Аликс де л'Эн - Бестолковая святая

Я слушала, восхищенно сложив перед собой ладони.

Все правильно. У каждого человека есть тайное увлечение, свой таракан в голове. Фьюжн-металл делал Марка Гран-Ромье почти таким же чокнутым, как моя лучшая подруга. У меня были развязаны руки.

— Марк, что ты чувствуешь к Матильде? Только честно. Клянусь, я никому не скажу. Ты влюблен?

Я взяла руки брокера-рокера в свои. Он не заверещал: «А тебе-то что, куда ты лезешь, ты ей не мать, чтобы спрашивать», а посмотрел очень внимательно и нерешительно промолвил:

— Она меня пугает своей откровенностью, но я ее люблю, и мне очень неловко, very embarrassed, что ты, ее подруга, делаешь это, ну… trying to seduce me, пытаешься соблазнить меня. Отпусти мои руки, пожалуйста.

Я оторопела.

— Марк, болван несчастный! Ты рехнулся! Я с тобой как с другом… В группах общения, если тебе на английском понятнее, это называется sharing. Ты же не думаешь, что… за кого ты меня принимаешь?

— Ну не знаю, ты ведешь себя как-то weird, странновато, тебе не кажется?

Ему как будто полегчало. Никогда я не наступала на грабли с такой радостью.

— Марк. Марк. Марк. Какой же ты хороший парень! Ты сумеешь сделать ее счастливой, мою Матильду! Она только с виду такая разудалая, и прошлое у нее не такое уж бурное. Она теперь очень изменилась, даже одеваться стала по-другому с тех пор, как вы познакомились.

— Извини, ты это о чем? Ты о том, что она отшила старого козла, который ее третировал, воспользовался тем, что она была совсем девочкой, почти невинной, только что окончила школу Святой Марии, и сцапал ее? Это ты называешь «бурным прошлым»? Хороша подруга!

Да. Жаль, что я не обернулась мухой и не слышала, как Мат вешала Марку лапшу на уши. Я содрогнулась от вранья, с которого начиналась их долгая совместная жизнь. В голову пришла потрясающая, почти библейская фраза: «И что построю я на песке этой лжи?.. Ничего». Колебалась я недолго. Придется спасать лучшую подругу от нее самой и от демонов мифотворчества.

— Марк, мне кажется, ты должен кое-что узнать про Матильду. Жан, отец Моник, всего на три года старше ее, встретились они… десять лет назад, в Обществе анонимных алкоголиков. А ушел он, потому что она четыре года держалась, а потом сорвалась, заменив водку… неумеренным потреблением молодых мускулистых барменов. Думаю, она ничего тебе не рассказала, потому что боялась — и совершенно напрасно, — что тебе будет нелегко все это узнать, но… Эй, Марк?

Рокер-брокер закрыл уши, как будто не хотел больше слушать. Я мягко отвела его ладони:

— Еще не все. Ты ведь тоже наверняка баловался наркотиками…

— Никогда!

— Да брось, Марк, не вкручивай, что был единственным «чистым» хард-рокером восьмидесятых. Был? Вот черт, надо же было так попасть. Ладно. Главное, что сейчас она с этим по-кон-чи-ла, клянусь тебе. Как только родилась Моник, Мат стала другим человеком. Попойки, гулянки, мальчики, оргии — все осталось в прошлом. Она ждала только тебя! — восторженно заключила я.

Лицо Марка Гран-Ромье стало цвета сырных галет — бежевого с белыми прожилками.

— Полин, зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что ты в ее жизни не случайный человек. Потому что я верю: ты — тот самый, единственный, хотя она этого пока не понимает. Потому что ЗНАЮ: ты обязательно женишься на Матильде, и я даже могу сказать тебе, что нужно для этого сделать. Ты любишь детей, Марк? Тогда позволь мне стать указующим перстом вашей судьбы.

День восемнадцатый

Хочешь узнать будущее, оглянись назад.

Мы совещались не в пятницу, а в среду: это случалось, когда наше двуглавое руководство, срочно вызванное в Нью-Йорк или в Гштаадт, собиралось делать сычуаньский педикюр.

Ирис де Будан решительным жестом передала мне «говорильный жезл». Ее тему — «Моральная травля на предприятиях, руководимых женщинами: действительно ли она сильнее?» — Раф и Мими только что отвергли, одарив несчастную ледяными улыбками.

С колотящимся сердцем терзая силиконовый член, я взяла слово:

— Идей по развлекухе у меня нет, но я хочу сделать репортаж. Как вы отнесетесь к погружению в атмосферу подготовки ко Всемирным дням молодежи, которые скоро пройдут в Сиднее? Я знаю, мы такие вещи не освещаем, но это затрагивает большую группу наших молодых читателей…

Я прочла во взгляде Раф печаль и сомнение, и кровь застыла у меня в жилах.

— Наши коллеги из «Пельрен Мадам» каждую неделю публикуют обратный отсчет ВДМ, а пройдут они только в 2008-м, если ты не в курсе. Жаждешь подвигаться, Полин? Отлично. Мы с Мими приготовили тебе подарочек. Проветришь голову. Наконец-то Орландо Блум закончил съемки в фильме о мужчинах-стриптизерах. Он даст интервью — эксклюзивное, ПОП! — для французов, а поскольку со вкусом у него все в порядке, догадайся, какой журнал он выбрал? Махнешь в четверг в Лос-Анджелес?

Услышав имя Орландо Блума, две стажерки лишились чувств. Остальные разделились на два лагеря: одни молча кивали с закрытыми глазами, другие жалобно попискивали, как щенки, изнывающие взаперти.

Я сразу учуяла западню. Орландо Блум. Ангел в сандалиях на босу ногу. Провести час в городе грез наедине с породистым клубком тестостерона… Двуглавое руководство решило любой ценой помирить меня с прежними демонами, искушавшими душу мишурным блеском. Хуже всего было то обстоятельство, что шефини искренне обо мне беспокоились.

Нужно держаться. Быть стойкой.

— Орландо Блум? Безусловно красавчик, но мозгов у него маловато. Чтобы написать четыре страницы, снова придется из шкурки вылезти, ведь на пленке будет всего две фразы: «Стивен Спилберг — гений» и «Я обожаю Францию». Что полезного и возвышенного узнают наши читательницы?

Мои коллеги дружно окаменели. Мими несколько раз медленно моргнула, а потом произнесла бесцветным голосом:

— То есть ты отказываешься брать интервью у Орландо Блума? Решительно, ПОП, ты и впрямь становишься сектанткой. Тебя не узнать. Неужели это ты однажды до крови укусила Тиллу Вебер за щеку, чтобы отбить у нее интервью с Клуни? Ладно, кто поедет в Лос-Анджелес?

Ответом ей стал возбужденный гвалт. Некоторые тянули вверх сразу обе руки, другие прищелкивали пальцами, чтобы привлечь к себе внимание. Победила Соня Беллалал: после статьи о сексуальности самого богатого человека в мире («В постели с Биллом Гейтсом») она была в фаворе. Счастливица послала мне воздушный поцелуй.

Я осенила ее крестом и продолжила:

— Ладно. Я поняла: все, что связано с католицизмом, — «no pasarân». Не буду настаивать и напоминать, что три четверти французов крещены во Христе, а ВДМ собирают миллионы людей — верующих и атеистов. Пусть так. У меня есть еще одна идея: интервью с Жозе Бове[30].