Эйлин Гурдж - Леди в красном
По дороге назад она позволила ему обнять себя за плечи, а потом и нежно поцеловать на ночь. Она должна была как-то его поощрить, но не знала, как это лучше сделать. Она была в восторге от его внимания, хотя и знала, что родители этого не одобрили бы. Ни с одним из тех, с кем ей приходилось встречаться, она не испытывала ничего подобного. Стоило Лоуэллу задержать на ней взгляд или погладить ее пальцы, как в животе возникало сладкое томление. Она жадно глотала каждый бесценный миг этого вечера, чтобы позже распробовать их на вкус. Утром на следующий день ей даже не хотелось мыть голову, так как волосы пропахли дымом его сигарет.
Но каково же было ее удивление, когда на работе он повел себя так, словно ничего не произошло. Лоуэлл вскользь взглянул на нее, сухо бросил: «Доброе утро, мисс Майнер» — и направился в свой кабинет. Весь день она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться, гадая, что же такого сказала или сделала, чем отвернула его от себя. Так продолжалось до самого вечера. Она задержалась на работе дольше обычного, чтобы напечатать письмо, и уже собиралась уходить, когда все прояснилось.
Она уже спускалась по лестнице, когда оглянулась и увидела, что босс спешит за ней. Они были одни, поэтому, догнав девушку, он схватил ее за плечи, прижал к стене и принялся целовать. Но не нежно и целомудренно, как в прошлый раз, а жадно, страстно, проникая языком ей в рот.
— Господи, я думал потеряю рассудок за весь день! — выдохнул он. — Это была настоящая пытка.
Элеанор задрожала. Она хотела, чтобы он продолжал ее целовать, но в то же время была обеспокоена тем, что слишком глубоко во всем этом увязла. Как-никак он был ее боссом. А если все, что о нем рассказывают, правда?
— Я… Я думала, что чем-то вас рассердила, — сказала она неуверенно.
— Рассердила? — Он низко, хрипло рассмеялся, словно сама эта мысль показалась ему нелепой. — Боже мой, я не мог ни на чем сосредоточиться. Одним своим видом ты сводишь меня с ума. Даже твои духи… — Он взял прядь ее волос и с глухим стоном зарылся в них лицом. — Я еле сдерживался, чтобы не подойти и не поцеловать тебя на глазах у всех.
Она поежилась. Мысль об этом одновременно взволновала и возмутила ее.
Они стали чаще встречаться после работы. Она лгала родителям, что работает допоздна или идет в кино с друзьями, а сама тем временем каталась с Лоуэллом на машине или на яхте. Поначалу это было захватывающе, но со временем ее нетерпение росло. Почему они прячутся ото всех? Им нечего скрывать. Если проблема в том, что она на него работает, то она готова перейти на другую работу.
Но когда она завела об этом разговор, босс заявил, что все эти меры предосторожности ради ее же блага.
— Да, я могу в мгновение ока устроить тебя на другую работу, — сказал он, щелкнув пальцами. — Но это не решит проблемы.
— А в чем проблема? — спросила она, боясь услышать ответ.
— В твоих родителях. Только подумай, как это все будет выглядеть в глазах твоего отца-священника. Его невинная юная дочь в плену чар какого-то злодея средних лет. Поверь мне, не стоит торопить события.
— Возможно, если он немного тебя узнает, мне будет проще все ему рассказать, — робко предположила она.
— Как ты это себе представляешь? — поинтересовался Лоуэлл, иронически приподнимая бровь.
— Не знаю. — Она принялась судорожно обдумывать план. — Ты мог бы начать ходить на воскресную службу. Если они будут знать, что ты верующий и посещаешь церковь…
Лоуэлл расхохотался, не дав ей договорить:
— Крошка, не забывай, что я не очень-то смахиваю на богобоязненного человека.
Элеанор решила держать рот на замке, теша себя надеждой, что в итоге он поступит правильно.
Ночь, когда она лишилась девственности, они провели на яхте, стоящей на якоре у одного из необитаемых островов, которыми был усеян пролив. И только луна была немым свидетелем происходящего. Он был очень осторожен и не торопился, постепенно преодолевая стоявшие на пути преграды, пока все они не пали под его натиском. Он раздвинул ей ноги так нежно, словно это были лепестки роз, и проник внутрь, заставляя ее дрожать от наслаждения. Когда он вошел в нее, она почти не почувствовала боли. Но даже после этого он действовал не спеша, заботясь о том, чтобы сначала довести до оргазма ее, а уж потом получить удовольствие самому, — именно о таком возлюбленном она мечтала. И когда Элеанор без сил упала на подушки, запрокинув голову к небу, такому близкому, что рассыпанные на нем звезды, казалось, можно достать руками, то наконец поняла, что означает желать и быть желанной. А тот факт, что она не дождалась свадьбы, казался ей столь незначительным. Скоро он придет к родителям и будет просить ее руки, так что ее репутация останется незапятнанной.
