Враг моего отца (СИ) - Владимирова Анна
— Боюсь, от портвейна ты так быстро не протрезвеешь, — усмехнулся и сдернул футболку. Лучше бы так и остался с ней на голове, только бы не видеть, как она расправляется с лифчиком, потом стягивает трусики…
=32
Джинсы я стянул уже с трудом. Кристина суетливо настроила воду и зажмурилась под струями. — Мне что делать?
Меня бы устроило и просто посмотреть, как в полумраке рисуется ее умопомрачительный волнующий силуэт, как струи воды обтекают ее упругую небольшую грудь… блядь! Как мне на это ПРОСТО посмотреть?!
— Слав, ты после меня, х-хорошо?
— Хорошо, — охрип голос, — но зачем?
— Я тоже тебя хочу, Слава… И буду. Сегодня. Если ты отдашься мне…
Предложение было туманным, мозги мне не выключило, несмотря на выраженное стойкое кислородное голодание. Чувствовал какой-то подвох, и рисковать ее состоянием не собирался. Но пока что ничего страшного не происходило — в душ к себе она меня предсказуемо не пустила.
Наскоро помывшись, я заинтригованный вышел в комнату. Кристина сидела на кровати в полотенце и ждала меня.
— Захватишь ночник? — Когда я установил его подальше от кровати, она нервно вздохнула: — Слав… — хотела что-то сказать, но давались ей слова с трудом, — можно я тебя свяжу?
— Вяжи, — даже глазом не моргнул, несмотря на то, что в мозгу взвыли все сирены разом.
Ее все еще затуманенный взгляд умолял меня сказать «да», если бы я сделал паузу, она бы не решилась на то, на что старательно помогала себе решиться с помощью портвейна весь вечер.
— Ложись, — подвинулась она на кровати.
Дышала так неровно, возбуждающе, постоянно облизывала губы и нещадно их кусала, пристраивая мои руки к спинке металлического каркаса. Не показал я удивления, и когда она со знанием дела соорудила надежные профессиональные узлы на запястьях, из которых я сам не вырвусь. И вот тут в вены полилось что-то черное, липкое, возбуждающее. Я же не знаю ее вовсе. Все, что между нами совершенно определено, так это что я — источник ее неприятностей. Собирался разрушить карьеру, угрожал приемному обожаемому папаше проблемами, вынудил согласиться на контакты, которых она не переносит…
— Слава, я м-могу сделать больно…
Новость не обрадовала, потому что встала в стройный ряд моих умозаключений. Единственное, что пока оставалось свободного — ноги, но она их тоже собиралась связать.
— Может, не надо? — сдавленно предложил. — Кристина…
— Тогда мне может стать холодно, Слава, и у нас с тобой ничего не получится, — застыла она с другим платком.
Хорошо, хоть шибари мне не предлагала! Ладно, Багратов, в общем, так тебе и надо — сам себя в эту ловушку и загнал. Неожиданно мышцы расслабились, а начавшая слабеть под полотенцем и давлением невеселых мыслей эрекция снова ожила. Да так, что я застонал от первого ее касания к чувствительной коже ступней.
— Слав, — прошептала она, — я в восхищении…
А в каком я!
Когда она склонилась и поцеловала надежно зафиксированную ногу в области подъема, я зашипел сквозь стиснутые зубы, а каменный член болезненно уперся в плотно намотанное на бедра полотенце. Когда она прикусила тонкую кожу, я зарычал.
— Ух ты, — усмехнулась она и поползла ко мне. Не касаясь, приблизилась к лицу и склонилась ниже: — Я в тебя верю, Слава… Ты мой герой…
Но не успел я возмутиться, она меня поцеловала. Сначала это было робкое касание губами, но стоило мне податься к ней, она кусанула меня за губу и влетела в мой рот горячечным языком. Тонкие пальчики скользнули в волосы и с силой сжались, оттягивая голову назад. Как я ни пытался ее не выпустить — улизнула во всех смыслах. Скользнула языком по подбородку и принялась изматывающе танцевать им на шее, прикусывая кожу, обхватывая губами и потягивая. В башке сверкали молнии, тело уже наэлектризовало так, что я вот-вот уйду в электрический импульс.
Я ведь тоже любил пожестче, поиграть вот в такие игрушки… Но от Кристины не ожидал. И та роль, которую она отвела мне, была незнакома. Все решения я всегда оставляю за собой, делаю беспомощными других… Эта же… она меня переиграла и бросила в какую-то незнакомую агонию такого дикого желания, которое рвало к чертям сухожилия.
