Дикарь (ЛП) - Шеридан Миа
Она посидела так с минуту, обдумывая варианты. Ей нужен был прикуриватель. Но было уже слишком поздно, да и погода стояла такая плохая, что звонить было некому. Она всё равно собиралась вернуться к Лукасу на рассвете, поэтому… она просто будет спать в своём грузовике. Она часто сталкивалась с непредвиденными обстоятельствами. Можно сказать, это входило в её должностные обязанности.
Хотя ей понадобится одеяло, так как пальто будет однозначно недостаточно, чтобы согреться морозной ночью. Она вздохнула, смирившись с тем, что придётся снова побеспокоить Лукаса.
Она поплелась по снегу и поднялась по ступенькам, но прежде чем успела постучать, он уже открыл дверь, очевидно, увидев её из окна.
— Привет. — Харпер попыталась улыбнуться, но поняла, что улыбка получилась вымученная. Она махнула рукой в сторону своего грузовика. — Аккумулятор разрядился. Ничего страшного, но у тебя случайно не будет лишнего одеяла, которое я могла бы одолжить?
Он посмотрел на грузовик, затем на неё.
— Ты собираешься там спать?
— Да, в грузовике. Всё в порядке. Во всяком случае, я привыкла спать сидя… — Харпер не хотела этого говорить, поэтому оборвала себя и прочистила горло.
Лукас кратко посмотрел на нее, словно как на какую-то чудачку, хотя на самом деле именно он был странным. Затем повернулся, медленно подошел к кровати с матрасом, схватил одеяло, которым, очевидно, пользовался, и принёс к ней.
— О… нет, я не могу взять твое единственное одеяло.
Он нахмурился и посмотрел на неё.
— Почему?
— Почему? Ну, хм… тебе будет холодно.
— Я буду в порядке. У меня есть огонь.
Харпер, конечно, почувствовала себя немного виноватой, но не настолько, чтобы замерзнуть насмерть в своем грузовике посреди леса.
— Тогда ладно. Спасибо. Увидимся на рассвете.
Она сбежала вниз по ступенькам и вернулась к своему грузовику, где укрылась одеялом. Оно пахло им.
«Похоже на… — Харпер наклонила голову и понюхала плотный, колючий материал — смесь мужского аромата и свежести гор».
Нет, это звучало как плохая реклама дезодоранта. Она снова вдохнула, на этот раз глубже. Аромат был… приятен и вызвал небольшой трепет в её животе. Он не был ни сладким, ни сосновым, он был необычным и непривычным. Харпер не встречала мужчин с подобным ароматом. Он был чистым, и она была рада этому, потому что поначалу усомнилась в гигиене Лукаса — ей было стыдно за подобные мысли, она находила их грубым, даже понимая, что никто и никогда не узнает о них, — но его запах был чистым каким-то очень естественным образом. Будто Лукас искупался в реке, лёг на берегу, чтобы высушил свое тело на солнце и…
«О, Боже, Харпер, прекрати! — Она отбросила одеяло и откинула голову на спинку сиденья. — Неудивительно, что я не сплю. Мой дурацкий мозг не отключается».
Кроме того, она замерзла. Харпер плотнее закуталась в одеяло, её зубы начали стучать. Кончик носа стал похож на кубик льда. Её мысли снова вернулись к крошечным лисичкам в норе, по которой чуть не проехала, и её сердце дрогнуло, когда подумала о том, как им должно быть холодно. Она представила их беспомощные маленькие тела, покрытые снегом; кусочки льда, запутавшиеся в их шерсти. Вернулась ли их мать?
Харпер вылезла из грузовика и отправилась к норе, расположенной у подножия массивной сосны. Она включила свет на своем телефоне и повернула его так, чтобы он не светил на лисят, но чтобы при этом могла рассмотреть маленьких существ внутри.
Изнутри донеслось тихое рычание, и Харпер сделала шаг назад, но сумела заглянуть в нору. В ней лежала лисица, кормившая своих детей, и тихо рычала, предупреждая, чтобы она не подходила ближе.
— Не буду, — прошептала она. — Вы в безопасности.
Она в последний раз взглянула на них, сухих и довольных, а затем выключила свет и отошла.
Харпер не сумела сдержать слёз, и они потекли по её лицу. Она не была уверена, чем именно они были вызваны, но эмоции так внезапно нахлынули на неё, что не смогла с ними справиться, и теперь стояла там, тихо плача в снегу.
Она чувствовала себя напряженной и… одинокой.
— Ты можешь спать внутри, если хочешь.
Она повернулась на его голос, снова включив свет. Он прищурился, и она опустила телефон, вытирая слёзы на щеках, смущённая тем, что её застали врасплох, плачущей над лисьим логовом. Смущённая, что её вообще застукали плачущей. Как он сумел так тихо и незаметно к ней подкрасться?
— Она вернулась, — тихо сказал Харпер, наклонив голову в сторону норы, — их мать…
Лукас помолчал немного.
— Хорошо.
Харпер снова вздрогнула, и он кивнул в сторону её грузовика.
— Возьми оружие и спи внутри, — сказав это, Лукас повернулся и направился к своему дому, оставив дверь открытой. Внутри было тепло и горели свечи. Выглядело уютно.
Она схватила одеяло из грузовика и сжала губы, рассматривая ружьё. Было невежливо брать его с собой, когда он предлагал ей тёплый ночлег, хотя ему и не нужно было этого делать. Но… но, он всё ещё оставался незнакомцем, лесным и диким котом, человеком, вовлечённым в расследовании убийства. Не говоря уже о том, что многие плохие вещи в этом мире случались с девушками, только потому, что они побоялись показаться грубыми. Харпер схватила ружьё, поднялась по ступенькам и вошла в хижину, закрыв за собой дверь.
— Спасибо тебе. Я, хм… ты даже не заметишь, что я здесь.
Лукас выглядел смущенным.
— Я буду знать, что ты здесь.
— Я просто хочу сказать, что не буду тебя беспокоить.
Харпер рассматривала три пустые кровати, но ни на одной из них не было матрасов, а спать на голых металлических пружинах казалось совсем неудобным, поэтому она села на пол, прислонившись к стене, и положив оружие рядом с собой. Она снова завернулась в одеяло и притворно зевнула, чтобы показать ему, что её всё устраивает.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Если я как-то могу отплатить за твою доброту, пожалуйста, дай мне знать.
Харпер могла поклясться, что видела, как губы Лукаса слегка дрогнули, но потом он отвернулся к стене, лежа теперь спиной к ней.
— Если ты не станешь стрелять в меня, пока я сплю — это будет просто замечательно, — сказал он, не оборачиваясь, и Харпер могла поклясться, что услышала улыбку в его голосе.
«Он пошутил?»
Эта мысль потрясла её, но при этом вызвала взрыв восторга и удовольствия.
— Обещаю, что не буду, — сказала она и неожиданно для самой себя услышала улыбку в своём голосе.