Беспокоиться она начала только после того, как прошло уже несколько месяцев, а он все не предпринимал никаких шагов в этом направлении. К тому же она начала замечать, как отстраненно он стал держаться, рассеянно глядя в сторону, когда она что-то рассказывала. Потом начались звонки, на которые он отвечал, закрыв двери кабинета. Она искоса поглядывала на Лоуэлла сквозь стекло и с тревогой следила за его лицом: на нем было такое же выражение, как в начале их романа. Она твердила себе, что сама себя накручивает, ведь он любит ее, но развеять страхи с каждым разом становилось все сложнее. И чем больше она старалась убедить себя в том, что переживания напрасны, тем больше снедала ее тревога. Пока Элеанор не стало казаться, что она сходит с ума.
Даже собственное тело она ощущала иначе — чужим и инородным. Ей нужно было прикладывать усилия просто для того, чтобы доползти до ванной и обратно, а в последнее время делать это приходилось часто, потому что желудок ее взбунтовался. Тот факт, что у нее случилась задержка, не особо встревожил Элеанор — цикл у нее сбивался часто. Но когда прошел еще месяц, а месячные так и не начались, она не могла больше отрицать то, что и так осознавала глубоко внутри. Она была беременна. Через неделю врач в Анакорте это подтвердил.
Это должно было бы вызвать панику, но вместо этого Элеанор испытала чувство умиротворения. Теперь свадьба неизбежна. Конечно, родители огорчатся, когда она им все расскажет, но, увидев, как она счастлива, успокоятся и изменят свое отношение. Лоуэлл, как только справится с шоком, тоже будет рад ребенку. Да и может ли быть иначе? Разве не он сотни раз твердил, что любит ее?
Они остались после работы в офисе, и Элеанор все рассказала. Поначалу ей показалось, что все идет так, как и должно быть. Лоуэлл обнял ее и принялся успокаивать:
— Бедная крошка! Не волнуйся. — И добавил: — Я знаю доктора, который обо всем позаботится и не будет задавать лишних вопросов.
Она в ужасе вырвалась из его рук.
— Ты хочешь убить нашего ребенка? Как ты вообще можешь мне такое предлагать?
Он улыбнулся — ее наивность и до этого часто вызывала у него улыбку, — но на тот раз это не было улыбкой умиления.
— По-моему, ты слишком все драматизируешь, тебе не кажется? Что ты, Элли, такое случается сплошь и рядом. Если бы каждая женщина думала, как ты, в мире было бы гораздо больше нежеланных детей.
— Но… я… я хочу ребенка.
Она не осознавала этого до конца, пока не произнесла вслух, и теперь в ее взгляде читался вызов.
— К сожалению, это касается нас обоих, а я пока не готов стать отцом, — сказал он, закуривая сигарету и глядя сквозь облачко дыма, которое лениво окутало его лицо.
Она заплакала и, по-прежнему считая, что он просто потрясен и не осознает, что говорит, сказала:
— Ты не можешь так думать. Просто эта новость застала тебя врасплох. Разве ты не видишь? Возможно, это часть божественного замысла. И твое поведение вовсе не значит, что мы не должны пожениться.
— Так ты думала, что я собираюсь на тебе жениться? — Присев на краешек стола, он презрительно рассмеялся и погасил сигарету. — Мне очень жаль, если я дал тебе повод так думать, но на самом деле у меня этого и в мыслях не было. И если ты решишь оставить этого ребенка, я не признаю его своим.
— Но ведь все и так знают…
Она осеклась, понимая, что на самом деле о них не знал никто. Это было частью его игры. Вот зачем он скрывал их отношения от всех — на случай непредвиденных событий вроде этого. Но если кто-то и был не в курсе дела, так это она.
Лоуэлл нацарапал на клочке бумаги номер телефона и протянул его ей:
— Когда в тебе проснется здравый смысл, позвони по этому номеру. Насчет денег не волнуйся, все расходы я возьму на себя.
Но ей не нужно было тратить на раздумья ни секунды — она и так уже все решила. Элеанор яростно разорвала листок и швырнула клочки на пол.
Лоуэлл раздраженно покачал головой.
— Тогда ты просто дура. Хочешь по-плохому? Вперед, но уже без меня. Между нами все кончено, Элеанор. А теперь возьми свои вещи с рабочего места и можешь быть свободна.