Кристина перекинула через меня ножку и опустилась бедрами туда, где уже просто все должно было вот-вот воспламениться.
— Блять, Куваева! — взывал я.
— Тебе больно? — обеспокоилась она.
— Да, моему самолюбию сейчас просто невыносимо, — процедил сквозь зубы.
— Сейчас-сейчас, — усмехнулась она. — Не знала, что оно у тебя в столь уязвимом месте…
— Оно у всех в уязвимом месте, — и я осторожно подкинул ее на себе, вынуждая упасть мне на грудь. Мои мокрые пальцы впивались в платок, плен сводил с ума.
— Тш, — усмехнулась она порочно.
Твою мать, кто эта девушка?! Если португальский портвейн способен на такие превращения, я, пожалуй, перееду в Лиссабон!
— Ты всегда такая, когда напьешься? — Я дернул коленями, чтобы хоть как-то себе помочь.
Она не ответила. Вместо этого соскользнула с меня и потянула с бедер полотенце.
Ни с чем несравнимо… Я не знал, как реагировать. Все полюса чувственно переплелись друг с другом, рискуя познакомить меня с оргазмом мозга. И я не был уверен, что переживу его. Быть в полной власти незнакомой женщины и желать только одного — облегчения давления спермы на мозги. Кристина облизнулась и коснулась горячей ладошкой члена, обхватила, сдавливая до болезненных ощущений. Показалось, свет мигнул и сдал позиции тьме, которая сгустилась, выпадая в осадок на коже капельками влаги.
— Кристина, — простонал, запрокидывая голову и сдавленно зарычал, когда почувствовал на головке ее рот. Пальцы на ногах подогнулись, меня скрутило дугой от одного ее движения. Будто я был не прожженным пресыщенным любителем остренького, а ботаником-девственником. — Твою мать! Твою мать! — срывалась с губ непристойная молитва, пока она, мать ее, сосала мой, мать его, член! Кристина?! Я точно не сплю?! А она вообще так могла все время? Мне нельзя трогать, значит… ТВОЮ МАТЬ! — Крррис! Я сейчас кончу…
Ее пальчики больно впились в бедра ноготками, беспощадно оставляя полыхающие полоски, и она выпрямилась. Снова перекинула через меня ногу и замерла, медленно облизываясь. Воздух со свистом вырывался из ноздрей, я едва сдерживал порыв себя освободить, чтобы схватить ее и оттрахать за весь этот перфоманс! Изысканная пытка, ничего не скажешь! Как же она, должно быть, меня ненавидит! Что она там обещала мне в первую встречу? Что будет рядом, когда мои собственные демоны будут меня пожирать? Умница! Какая же она умница! Мне бы у нее поучиться технологиям столь изысканной и жестокой мести — выдержанной и мучительной.
Я в ее руках…
— Кристин, — позвал хрипло, — ты лучшая, малышка…
Вот уж не ожидал, что она польщенно улыбнется, а потом приподнимется и сама опустится на мой член.
Как я не вырвал эти железные прутья — понятия не имею. Меня просто рвало и метало, как на сеансе экзорцизма. Не в силах схватить ее и управлять, как привык, я изнывал от жажды насадить ее на себя, установить свои правила, но все, что мне оставалось — сцепив зубы, подчиняться ей. Она мучала меня медленно, осторожно, будто насаживалась на фитилек горящей бомбы, и это было недалеко от правды.
— Давай, давай, давай… — подгонял, и она слушалась, ускоряясь, опускаясь все ниже, поддаваясь моему напору и окончательно лишая разума. Все, ради чего я сейчас жил, дышал и двигался — это она. Сжала весь мой мир до площади этой кровати, которая вот-вот рассыплется, не выдержав моего очередного рывка из узлов. — Да, да… Да!
Только это были не все сюрпризы. В последнюю секунду эта бестия вывернулась, соскакивая, и приняла меня в рот. Над головой красноречиво треснули прутья, когда я дернулся от взрыва такого концентрированного удовольствия, что, казалось, не выдержу. Вцепился пальцами в матрас, остатками мозгов опасаясь ударить ее болтающимися в петлях платка трубками. Икея — моя спасительница! Теперь только там буду покупать кровати…
