Единственная для Лютого - Алиса Франц
Дрожь скользнула по моему телу.
— Замерзла? — иначе истолковал мой жест Лютый. — Сейчас окно закрою!
Он резко нажал на кнопку стеклоподъёмника. Стекло поползло вверх с едва слышимым звуком, но меня он подстегнул внезапно сильно и вырвал из мучительно-сладких мечтаний.
Мне стало страшно. Собственные чувства и реакции на этого мужчину пугали меня.
До дрожи.
Неужели я влюбляюсь в него? За что?! За умелые руки или хриплый, низкий голос, ласкающий слух, как бархат?!
Нужно было немедленно прекращать думать о нём, перестать грезить ночами. Я искренне желала больше не просыпаться по но ночам, от сильного жара и учащенного дыхания, испытывая жаркое томление и пустоту внутри, которую хотелось заполнить…
Это просто наваждение!
Руслан женат, я должна стать суррогатной матерью.
Но все пошло не по плану.
Если рассуждать здраво, то ситуация повернулась иначе, навязав мне другие роли.
Без всякого суррогатного материнства. Я просто беременна от Лютого, дети будут моими и его.
— И всё же ты дрожишь.
— Мне совсем не холодно. Это другое…
— Иди согрею, — предложил Лютый, словно не слышал моего ответа и медленно приблизился.
Каждой клеточкой тела я чувствовала, насколько близко ко мне сейчас находился Руслан. Я слышала его тяжелое, учащенное дыхание. Даже этот простой звук сводил меня с ума и будоражил.
Я пыталась убедить себя, что абсолютно равнодушна к его близости, но понимала, что попытки провальные.
— Так отчего же ты дрожишь, Маша? — поинтересовался Лютый.
Его голос раздался так близко, почти в губы.
Нужно было сделать хоть что-то и разорвать эту связь, раз и навсегда, чтобы потом не было больно.
Я посмотрела на мужчину в упор, желая взглядом показать, что мужчина меня ни капельки не интересует.
Однако я переоценила собственные силы и всего лишь один невольный взгляд, скользнувший на его губы, возродил воспоминания о поцелуях с Русланом. Губы Лютого находились всего в нескольких сантиметрах.
Мне вдруг показалось, что я вспомнила вкус этих губ, ощутив словно наяву, как Руслан прикасается к моему рту.
Нужно было отодвинуться, но мое тело стало непослушным и словно вросло в кресло, а сердце не слушалось приказов — работать в прежнем режиме. Оно колотилось в груди, вызывая дрожь и вибрацию в каждой клеточке моего тела.
«Прекрати смотреть на его с желанием! Прекрати сейчас же!» — требовал здравый рассудок.
Голос разума был громким и настойчивым, однако тело не повиновалось. Ему хотелось совсем иного и я сгорала от этого желания, смотря, не отрываясь, на губы Руслана.
— Кажется, ты дрожишь совсем не от холода. Так дрожат, когда хотят… — произнёс Лютый хриплым голосом и медленно-медленно провел большим пальцем по нижней губе, заставляя меня смотреть. — Не можешь забыть нашу жаркую ночку?
Самоуверенность в голосе Руслана зашкаливала. Я посмотрела в его тёмные, блестящие, как звезды, глаза, и сделала вид, будто не понимаю, на что он намекает.
— Жаркую ночку? — спросила я, якобы недоумевая, что он имеет в виду.
— Не помнишь?
Я отрицательно покачала головой.
— Всё было как в тумане. Из-за… адреналина, наверное, — вновь произнесла ложь дрожащим голосом.
Однако Руслана не так-то просто было провести. Его взгляд говорил, что у меня не получилось солгать правдоподобно, дрожь стала сильнее.
— Напомнить тебе на словах? Нет, кажется, на деле будет гораздо лучше, — выдохнул быстро и алчно впился в мои губы, лишив желания сопротивляться его напору.
— Сколько можно лгать? — рыкнул Лютый и провел языком по моим губам. — Ты тоже хочешь меня…
=13=
Повествование от лица героя Лютый
Маша блефовала, делая вид, будто запамятовала ту самую памятную ночь, воспоминания о которой до сих волновали и горячили кровь Лютого.
Раньше он не вспоминал, как и когда провел время с другими девушками, лишь фантазировал о том, что будет, но не смаковал внутри себя моменты жаркой близости.
Однако стоило ему подумать о Маше, как в голове вставали, словно живые, воспоминания о той единственной ночи, что они провели вдвоем.
Одного взгляда на покрасневшее лицо Маши хватило, чтобы понять, как плохо ей удаётся ложь. Блефовать она умела из рук вон плохо, и эта неспособность соврать в ее-то возрасте странным образом взвинчивала желание Лютого.
— Не помнишь?
Маша отрицательно покачала головой.
— Все было как в тумане. Из-за… адреналина, наверное, — вновь произнесла ложь дрожащим голосом.
Не помнит? Как бы не так!
Лютый мгновенно захотел оживить впечатления, только не определился, как «освежить» девичью память: просто словами?
Нет, кажется, делом будет лучше!
Это решение было словно яркая вспышка и Лютый, не теряя ни одной секунды, мгновенно сократил расстояние между ними до минимума.
— Напомнить тебе на словах? Нет, кажется, на деле будет гораздо лучше! Сколько можно лгать? — рыкнул Лютый и провёл языком по губам.
Он сжал ладонями хрупкую, девичью талию и обрушил горячий поцелуй на ее губы.
Мягкие губы, зовущие и сладкие, манили его, став наваждением.
— Ты тоже хочешь меня…
Лютый не просто начал целовать девушку, но подтянул ее к себе, чтобы она смогла обвить руками его крепкую шею.
Едва ли Маша отдавала себе отчет в том, что делала. Просто их завело искрой желания, и они загорались, как спички, обжигая друг друга жаром.
Запретным жаром.
Он женат, у него есть супруга… Его единоверная, хорошо воспитанная и красивая, подаренная, как залог успешного сотрудничества и символ крепкого брака. Но Лютого к супруге давно уже перестало тянуть, а с появлением Маши так вообще обрубило совершенно.
Как-то раз Динара отбросила в сторону искусственно выращенную скромность и даже попыталась соблазнить его в постели. Но Лютый равнодушно отнесся к этим попыткам, отослал прочь жену, повалился в постель и захрапел через несколько секунд.
Но с Машкой… Лютый был уверен, что с Машкой он бы всю ночь не спал, как это уже было. Не спал бы даже тогда, когда она, разомлевшая и уставшая, давно уже спала…
Сейчас Лютый целовал сладкие губы Маши, на вкус они были как ликерная вишня, потому что его лихорадило и пьянило.
Заводило дико лишь от поцелуя!
Подумать о большем, и он бы точно не смог сдержаться.
И не хотелось.
Он углубил поцелуй и в тот же миг Маша коротко царапнула его шею, взметнулась пальцами вверх и стала гладить короткий ежик волос на затылке.
Маша лишь притворялась, что не помнила ничего и не хотела.
Она отвечала на поцелуй страстно,
