Бывший. Добьюсь тебя снова - Марта Макова
— Потому что Белка. — пожала плечами и закрыла за собой дверь, оставив ещё один мучающий меня вопрос без ответа.
Мира пришла поздно вечером, когда все звуки в тёплом, спящем доме затихли, и только за окном, в бездонном, непроглядном мраке ночи, бушевала и выла свирепая метель.
Зашла, заслонив собой слабый свет, льющийся из коридора в открывшийся проём двери.
— Привет. — присела на край моей кровати. — Как ты?
Жадно рассматривал её в полумраке горящего ночника. От Белки пахло морозом, снегом и ягодами, а мягкий плюшевый костюм, делал её по-домашнему уютной и по-женски нежной и уязвимой.
Тонкие пальцы пробежались по моей заросшей щетиной щеке.
— Мягкая.
От низкого с хрипотцой голоса и нежного прикосновения внутри всё завибрировало как камертон, настраиваясь на неё, улавливая все тона.
Я непроизвольно облизал губы и попытался поймать ими чуткие, нежные пальчики, но Мира сразу же спрятала руки в карманы своей кофты.
— Нормально. — просипел вмиг осевшим голосом. — А ты как?
Не ответила, только задумчиво улыбалась и рассматривала меня.
Сразу стало неловко за свой бледный вид. Пальцами здоровой руки попытался зачесать свалявшиеся волосы назад. И пах я сейчас, наверное, не очень приятно, хоть Мария и обтирала меня каждый день. Не таким я хотел предстать перед, интересующей меня до зуда, женщиной.
— Почему не сказал, что узнал меня?
Тусклый свет ночника, стоявшего на тумбочке, отбрасывал странные тени на её лицо, делая его ещё загадочнее, таинственнее. В зелёных глазах вспыхивали и гасли искорки. Тёмные волосы, собранные в высокий хвост на макушке, блестели даже в этом полумраке.
— Я и не узнал сначала, только потом догадался. — ловил отголоски её эмоций, но ничего не мог понять. Она была как закрытая книга. Обложка яркая, завораживающая, а что внутри — скрыто и от этого ещё более загадочное и манящее.
Белка наклонилась к самому моему лицу, хвост соскользнул с её плеча и кончиками волос щекотно коснулся кожи груди, там, где не было бинтов.
— И как я тебе сейчас? — таинственно мерцала глазами, задумчиво и соблазнительно покусывая пухлую нижнюю губу.
— Охереная! — только и смог выдавить. Сглотнул пересохшим горлом, боясь пошевелиться и спугнуть эту диковинную жар-птицу, присевшую на мою кровать.
Не мог отвести взгляд от находившихся всего в нескольких сантиметрах от моего лица пухлых губ, по которым быстро скользнул юркий язычок, облизав их и заставив заблестеть.
От этого зрелища жаром обдало внутренности.
— Нравлюсь? — шепнула прямо в приоткрытый рот. — Хочешь, поцелую?
Дёрнулся навстречу и столкнулся с мягкими, ягодными губами. Протянул здоровую руку, чтобы положить ей на затылок и удержать, но Белка не стала отстраняться, прильнула в сладком, тягучем поцелуе. Таком желанном и огненном, что из растерзанной груди вырвался долгий стон.
Блядь! Она пила меня, смаковала, играя увёртливым и сладким язычком.
Несмотря на проклятую слабость, внутри меня всё клокотало. Поцелуй распалял не просто похоть — уже подзабытую в однообразных буднях с Алёной страсть, желание обладать именно этой женщиной. Белкой. Сделать своей, покрыть, присвоить, подмять и доказать, что она моя, а я лучший для неё.
Рвано провёл рукой по волосам, шее и положил ладонь между хрупких лопаток, притягивая податливое женское тело. Хотелось вжать её в свою грудь, вдавить в себя до хруста нежных косточек. Но прикосновение к незажившим швам, располосовавшим всю грудину, отозвалось болью. Невольно вздрогнул и поморщился. Как же не вовремя всё это! Шрамы, переломы, тошнотворная слабость.
Белка чуть отстранилась и, глядя мне прямо в глаза, нырнула рукой под одеяло. Пробежалась пальчиками по животу, обвела впадину пупка и медленно поползла ладонью ниже. Под резинку домашних штанов.
В её глазах вспыхивали и бесновались, как черти, отблески света, пухлые губы кривились в порочной улыбке, а я дрожал под её ладонью, как сопливый пацан и боялся опростоволоситься. В моём-то нынешнем состоянии.
Мой верный и безотказный друг меня не подвёл. Стоило только тёплым пальцам лечь на него, он тут же дёрнулся и поднял буйную головушку. Наверное, вся оставшаяся во мне кровь отхлынула к нему, потому что в башке шумело и штормило. Взгляд расфокусировался, поплыл, вся жизнь в моём теле сосредоточилась сейчас в одном месте. Там, где Белка сжала свою ладошку и медленно провела ею вверх-вниз. И ещё раз. И ещё.
Чёрт! Что она творит! Она даже мёртвого поднимет, не то чтобы просто ослабленного и переломанного. Давай, милая, ещё разок. Вот так. Чё-ё-ё-рт!
— Белка. — простонал, пытаясь поймать её руку и остановить. Или не остановить? Показать, задать нужный темп? Дёрнулся и вскрикнул от резко прострелившей плечо и грудь боли.
Белка отреагировала мгновенно, убрала ладонь, осиротив моего, несогласного с этим, дружка. Резко встала и, засунув руки в карманы, отступила на шаг.
— Больно? Не плачь, Арс, заживёт.
Мне послышался яд в её голосе, или он там точно был? Куда она, и что сейчас было? Положив ладонь на грудь и прижав швы под повязкой медленно сел на кровати.
— Не расстраивайся, рука — не ходовая часть, а там, — Белка с усмешкой кивнула на мой ноющий от желания пах, — у тебя всё отлично, жить будешь.
Нет, издевательские и насмешливые нотки в её голосе мне не послышались. Сучка! Она смеётся надо мной! Потянулся свободной рукой, чтобы ухватить её за одежду, но стерва отпрыгнула к двери и уже не скрывая злой издёвки, смотрела мне прямо в лицо.
— Не лезь в мою жизнь, Арс. Иначе я твою превращу в ад. — прошипела с угрозой.
— Что-то мне подсказывает, что я уже вляпался в него обеими ногами. — пробурчал, морщась от простреливающей боли в плече и тянущей в паху. Оскалил в злой улыбке зубы. — Не узнаю тебя, Мира. Куда делась милая девочка?
— Миры здесь больше нет. — хмыкнула, отступая ещё на шаг. Боится. Это правильно.
— Белка значит? — оттолкнулся здоровой рукой от кровати и начал выпрямляться во весь рост. — А скажи мне, Белка, аборт ты тогда сделала?
Дёрнулась как от удара, сверкнула в полумраке зрачками. Дикая, необузданная, злая, как черти, минуту назад плясавшие в её ведьмовских глазах.
— Ты свой выбор тогда сделал, Арс, и сейчас не имеешь права задавать мне вопросы.
Развернулась так резко, что хвост разлетелся в воздухе веером. Рванула на себя дверь.
— Стой! — сделал шаг ей вслед. Поймать бы эту стерву за её хвост. Намотать его на кулак, да трахнуть её хорошенько, чтобы имя своё забыла. Протянул руку, но ухватил только воздух, пахнущий лесными ягодами.
— Да пошёл ты, Резцов! — Белка выскочила из комнаты и с шумом захлопнула дверь перед моим носом.
Тяжело вздохнув и
