Единственная для Лютого - Алиса Франц
Лютый сорвал бант, раскрыл футляр, кивнул и снова захлопнул. Четкам он не придал особого значения, потому что не мог назвать себя набожным. Для него это был просто красивый сувенир.
— Надеюсь, тебе нравится, — Динара дотронулась до запястья мужчины и поинтересовалась с улыбкой. — Я могу попросить о небольшом одолжении?
— Ты куда-то собралась, так? — спросил Лютый.
— У меня немного болят мышцы шеи. Я хотела заехать к массажистке. Это недолго…
— Кажется, мы договорились, что ты будешь сидеть дома.
— Хорошо. Я перенесу встречу и попрошу массажистку приехать сюда. Но у неё нет своей машины. Отправишь водителя за ней?
— Артур занят, двое других на задании, Касим отгоняет машину в сервисный-центр…
— Тогда я поеду с тобой. Подбросишь? — предложила Динара.
— Исключено. У меня много своих дел.
— Тогда я могу поехать вместе с Марией и Артуром. Пусть поначалу он отвезет ее в школу, а потом оставит меня у массажистки. По времени Артур должен успеть вовремя вернуться за Марией и забрать меня на обратном пути.
— Динара, я своего решения не изменю. Мне не понравилось, что ты выступила вперед меня, поэтому ты останешься дома. Я найду тебе хорошую массажистку и не надо будет ехать через весь город черт знает куда.
Динара расстроенно посмотрела за спину Руслана, на выезд из двора, но перечить не стала. Поделом ей, подумал Лютый. В следующий раз будет думать, прежде чем рот открывать и вести свою игру поперёк его планов.
Потом он размашистым шагом двинулся к машине Артура.
— Маша, — позвал он.
Девушка собиралась сесть, но остановилась и вопросительно посмотрела на Руслана.
— Поездка отменяется?
— Не отменяется. Тебе же нужно в школу?
Маша кивнула.
Упрямица… Будет стоять на своём до последнего.
Лютый захлопнул дверь машины и отвел Машу в сторону, сказав ей:
— Вчера ты отказалась принять мой подарок.
Девушка ответила ему прямым, быстрым взглядом. Её пышные губки дернулись, словно она хотела сказать что-то, но потом передумала.
Лютого захлестнуло любопытством.
— Говори, не стесняйся, — потребовал он.
— Твой подарок долго не пролежал без дела, — ответила Маша, не тая своих мыслей, и ее щеки порозовели.
Оправдания могли прозвучать смехотворно, но Лютый не мог оставить этот вопрос нерешенным. Не хотел выглядеть конченым скрягой, ведь он таким никогда не был, потому решил объясниться.
— Подарку без моего ведома нашли иное применение. Я не стал отбирать то, от чего ты отказалась. Что ж… — протянул он, любуясь игрой эмоций на лице Маши. — Купленную мной одежду ты отказываешься носить, дорогие цацки не принимаешь, на работу ходить продолжаешь, хотя могла бы жить в моем доме, ничего не делая и притом не бедствуя.
— Кажется, ты спутал меня с одной из своих любовниц.
— Но ты… другая, — заставил себя сказать.
В ответ на шее девушки быстрее забилась тонкая, синеватая жилка и светлая кожа покрылась мурашками.
У Лютого возникло непреодолимое желание прижаться губами к этой тонкой ниточке, свидетельствующей о сильном волнении Маши, и собрать дрожь, слизнуть её, посмаковать вкус…
Внезапно он словно очнулся, прозрел и произнёс уверенным тоном:
— Я знаю, что тебя порадует. Это будет подарок, который ты примешь, и не станешь отказываться.
=12=
Спустя неделю
Повествование от лица Маши
— Куда мы едем?
— Скоро узнаешь, — скупо отозвался Руслан.
Он ни словом не обмолвился, куда собирается отвезти меня. Лишь сказал, что это важно и отложить не получится. Возможно, дело касалось моей беременности, и я не имела права отказаться.
Поэтому когда Руслан сказал, что мне нужно поехать с ним, я повиновалась без колебаний. Я уже почти не возмущалась, лишь иногда мысленно ставила для себя заметку: снова все идет так, как хочется Лютому, а я лишь принимаю его решения и следую им неукоснительно.
А я… Чего же хотелось мне самой?
Я совершенно запуталась и отдавала себе отчет, что даже если я мгновенно получу желанную свободу, то жизнь больше никогда не станет прежней.
Тишина в машине угнетала поначалу, потому что неизвестность будоражила мои нервные окончания, но потом мужчина включил музыку.
Вопреки всем моим ожиданиям из динамиков полились гитарные переливы и салон заполнило приятными мелодиями. Я с удивлением посмотрела на Руслана.
— Никогда бы не подумала, что ты любишь слушать такую музыку.
— Я и сам раньше умел немного на гитаре бренчать, — скупо ответил мужчина, не рисуясь ничуть, просто констатируя факт.
Мне захотелось посмотреть на него, с музыкальным инструментом в руках, поневоле я улыбнулась, пытаясь представить Руслана с гитарой, но картинка была нечеткой.
— Не веришь?
— Ты много раз представал в другом амплуа. Я не могу представить, что гитарой ты владеешь так же хорошо, как и пушкой.
— Не так же, хуже гораздо. Потому что в любом деле нужна практика.
— В этом ты прав. Ты много играл?
— Кое-что, наверное, и сейчас смогу изобразить. Не знаю точно, охоты проверить не возникало. Но инструмент имеется.
— Очевидно, на складе, подальше от глаз посторонних.
— Нет, у меня в одной из комнат дома висят гитары, — возразил Лютый. — Одна даже коллекционная, стоит немало. Но она не самая ценная. Самой ценной, увы, уже нет.
— И какой же гитара самая ценная?
— Очевидно, самая первая. Такие моменты больше всего запоминаются.
Я задумалась над его словами и признала их правоту, найдя жизненные тому подтверждения. Например, я до сих пор хорошо помнила свою первую учительницу, Людмилу Яковлевну, помнила первый день на занятиях в школе, и первую удачную поездку на велосипеде…
Хорошо помнила тот день и мгновение, когда сестра дала мне первый раз подержать Тимофея на руках. На глаза навернулись слезы умиления и счастья, в купе с затаенной грустью.
Я попыталась представить момент, когда увижу своих малюток и в тот же миг испытала страх больше не увидеть их никогда.
— Что с тобой? Ты побледнела. Плохо? — поинтересовался Руслан и значительно сбросил скорость.
— Нет, мое самочувствие хорошее, просто я беспокоюсь о будущем. О детях. Моих детях. Они не только твои, — сказала помолчав. — Твой договор…
— Давай не сейчас? — попросил Лютый. — Всё намного сложнее, чем я мог себе представить.
— Ты хотел одного ребёнка. Второго мне оставишь? Или обоих отберешь?
— Одного отдать? — резко спросил Лютый. — Как ты себе это представляешь? Притчу о царе Соломоне и двух матерях знаешь?
— О женщинах, которые спорили, чье дитя?
— Да. Кто оказался истинной матерью?
— Та, которая отказалась разделить ребенка. Но у нас же другая ситуация. Хотя в чем-то ты прав. Но я… не могу себе представить, как отдам их тебе, — и безотчетно накрыла живот
