Под кожей (СИ) - Мария Летова
— Ну а я даю себе право выбирать — обращаться или нет, — бросаю я.
— Ясно.
Его шаги у меня за спиной раздражают. Выхватив из коробки джинсовку дочери, надеваю ее на вешалку и снова оборачиваюсь.
Подойдя к стене, Вадим берет из стопки пристроенных к ней картин верхнюю. Это модульный комплект для детской, заняться им не дошли руки. Покрутив картину в руках, Балашов ставит ее на место, затем выпрямляется и сбрасывает с плеч пальто.
Впившись взглядом в его затылок, наблюдаю за тем, как он кладет пальто на кровать рядом с коробкой. Вновь подойдя к стене, изучает ее, постукивая костяшками пальцев, после чего покидает комнату и возвращается спустя минуту с маленькой дрелью, которую, судя по всему, одолжил у мастеров.
Прикусив язык, слежу за тем, как он примеряется к стене, производя в голове расчеты.
— Не против, если так? — Вадим оборачивается через плечо, приложив картину к стене.
— Нет.
На его одежде остается строительная пыль, когда Балашов заканчивает. Композиция отлично вписалась в обстановку, все здесь чертовски красивое и функциональное, чтобы Сабина была довольна.
Хлопая ладонями по бедрам, Балашов стряхивает пыль и сообщает:
— Кажется, нам нужно обсудить детали. Когда ты собираешься сказать ей, что мы разводимся?
Сложив на груди руки, я усаживаюсь на подоконник.
— Хочу, чтобы она пожила здесь немного. Может, неделю, — сообщаю я ему. — Я скажу, что ты… пока не можешь с нами жить. Что присоединишься позже. Я… — чтобы не смотреть на его задумчивый профиль, отворачиваюсь. — Я не придумала ничего лучше…
— Это неплохо, — отзывается Балашов.
Я вскидываю на него глаза, когда он останавливается напротив.
Мне нравится то, что из-за этой бороды я ощущаю его почти незнакомцем. Возможно, дело в том, что я стараюсь о нем не думать и он действительно стал чужим, но это не меняет того факта, что, уткнувшись в его шею, я почувствую чертовски знакомый запах…
На свое счастье, я не хочу к нему прикасаться.
В моей голове такая сумятица, что я зашипела бы змеей, реши Балашов сам до меня дотронуться.
Мне хочется от всех мужчин держаться подальше. Это желание появилось с тех пор, как я покинула дом Алиева.
Нам вообще не стоит больше встречаться. Наша дружба себя исчерпала, на повестке одни сплошные проблемы. Он молчит, и я тоже. Уже два дня. Думаю, все это и правда пора заканчивать, возможно, он думает так же.
В животе что-то дрожит, а голова просто раскалывается от этой проклятой дрели…
Засунув руку в карман брюк, Вадим достает оттуда знакомую связку ключей. Подбросив ее на ладони, протягивает мне со словами:
— Твоя сестра забыла их на кухне.
Сомневаюсь, что Кира могла их забыть. Короткая усмешка на лице Балашова намекает, что он того же мнения. Моя сестра в состоянии испортить день кому угодно, но существует один человек, который ей не по зубам, и это Балашов.
Я знаю только одного человека, который когда-либо приводил его в ярость…
От этой мысли в животе снова холодок.
— Мне они не нужны, — киваю на ключи. — Оставь себе.
— Извини, — снова короткая усмешка. — Но они останутся у тебя. На всякий случай.
Подавшись вперед, он кладет связку на подоконник, я же не собираюсь ни черта ему отвечать!
Подхватив с кровати свое пальто, Вадим направляется к двери, бросая на ходу:
— До субботы.
Глава 24
— Ты грустишь?
— Нет…
— Я не психолог, но считаю, грустить в твоем случае нормально.
Пристроив на подоконнике «Елок» большой подарочный пакет, смотрю на Адама.
— У меня диплом психолога с отличием, — говорю я ему. — Одного психолога в семье предостаточно.
Мухтаров улыбается, медленно потягивая кофе.
— Я понял. Хочешь, чтобы я заткнулся?
— Нет… — обнимаю себя руками, глядя в окно. — Просто… расскажи что-нибудь. Как у тебя дела?
Откинув голову на спинку кресла, Адам смотрит в потолок.
Его поза небрежная. Он удобно расселся за столиком: забросив стопу одной ноги на колено другой и выпустив из тела любое напряжение.
Его природное обаяние заключается как раз в том, что Адам никогда не создает вокруг себя суету, но при этом всегда и везде успевает.
Он привез подарок для Сабины. Большую коробку, завернутую в подарочную бумагу. Понятия не имею, что под ней, он тоже не знает, но консультанты в магазине заверили моего зятя, что девочка будет в восторге…
В субботу его не будет в городе, поэтому он не сможет поздравить Саби лично.
Адам прекрасно ладит с детьми. Сабина его обожает.
После разбора коробок до трех часов ночи мои мышцы налились свинцом, особенно досталось шее. Я массирую ее, пока Мухтаров медленно сообщает:
— Возможно, мне придется уехать…
— Куда? — интересуюсь я.
— В Латинскую Америку. Примерно на год, может, чуть больше. Там сейчас много возможностей, нужно разведать обстановку…
Повернув голову, я уточняю:
— А Кира знает?
— Пока нет.
— Почему она не знает? Если ее ждет такой переезд, она должна узнать раньше меня.
— Я взял время на раздумья.
— Может, тебе стоит с ней посоветоваться?
Выдохнув, он опускает ногу и упирается в колени локтями.
— Конечно… — отзывается Адам.
Меня снова охватывают нехорошие предчувствия.
И опять в сотый раз я напоминаю себе, что давать советы ему или своей сестре о том, как строить семью, не могу. Не могу объяснять, с чего ее нужно начинать, а с чего — нет! Прежде всего потому, что сама форменно облажалась. И еще потому, что говорить о своем опыте с кем-то я, возможно, вообще никогда не захочу.
Когда Адам поднимает на меня глаза, замечаю в них желание озвучить какие-то мысли, а затем вижу, как он решает этого не делать. Вместо этого Мухтаров сдержанно улыбается, говоря:
— Это пока планы. Все будет зависеть от множества факторов.
Я отхожу от окна, отчетливо слыша, как в сумке сигналит телефон.
Она лежит в соседнем от Мухтарова кресле, и Адам молчит, пока я ворошу все подряд карманы.
«Я уезжаю до понедельника. Мы можем встретиться? Это ненадолго», — читаю всплывшее на экране сообщение.
По животу проходит сквозняк.
Я слышу голос Адама, но при этом не понимаю ни единого слова. Когда на него смотрю, он повторяет:
— Я пойду.
Мухтаров встает, забирая со спинки кресла свою куртку. Одевается, демонстрируя задумчивый вид на лице.
— А ты? — спрашивает он. — Какие планы?
— Мне нужно немного поработать, — рассеянно машу рукой на ноутбук.
— Понятно, — кивает он. — Хорошего дня и… — послав мне невеселый взгляд, добавляет. — Мне
