Право любить тебя - Екатерина Аверина
Кожа под цвет постельного белья, трубка в носу, приборы какие-то к ней подключили, в которых я ничего не понимаю, считывая лишь знакомые показатели с одного из экранов. Капельница…
Я до этой минуты до конца не осознавал, во что влез. Все это было для меня на бумаге, и я тормозил ее, пытаясь пойти по классике отношений. С ней так было нельзя. Первый поцелуй на первом свидании и все, что она хотела, надо было давать прямо сейчас, в эту самую секунду. Теперь она лежит там и ничего не просит.
— Здравствуй, Виктор Сергеевич. Весь персонал нам переполошил, — хлопает меня по плечу реаниматолог.
— Здравствуй, Карп Савельевич.
— Ты здесь по личному или по работе?
— По работе. Я думал, ты на пенсию ушел, а ты здесь окопался.
— Я государству половину жизни отдал. А сейчас у меня внучка в институт поступает. Младший сын женится. Денег надо больше, а на деревьях они не растут. Да и как я все брошу, Вить? Моя работа — моя жизнь. Я кто без нее? Обычный старик в трико перед телевизором. А здесь я людям нужен, а они мне.
— Понимаю. Все мы чокнутые трудоголики. Как девочка?
— Шатко. Приступы становятся чаще. Она борется, но у организма есть свой ресурс. Он постепенно истощается и не успевает восстанавливаться.
— Поэтому не делают операцию?
— Да. Организм может не выдержать, и мы ее потеряем.
— Замкнутый круг какой-то! — бью ладонью по толстому стеклу.
— У нее очень хороший кардиолог. И брат делает все возможное. Сейчас вот заказали для нее партию препаратов, которые помогут сначала бороться, а потом восстанавливать ресурс. Это очень дорогой и сильный препарат. Мы давно его не привозили.
— У Садыкова достаточно средств, чтобы оплатить полный курс ее восстановления и подготовить к операции?
— Нет, — честно признается он. — Но Равиль сказал, что семья ее будущего мужа готова вложиться в лечение девочки, так что мы не теряем надежды.
— Я могу побыть с ней?
— Тоже работа? — приподнимает густую седую бровь Карп Савельевич.
— Личное…
— Не скажу никому. Иди. Брат ее сегодня сюда больше не вернется.
Вхожу в реанимационный бокс. Писк приборов оглушает на мгновение. В носу свербит от запаха лекарств, спирта и дезинфицирующего средства. На стене у входа без дверей и замков висит автоматический дозатор. Подношу руки. На ладони капает несколько капель мутной жидкости. Протираю руки, прохожусь сухим бумажным полотенцем, бросаю его в мусорную корзину специально для них.
Ищу взглядом стул. Он одиноко стоит у небольшого белого столика у стены. Подставляю к высокой койке. Беру свою маленькую женщину за холодную ладошку, наклоняюсь, прижимаясь к ней колючей небритой щекой.
— Элька, — стараюсь дышать ровнее, чтобы собственное сердце не проломило ребра, — ты только борись. Я помогу тебе. Все, что нужно будет, я сделаю. И денег достану. Мы сделаем операцию, малыш, и ты ее выдержишь. Мне плевать, будешь ты потом со мной или нет. Только не смей сдаваться! Я люблю тебя, Эль. Слышишь меня? — смотрю на залегшие под глазами тени. — Люблю тебя…
Глава 16
Виктор
Голова кругом. Я словно пьяный без грамма алкоголя. Нервы основательно выжгли во мне дыру. Всю ночь просидел возле ее кровати. Уйти было удушающе страшно. И спать не могу. Закрываю глаза в машине, чтобы хоть немного прийти в себя. В них будто песка насыпали. Скрипят. Хочется водой залить или просто умыться хотя бы. Надо заставить себя отсюда уехать. Там меня ждет отчет от опергруппы. Парни добрались до первого адреса. А еще… Что еще? Черт! Все перемешалось, надо записывать. Включаться в работу, думать, анализировать. Я сейчас даже нажраться не могу, потому что нельзя отключиться. Должен помочь. Обязан!
Завожу тачку. Аккуратно везу свое тело в контору.
— Кофе? — с ходу предлагает секретарь.
— Да. И рубашку свежую организуй, я к полковнику скоро поеду.
Захожу в полумрак кабинета. На столе папка. Листаю. Пусто по первому адресу. Ладно, никто ведь не говорил, что найти такую лабораторию будет легко. Вообще не факт, что она в нашей стране. Может он вывезти все успел. Я эти точки не проверял давно, не было повода. Надо будет установить контроль над ними на постоянной основе. Вот сейчас и обговорю это с полканом. Заодно выбью еще пару приказов, чтобы наглеть по полной. Мне в банки доступ нужен, к тем чертовым ячейкам. Это еще одна точка давления, для меня — главная.
Пью кофе. Переодеваюсь, отдаю несколько распоряжений и еду на доклад, запрещая себе сейчас думать об Эле. Я приду к ней ночью и снова будут сидеть рядом, говорить и напоминать, что люблю, и все будет хорошо. А пока дела и все ради нее. Снова только ради нее.
— Здравия же…
— Да проходи ты уже, Завьянов, — машет полкан. — Хреново выглядишь.
— Спасибо, товарищ полковник.
— Случилось чего?
— Служба. Гаджиева разбираем по частям буквально. Что с ячейками, товарищ полковник? Мы можем туда влезть?
