Мариус Габриэль - Маска времени
Они должны были пересечь все издательство. Анна никогда не могла спокойно пройти мимо этих комнат, где верстался новый номер. Ведь это было самое сердце газеты, и его ритм чувствовался в суете, в телефонных звонках, в мерцании экранов компьютеров, звуках работающих принтеров. Не первый раз Анна задавала себе вопрос, правильно ли она сделала, позволив Маккензи использовать ее как оружие. Быть газетчиком само по себе означало вести напряженную, нервную жизнь. Подобно рабочей пчеле, надо было приносить мед в улей. И ты всегда оказывался в самом центре событий, деля и общую радость, и горе. От такого можно было свихнуться, нажить язву, стать алкоголиком. Но несмотря ни на что, жизнь казалась просто великолепной.
Жизнь репортера – одинокая жизнь. Когда Маккензи впервые встретил Анну, одиночество еще привлекало ее. Она ощущала себя волчицей в лесу. Но сейчас, после Гаити и после пережитого ужаса, Анна по-другому взглянула на обычную газетную суету.
Стеклянные двери в кабинете Маккензи только частично заглушили редакционный шум. Патрон тут же уселся на своем огромном кожаном троне:
– Ты едешь, Анна. И я горжусь тобой. А теперь посмотри вот на это.
И он протянул ей исписанный листок. Анна начала разбирать каракули. Это оказалась фотокопия чека, подписанного Маккензи и этим утром отправленного к оплате. Анна поперхнулась от неожиданности, разобрав наконец сумму. Тысяча долларов.
Маккензи слегка кивнул в ответ, когда Анна принялась благодарить его:
– Не стоит. Я скоро позвоню.
Анна спустилась вниз на первый этаж, вышла в город и пошла вдоль улицы, ощущая приятное тепло. На ходу она надела солнцезащитные очки и почувствовала испарину. Она подумала, что пора покидать этот город и собираться в холодный и заснеженный Вейл.
ВЕЙЛ
Ей снился золотой город в снегу.
Это была Византия. Ее улицы были заполнены звуками музыки, а через центр протекала река – лазурь среди общего золотого блеска. Кейт шла вдоль берега, перебирая в руках золотую цепочку, – звено за звеном. Она знала, что эта цепь связывает ее с сокровенной тайной, омрачавшей всю ее взрослую жизнь. И если удастся нащупать все звенья, тогда она узнает ответ, освободится наконец от груза и пустится танцевать под музыку, наполнившую город.
Но ржавые звенья цепочки оставляли красные пятна на ладонях. Кейт подняла голову и увидела: золотая механическая птица сидит на золотой ветке, и музыка льется из раскрытого клюва этой птицы. Диковинное существо было настолько изящным и великолепным, что Кейт даже расплакалась от восхищения. Она протянула руку, чтобы коснуться эмалевых крыльев…
И вдруг Кейт проснулась и почувствовала, как по телу пошли мурашки. Ветер гулял по комнатам. Видно, где-то открылось окно. Она спустила ноги с постели и собралась уже включить свет.
Но прежде чем Кейт успела коснуться выключателя, она услышала странный звук. Будто кто-то ступил по паркету. Всего лишь один-единственный шаг.
Два персидских ковра лежали в прихожей, ведущей в зал и столовую. Если переходить из одной комнаты в другую, то обязательно наступишь на паркет.
Сердце учащенно забилось. Кейт отняла руку от выключателя и вся превратилась в слух. Но в ушах слышался только звук пульсирующей крови. В доме явно кто-то был.
Страх сжал ее в своих тисках так, что перехватило дыхание. Воздух вырывался из груди, причиняя боль. Дверь в спальню оказалась слегка приоткрытой. Все по-прежнему оставалось погруженным во тьму. А может быть, ей только показалось?
Но нет – звук повторился вновь. Сейчас Кейт услышала, как шуршит при ходьбе ткань одежды. «О Господи!» – будто неслышно крикнул кто-то у нее в голове. Острая боль пронзила желудок с такой силой, что Кейт ощутила неожиданный приступ тошноты. «О Господи! Господи!» – продолжал рваться наружу молчаливый крик отчаяния.
Теперь она знала, что делать: надо было проскользнуть через открытую дверь спальни вниз по коридору, а дальше – на кухню, к черному ходу. Причем проделать все это следовало быстро, без малейшего шума, чтобы тот, другой, ничего не услышал.
Оружие. Да. Оружие. Надо было хоть что-то взять в руки. Она вспомнила, что в коридоре остались лыжи и палки, специально приготовленные для Анны. Кейт вчера сама достала их из подвала, готовясь к приезду дочери.
Пальцы крепко сжали лыжную палку, и полая железка с легким свистом разрезала воздух: бессмысленный жест, полный отчаяния и слабости.
