Сердце офицера - Марина Анатольевна Кистяева
И шрам над губой тоже приметила.
— Поэтому я не могу и не хочу больше находиться в госпитале. Пора домой.
Генеральская пауза вышла куда значительнее. От неё напряжение зазвенело в воздухе.
Оля очень сильно захотела, чтобы их прервали. Чтобы кто-то подошел, позвал Петра, отвлек его от неё.
Ничего подобного не происходило. Медперсонал и пациенты обходили их стороной.
— Будешь жить у сестры? — наконец, задал он вопрос, который никоим образом не касался Петра.
Оля мгновенно вспыхнула.
— А вам какое дело?
— Я озвучил свой интерес. Так… Ладно, будем разбираться не в коридоре. Вика на машине?
— Да…
Облегчения от того, что разговор завершился, Оля никакого не испытала. Да и не завершился он, а, скорее, оборвался. И последнее слово осталось за генералом.
— Верхняя одежда где? Тебе вернули пальто?
— Возьмем в гардеробной.
— Сейчас принесут.
Так просто. Принесут и всё.
Оля не успела возразить, как мужчина развернулся и направился к регистрации, откуда ему навстречу уже выходила медсестра.
Ольга отвернулась и поспешила к Вике. Та же, зараза этакая, ждала её с любопытной улыбочкой на губах.
— Ни слова, — предупредила девушка сестру. — Ни звука не издавай. Вот ничего не говори.
— Как скажешь, дорогая.
Пальто Оле принесли. Как и обувь. Помогли одеться, обуться. Ольга от такой нарочитой заботы в конечном итоге покраснела, как рак. Устраивать разборки прилюдно она никогда не любила. Оля относилась к числу тех женщин, которые предпочитают сначала утихомирить шторм внутри себя, всё взвесить, проанализировать, а потом вступать в дискуссию. Скандалить, выплескивая оскорбления и претензии в горячке, она не любила. Под воздействием обиды, негодования и других негативных эмоций можно наговорить лишнего. Как известно, слово — не воробей.
— А генеральской фавориткой быть неплохо, — съехидничала Вика, открывая перед кузиной дверь. — Ой, и не надо испепелять меня взглядом. И да, я помню, что ты меня настоятельно просила заткнуться. Но, черт, сестренка, это так… приколюшно.
Оле было не до веселья. Петр попросил, точнее сказать, распорядился, чтобы они подождали его на крыльце. Сам же, забрав выписку, ушел, как Оля подозревала, беседовать с Григорием Марковичем.
Оно ей надо?..
Нет.
Тогда почему она стоит и ждет возвращения Громова?
Саша, оказавшись на улице, снова раскапризничалась. Захныкала, потянулась к матери. Оля шагнула к ней. Та потянула руки, желая оказаться как можно ближе к родному человеку. Оля задрожала, прикусив нижнюю губу.
— Ну что ты, что ты, роднульник. Скоро мы будем дома… Всё хорошо, я рядом. Смотри, я же тут.
Уговоры не приносили результата. Саша от капризов перешла к крику за считанные секунды. Тянула руки, пытаясь схватиться покрепче за пальто Оли.
— Да возьму я тебя на ручки. Сейчас…
— Оль, не удержишь, — слабо возразила Вика, инстинктивно готовая передать ребенка матери.
— Я помогу.
Суровый мужской голос прозвучал за спиной девушки. Оля вздрогнула, обернулась, движимая рефлексом, нога соскользнула со ступени, и, как результат, девушка начала заваливаться назад, нелепо взмахнув здоровой рукой.
— Осторожнее.
Упасть ей никто не дал. Генерал ловко поймал Олю за поясницу. И вместо того, чтобы поставить вертикально, повел на себя, прижимая спиной к своему боку. На улице дул ветер, температура воздуха не поднялась больше десяти градусов, но Олю обдало жаром.
глава 11
Оля плеснула холодной водой в лицо первый раз. Потом второй.
Плевать на макияж…
Ей не перед кем красоваться! Ведь так?
Подняв голову, посмотрела на себя в небольшое зеркало в ванной Вики.
Если не брать в расчет, что за прошедшие дни она застала мужа с любовницей, получила от него по лицу, попала в аварию, сломала руку, у неё нет постоянного места проживания, то выглядела Ольга очень даже ничего. Бледноватая, зато синяки сошли. Губы немного припухшие, и под глазами черные круги, а в остальном терпимо. Лицо похудело, обозначились скулы, о чем Оля давно мечтала.
Нет худа без добра…
И ещё одно «худо» не оставило её на крыльце военного госпиталя, а сопроводило к дому Вики.
С ума сойти.
Оля не понимала. Хотя кого она обманывает? Очень даже понимала действия Петра. Он и не скрывал. Вел себя так, словно уже имел на неё полное право.
Ещё до беременности они с Викой как-то засиделись на кухне за бокалом вина. Сетовали, что в современных мужчинах пропал инстинкт охотника. Что, получив отказ, мужчины не продолжают бороться за девушку, а идут к другой, более сговорчивой и доступной. Никто не проявляет настойчивость, не завоевывает. Девушки посетовали, повздыхали, вспоминая несостоявшихся ухажеров. Хотелось ярких впечатлений, эмоций.
— До сих пор хочешь? — негромко, будто бы даже для себя спросила Оля, продолжая смотреть на отражение.
Генерал Петр Громов явно не относился к категории тех мужчин, на которых сетовали сестры.
Радости этот факт Оли не прибавил.
Более того, Громов сейчас находился на кухне Вики и о чем-то беседовал с сестрой.
Саша играла в манеже, который Вика с Антоном тоже перевезли из квартиры Виталика сюда.
Странно получается. События вокруг Оли набирают обороты, но она в них участвует вторично. Люди суетятся, делают что-то, что облегчит её жизнь.
Ольга никогда не была неблагодарной. Умела ценить то, что для неё делают.
И всё бы ничего, если бы не Петр…
Он поехал с ними. Точнее, Ольга каким-то непостижимым для неё образом оказалась в его машине представительского класса, на заднем сиденье и с перегородкой от водителя. Саша — рядом.
Громов — тоже…
Саша требовала к себе внимания. Оля ждала, что Громов сорвется
