Далёкая песня дождя - Вячеслав Евгеньевич Ременчик
Неожиданно арлекин-зазывала возник предо мною и оглушительно громко завопил:
— В нашей разноцветной феерии чувств принимает участие знаменитый художник, автор «Незнакомки на венском стуле»! А для тех, кто долго спал, повторю, что наш флешмоб с художественно-поэтическим названием «Цветная философия любви» организован общественным деятелем, меценатом, директором попечительского совета Музея современного искусства Мэриан Маре!
Мне ни о чем не говорило прозвучавшее имя, и я был готов отстраниться от этого завораживающего зрелища, как неожиданно в моей руке возник объемный флейц на длинной шершавой ручке.[18]
— Теперь подойдите к холсту и мазните по нему любым цветом, — вполголоса, некрасиво скривив широкий красный рот, промямлил мне на ухо шут.
— Я не хочу любым… — ответил я и вернул притихшему клоуну кисть, так и не коснувшуюся холста.
У самого входа в музей, оглянувшись, я увидел, как большой белый холст на газоне волшебно превращается в бескрайнее и пестрое как сама жизнь полотно. Но уже без меня.
16
В выставочном зале мне встретился знакомый смотритель, с которым мы тесно сдружились еще десять лет назад. Он приветливо кивнул мне и многозначительно указал ладонью на просторное помещение, густо заполненное посетителями.
«Раньше никогда бы не подумал, что непрерывный людской поток на моих выставках станет для меня привычным», — мелькнула в голове приятная мысль, и я дружески улыбнулся смотрителю. А тот, видно, почувствовав приподнятое настроение «герра знаменитого художника», вежливо оценил мое вчерашнее приобретение:
— Прекрасная вещь, редкой работы, но я уже видел ее или очень похожую на нее.
Несмотря на добрую расположенность к этому человеку, мне не хотелось продолжать этот разговор, так как трость не имела для меня какого-либо особенного значения. Но смотритель, видимо, не собирался усаживаться на свой стул у входа и стоял рядышком, переминаясь с ноги на ногу, как будто не решался высказать что-то важное. И я попытался помочь своему старому товарищу:
— Вы что-то хотите мне сказать, Микаэль?
Старик с благодарностью взглянул мне прямо в лицо и сразу же, словно опасаясь упустить момент, произнес:
— Не могу знать, важно ли это для вас, но, думаю, что герру художнику будет приятно это услышать.
Я продолжал «гулять» взглядом по залу, всем своим видом демонстрируя готовность покинуть моего навязчивого собеседника, как только он закончит. Служитель всегда говорил неторопливо, наверное, такая неспешность свойственна всем представителям его профессии, тех из немногих, кто никогда никуда не торопится. Я подбодрил его взглядом, и он продолжил:
— Очень жаль, что вчера вы отсутствовали, произошел занимательный момент. Я здесь работаю без малого тридцать лет, но такое увидел впервые.
Картинка галереи в один момент замерла передо мной, и я вдруг почувствовал, что сейчас услышу то, ради чего нахожусь здесь каждый день с утра до вечера, и не ошибся.
— Вчера вашей «Незнакомкой» весь день любовалась наш главный попечитель фрау Мэриан. Мне впервые представилась возможность рассмотреть эту весьма почтенную даму. Небольшого роста, стройная как юная дева с густой копной седых волос. Ее тонкое лицо, покрытое еле заметной паутинкой морщин, сохранило былую красу, только с возрастом ее редкая красота приобрела какое-то неповторимое величие. Я откровенно наслаждался, наблюдая за ней.
Еще мое удивление вызвало то, что, несмотря на солидный возраст, она ни разу не присела и даже не тронулась с места. Люди сновали мимо, а она все стояла и стояла и непрерывно смотрела на картину. Желая хоть чем-то быть полезным, я предложил ей свой стул, но она любезно отказалась и осталась стоять, опираясь на точно такую же трость как у вас.
Он пристально посмотрел на меня и, убедившись, что полностью завладел моим вниманием, продолжил:
Она любовалась вашей гениальной картиной, я же откровенно любовался этой красивой и величавой женщиной. И вот в одно из этих прекрасных мгновений я заметил в ее красивых и неимоверно усталых глазах слезы.
Он снова посмотрел на меня, словно оценивая мою готовность услышать продолжение этой завораживающей истории. Я всем своим видом старался не выдать нахлынувшего волнения, лишь крепче сжал в ладони трость.
— Я спросил, не случилось ли у нее что-либо, и от души предложил свою помощь, а она, не отрывая взора от «Незнакомки», чрезмерно любезно ответила мне, что не стоит беспокоиться, она плачет потому, что…
Он выждал паузу. Я уже знал, что сейчас прозвучит, и от этого знания мне сделалось необычайно хорошо, как не было уже очень давно.
— Она сказала: «Я плачу от счастья…»
«Незнакомка на венском стуле» в один миг заполнила собою все вокруг. Время и пространство смешались воедино. Перед моими глазами в лучах восходящего солнца, несмело сквозящих сквозь стекло, у недописанного холста была Она — вечно красивая и вечно любимая мною женщина. Старинные часы на стене своим протяжным боем напоминали нам о скоротечности счастья.
Минск, 2024 г.
Без нее
Рассказ
Напрасно… Слова, как «антонов огонь»,
Сжигают души не сгоревшую малость.
Уже из ладони исчезла ладонь,
Что вроде пожизненно мне доставалась…
А следом поношенный плащик исчез,
Что вечно висел на крючке в коридоре.
Ни женских шагов, ни скрипучих завес,
И сами завесы отвалятся вскоре…
Анатолий Аврутин
1
Маша неожиданно исчезла в магазине, вернее, в громадном многолюдном торговом центре. Это бескрайнее пространство, по крышу заполненное ярким неоновым светом, запахами кулинарных изысков и товарами на любой вкус, только вчера открыло свои двери для покупателей, и мы в числе таких же любознательных граждан поехали на другой конец города, чтобы купить «что-нибудь вкусненькое» и «что-нибудь красивенькое» именно здесь.
Нехорошее холодное предчувствие появилось внутри, как только мы поднялись на эскалаторе на второй этаж, там сразу же в глаза бросился громадный экран, исправно выдающий на всеобщее обозрение пеструю, кричащую всеми голосами рекламу. Когда мы проходили мимо, на