Сжимая палку, как копье и последнюю надежду, Кейт вышла из спальни, широко раскрытыми глазами продолжая вглядываться во тьму. Бесшумно она скользнула по ковру.
Затем, как призрак, Кейт проплыла через весь коридор прямо к стеклянным дверям.
И вдруг дверь предательски скрипнула. Она оглянулась, и через плечо увидела высокую фигуру на фоне окна. Темная голова повернулась в сторону Кейт.
Мгновенно фигура выгнулась и бросилась к женщине. Теперь отчетливо слышны были тяжелые шаги.
Задыхаясь от страха, Кейт бросилась в сторону и выставила прямо перед собой лыжную палку, сжимая ее изо всех сил обеими руками. Она почувствовала, как острие вошло в тело – где-то на уровне лица и груди, и кто-то даже взревел от боли. От неожиданного удара Кейт сама потеряла равновесие и упала на пол, почти выронив палку из рук.
Из последних сил Кейт пыталась вновь встать на ноги, чувствуя тяжелое дыхание прямо над головой. Что-то массивное прошло рядом с ухом. Это была нога в грубом ботинке. Одним ударом верзила хотел размозжить ей голову.
Кейт перекатилась на другой бок и, схватив лыжную палку, теперь подняла ее вверх. Дыхание перехватило. Страх продолжал давить на грудь. В любой момент верзила мог нанести еще один удар, и тогда конец.
Тяжелые подошвы заскрипели по паркету. Кейт вновь попыталась встать, по-прежнему держа перед собой лыжную палку: слабая, ненадежная защита. Вдруг яркая вспышка света ослепила Кейт на несколько секунд. Фонарь. У него в руках оказался фонарь. Свет вспорол тьму и обнажил ее ноги, ударил по глазам.
И тогда она вновь ткнула во что-то своим копьем с такой жестокостью, на которую только была способна, целя прямо в голову. Наконечник воткнулся во что-то, и слабая палка согнулась от напряжения. Фонарь вырвался из рук и отлетел. В ответ Кейт услышала отборную брань, полную животной ненависти.
Не теряя ни секунды, она рванулась к двери, ведущей на кухню, и закрыла ее за собой. Дальше она побежала к черному ходу, по дороге больно ударившись об угол стола. Превозмогая боль, Кейт в отчаянии схватилась за ручку и пыталась найти ключ. Ключ повернулся и вдруг застрял. Замок заело. Тогда Кейт поняла, что она гибнет.
Она стонала, продолжая бороться с дверью, уже представляя себе, как ее тело с минуты на минуту начнет сгибаться под сильными ударами, которые вот-вот должны были посыпаться откуда-то сверху. Лыжная палка стала выпадать из рук. Кейт попыталась удержать ее, прижав было коленом к стене.
И вдруг она почувствовала, как открывается дверь за ней. Кейт в ужасе взглянула через плечо. Мужчина ворвался в комнату, луч света разрезал тьму, ища жертву.
Ключ не поддавался. Пол трещал под подошвами верзилы. От первой атаки все-таки удалось увернуться.
Но затем удар пришелся в самое горло, и Кейт как подкошенная повалилась на пол. Она стояла теперь на четвереньках и, теряя сознание, пыталась еще схватиться за кухонный стол. Кейт не знала, чем ее бьют и что сейчас занесли над ее головой.
Нечто тяжелое размозжило череп. Свет в глазах рассыпался на тысячи осколков, и Кейт погрузилась во тьму. Очнулась она на полу, оказавшись у самых ног незнакомца. Незнакомец освещал ее, словно мощными фарами автомобиля. Прямо перед собой Кейт увидела грубые ботинки армейского образца, начищенные до такой степени, что на черной коже можно было разглядеть собственное отражение. Последнее, что увидела Кейт: верзила сделал к ней шаг, чтобы нанести последний, сокрушительный удар.
МАЙАМИ
Телефонный звонок вырвал Анну из забытья. Потянувшись к трубке, она увидела работающий телевизор. Поняла, что заснула прямо у экрана на софе. Анна нажала кнопку и убавила звук.
– Да. Здравствуйте.
Звонили из другого города, и сигнал был нечетким.
– Анна Келли?
– Да. Кто это?
Низкий мужской голос ответил:
– Меня зовут Филипп Уэстуорд. Я звоню из Вейла, штат Колорадо.
– Да? – настороженно произнесла Анна.
– Я хочу сообщить о вашей матери. Только что ее отправили в госпиталь. В дневнике я нашел ваше имя и помер телефона.
От этих слов сердце стало биться реже.
– Она больна? – крикнула в трубку дочь.
– Нет. Несчастный случай.
Анна ощутила, как холод охватил ее всю.
– С ней все в порядке? Она сможет поговорить со мной?
– Простите, но ее поместили в реанимацию.
– Что произошло?
Мужчина явно колебался, прежде чем ответить.
– Похоже, что на нее напали.
