Английский для миллионера (СИ) - Корсарова Варвара

Она вдруг глубоко и порывисто вздохнула, как будто пытаясь загнать поглубже слезы.

– А другие дети? – спросила Марианна слабым голосом. И все же, правда или выдумка? Если выдумка, то Даша полностью верит в свою историю! И актриса великолепная.

– Они ко мне боялись подходить. Потому что я русская, они решили, что я дочь русского мафиози. Слова «Russian mafia» и «Bratva»** я поняла. Меня навещала тетка из социальной службы с переводчиком, спрашивали, что мне нужно. Так я прожила неделю. Рут и Шон все время со мной по-английски сюсюкали, по руке похлопывали… чтобы я не переживала. Рут однажды заставила меня полоть сорняки в саду, чтобы меня развлечь. Еда у них мерзкая. Хлопья на завтрак, овощные супы, цветная капуста... Маму ко мне не пускали. Тетка из службы сказала, что меня могут забрать у мамы насовсем. Вот тогда я вообще ужасно испугалась!

Теперь голос Даши дрожал очень явственно, а Марианна изнывала от сочувствия. Страшно даже представить себя на ее месте! Марианнина бабушка строгая, жесткая, но она всегда была с ней, и, если у внучки что-то случалось, она ее сурово отчитывала, – это уж само собой! –  но наедине с проблемами не оставляла, быстро все разруливала, все решала. Когда Марианна уехала учиться в город, она долго привыкала жить сама по себе...

– Что же случилось потом?

– Приехал папа и привез двух адвокатов, русского и англичанина. Он забрал меня в тот же день, мы поселились в отеле. Приехала мама и они поругались. Но потом договорились, что я буду пока жить с ним.

– Это… давно случилось?

– Осенью. До Нового года мы жили в Москве, пока у папы были дела. Там я училась в обычной школе, потом в частной…

Даша на миг замешкалась, прикусила губу и отвела глаза.

– А затем папа вернулся сюда. Он не любит жить в столице. Тут его дом. И заводы рядом, которые он строит.

Марианна перевела дух. Ну и история! Хоть книжку пиши.

Не исключено, что Даша сочинила ее по каким-то своим подростковым причинам… или нет? Надо обязательно расспросить ее отца… Ей, учительнице, по сути – гувернантке, надо знать всю подноготную, как врачу.

– Тебе нравится жить с папой?

– Иногда нравится, – Даша ответила после малюсенькой паузы. – Иногда не нравится. Он очень требовательный. Да вы видели, какой он! Сам трудоголик и другим жить не дает, – добавила Даша взрослым голосом – явно копируя мать.

– Почему он хочет вернуть тебя в Англию и отправить в пансион?

Марианна пожалела, что спросила, потому что Даша моментально скисла.

– Чтобы у меня было хорошее образование и дисциплина. Я вся такая недисциплинированная – она пожала плечами и улыбнулась. – В Англии лучшая система образования. Все мечтают учиться в Англии. Здесь для меня нет хороших возможностей. В русских школах у меня были проблемы, – последнюю фразу она произнесла небрежно и быстро, как бы невзначай.

– Тебе не хочется уезжать, верно? – Марианна старалась, чтобы ее голос прозвучал мягко.

– Я не знаю. Папа говорит, мне понравится, если я выучу английский и буду все-все понимать. Этот пансион расположен в настоящем замке, как Хогвартс, представляете? Может, там и будет прикольно, только…

Даша замолчала, а потом вскочила, фальшиво улыбнулась и сказала:

– Что об этом сейчас говорить! Еще ничего не известно. Может, теперь пойдем телек смотреть?

– Давай лучше погуляем, – предложила очень озадаченная Марианна. – Смотри, какое солнышко!

Они спустились в прихожую. Даша выудила из шкафа куртку и резиновые сапожки. Шапку она надевать не хотела («Жарища на улице! Капюшон накину и хватит»), но Марианна настояла. Ее собственное элегантное пальто и сапоги на высоком каблуке для прогулки в загородном поместье не годились. Марианна уже не в первый раз отругала себя за непредусмотрительность. Сколько, оказывается, тонкостей в работе гувернанткой! Нужно иметь специальную одежду и обувь. И подбирать их так, чтобы они были и удобные, и практичные, и скромные, и элегантные. Петр Аркадьевич пока не огласил требования к ее внешнему виду. А вдруг его шокируют джинсы?

