вздыхает так тяжело, будто несет на себе весь земной шар с Луной в придачу. — То, что случилось с тобой ужасно. Ты должна жить дальше, быть счастливой…
— Нет! — перебиваю его, — ничего ужасного не произошло, это все был мой план и…
— Хватит обманывать, милая. Я не идиот. Мне слишком много лет, чтобы я верил в ту сказку, которую вы оба решили мне рассказать. Он тебя изнасиловал, угрожал лишить тебя жизни, если Морган не выполнит его условий. Теперь Итан получил то, чего желал. Ты свободна, и я не хочу, чтобы он напоминал тебе о той боли, что ты пережила.
— Но я люблю его!
Смит бросает на меня ледяной взгляд и снова сосредотачивается на дороге.
— Всего лишь стокгольмский синдром. Пройдет.
— Нет же, я действительно его люблю!
Мои слова повисают в затхлом воздухе салона, словно ненужный хлам. Он не слышит. Или не хочет слышать. Смит смотрит прямо перед собой, цепко вцепившись в руль до побелевших костяшек. Машина несется вперед, увозя меня все дальше от Итана, от правды, от моей жизни.
— Ты не понимаешь! — кричу, захлебываясь слезами. — Ты ничего не знаешь! Мы вместе! Мы… планировали будущее… Он… Он не мучитель, он моя половинка!
Смит молчит. Только сильнее сжимает руль, и по его лицу пробегает тень — смесь боли и упрямства. Он уверен в своей правоте, в своей защите, в своем неведении. Пытается вырвать меня из кошмара, который, по его мнения, я пережила. Но кошмар — это его представление о моей реальности.
Я отворачиваюсь к окну, глотая рыдания. Пейзаж за стеклом сливается в размытое месиво из белых и серых оттенков. Все вокруг кричит о моей боли, о моей утрате, о моей любви. И только он, мой дядя, моя опора и мой защитник, не видит, не чувствует и не понимает. Увозит в пустоту, в мир без