Вышли на крыльцо и дружно зажмурились. Солнце сияло, вокруг стоял одуряющий свежий запах, который появляется только ранней весной – запах ледяной воды с примесью прелых листьев и дыма.

Несмотря на чудесную погоду, хорошей прогулки не вышло. Именно из-за чудесной погоды и не вышло, потому что сугробы стремительно таяли, под ногами хлюпало, стоило лишь ступить в сторону, а гулять по узкой расчищенной дорожке было неинтересно.

Встреченный у крыльца садовник Иваныч пообещал на днях привести участок в порядок, а пока предложил им прогуляться в бор. Иваныч оказался чернявым мужиком средних лет с густейшими бровями и огромными красными руками, которые он не знал куда деть во время разговора: то шапку поправит, по куртку одернет. Был он из местных, поселковых, и все время держал на лице суровое выражение.

В бору было почти по-зимнему, солнце сюда еще не дотянулось, но с веток уже летели капли, и шуршали под осевшими сугробами невидимые ручьи. Ух, как здорово здесь будет летом!

– Даша, что было раньше в вашем доме? Он очень старый, правда?

– Да, старый, – подтвердила Даша, пиная шишку. Ей стало скучно. – Папа его выкупил у местной администрации. Он тогда уже пустой стоял. Тетя Валя говорила, тут раньше был музей, что ли, и что дому больше ста лет. А еще она рассказывала… – Даша сверкнула глазами и заговорила зловещим шепотом: – … что построил его какой-то купец или граф, не помню. Он был молодой, но женился на пожилой и богатой. Пожилая его безумно любила, а он любил ее деньги и молоденьких актрис. И однажды его жена пропала. Искали ее, искали, так и не нашли. Муж всем говорил, что она уехала в Париж навсегда. Но на самом деле он ее убил во время ссоры и спрятал где-то в доме. Старики из поселка говорят, ее призрак иногда раньше появлялся в музее по вечерам. Она терпеть не могла молодых и красивых сотрудниц и делала им всякие пакости. Вот! Классная история, правда?

– Забавная, – усмехнулась Марианна. – Ты видела этого призрака?

– Нет, – с сожалением сказала Даша и улыбнулась: – Его во время ремонта, наверное, спугнули.

Они еще немного побродили по лесу и даже пускали щепки в снежном ручейке и смотрели, как они уплывают в оттаявшую пещерку в сугробе, но потом Даша достала телефон и уткнулась в экран.

– Идем обратно, – распорядилась Марианна. – Пора опять приступать к урокам. Еще два английского впереди.

Даша отчетливо застонала. Марианне стало обидно, что ее учительские усилия вызывают у ребенка такие чувства.

Когда они вернулись в кабинет (Марианна мысленно стала называть его «классом»), она озвучила свое пожелание:

– Мне бы хотелось осмотреть весь ваш дом. Он такой большой! Сколько в нем комнат?

– Десять, если не считать гардеробные, гараж и мастерскую. И еще в подвале есть тренажерный зал и разное другое. Папа говорит, этот дом дорого содержать и отапливать, потому что архитектура старая, с коридорами и высокими потолками. Грозится все время его продать, но не продаст, конечно: он его любит.

– Ты мне все покажешь и расскажешь, хорошо?

– Хорошо! – Даша обрадовалась: ей хотелось почувствовать себя важной хозяйкой.

– Но только показывать и рассказывать будешь на английском. Давай-ка повторим разные слова, которые нам понадобятся, и обороты…

Вторая часть Марианниной идеи убавила Дашин энтузиазм, однако урок все же продвигался повеселее. Учебник они открывали мало, работали устно. А когда дело дошло до упражнений, Даша со стоном уронила голову на стол и картинно побилась лбом.

– Сколько слов мне нужно выучить к лету? – спросила она безнадежным голосом.

– Ты должна подтянуться до уровня Би-1. Это примерно… три с половиной тысячи слов нужно знать и использовать активно, и еще две с половиной тысячи – пассивно, то есть, просто понимать. Итого шесть тысяч.

– Шесть тысяч! Офигеть! Это невозможно, я по-русски столько слов не знаю.

– Ничего подобного. Я уверена, ты знаешь довольно много английских слов.