Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская
Разрешаю себе понежиться в сказке, прежде чем мы оба вернемся в суровую жизнь.
Так хорошо с ним. Тепло и уютно, будто я дома. Будто он принял меня в семью. Будто я нужна ему. Мечтаю, чтобы так было всегда.
Прячусь от всего мира в сильных мужских руках, устраиваюсь на бурно вздымающейся груди, прижимаюсь щекой к пылающей, покрытой испариной коже. Широко распахнутыми глазами смотрю в темноту перед собой, почти не моргая.
Долго не могу уснуть. Судя по дыханию, он тоже. Однако мы оба молчим, чтобы не спугнуть момент. И потому что сказать друг другу нечего. Любые слова покажутся пошлыми и неуместными.
С тревогой думаю о том, что будет завтра, и не хочу, чтобы утро наступало. Почему нельзя просто любить?..
Глава 11
Гордей
Я смотрел на нее всю ночь...
Бездушным камнем лежал рядом, ни на миг не выпуская ее из объятий, и смотрел. В сумраке различал черты красивого лица, прислушивался с тихому сопению, напитывался теплом женского расслабленного тела.
Запоминал. Не двигался, боясь потревожить ее сон. Почти не дышал. Когда казалось, что атрофировались все конечности и органы, я осторожно вставал, чтобы покормить Алиску.
Возвращался… и опять смотрел.
Не моргая. Не смыкая глаз. Привыкая к темноте, сливаясь с ней.
Смотрел – и не мог себя простить.
Я не должен был ее трогать, но…
Не ожидал. Не отреагировал адекватно. Дал слабину.
Вика доверилась мне, открылась, а я совсем не тот, кто ей нужен. Потому что не готов предложить ровным счетом ничего. Ни свиданий, ни нормальных отношений, ни семьи… Ничего из того, что она на самом деле заслуживает. У меня есть беспросветный мрак, чужой для нее ребенок и искромсанное сердце.
На хрена все это ей?
Я безнадежно мертв, а она слишком живая. Незачем тянуть ее за собой в ад.
Только думать об этом надо было вчера! Головой, а не…
Черт!
- М-м-м, - сладко постанывая во сне, Вика крутится в моих объятиях. Потирается щекой о плечо, утыкается носом в шею, ласково ведет ладонью по торсу. Льнет ко мне, словно я принадлежу ей, а она по-настоящему моя.
Вопреки здравому смыслу, не хочется ее отпускать. Заключив хрупкое тело в кольцо, руки застывают в железной хватке, как проржавевший механизм.
Вика томно приоткрывает глаза и, встретившись с моими, мило улыбается. Ее легкость и нежность обезоруживают. Свет прогоняет тьму.
- Доброе утро, - тянется ко мне за поцелуем.
Слегка касается моих губ своими и, не получив отклика от заклинившего робота, резко отшатывается. Прижимает пальцы ко рту, натягивает одеяло на обнаженное тело, прикрываясь от меня, и блуждает по мне огорченным, разочарованным взглядом. Фокусируется на точке между бровями, будто целится в лоб из снайперской винтовки.
Взводит курок и…
Ее вопрос как смертельный выстрел.
- Мне лучше сейчас исчезнуть? – чеканит бесстрастно и холодно. Без дрожи в голосе, без смущения, без слез или истерики. На удивление спокойно и ровно. Но именно это действует на меня как пощечина, приводя в чувство.
Сильная маленькая женщина, она вызывает уважение. Такое ярко выраженное чувство собственного достоинства вижу впервые. Но из-за этого отвращение к себе становится лишь сильнее.
Мысленно выругавшись, сгребаю ее в охапку и порывисто прижимаю к груди. Целую в макушку, запускаю пальцы в волосы на затылке, провожу по всей длине, распутывая пряди. Они у нее шикарные, до самой поясницы. Мягкие, шелковистые, пахнут цветущей весной, надеждой и самой жизнью.
- Нет, - хрипло выдыхаю. – Как же мы без тебя? – произношу искренне.
- Мне показалось, ты не рад меня видеть в своей постели, - прямо бьет словами, не стесняясь и не кокетничая. – И жалеешь о нашей… ночи.
Я убить себя готов за то, что допустил это, но вслух произношу совершенно другое:
- Я каждое утро такой угрюмый и без настроения. Просто не проснулся.
- Сова? – запрокинув голову, Вика мелодично смеется. Вновь сияет вся до кончиков волос, будто не было между нами неловкости минуту назад. - Я жаворонок, так что по утрам, наоборот, бодрая и полная энергии. Хочешь кофе?
Она проявляет заботу, а я с непривычки сдаюсь. Аккуратно целую ее в лоб, спускаюсь по переносице, невесомо чмокаю кончик носа, который Вика тут же морщит.
- Хочу, - приподнимаю уголки губ в сдержанной улыбке.
Шумно вздохнув, она кивает и немного неуклюже выбирается из постели. Кутается в неудобное одеяло, чтобы смущенно скрыть наготу, озирается в поисках одежды.
- Гордей, можно? – взглядом указывает на мою футболку у изголовья кровати. - На время, пока я поглажу и приведу свои вещи в порядок, чтобы появиться на работе в более или менее нормальном виде, а не как из-под танка, - косится на свою скомканную блузку, тряпкой свисающую со спинки стула.
- В шкафу возьми свежую футболку. Там должна быть целая стопка, - приподнимаюсь на локте, не отрывая глаз от Вики.
- Мне эта подойдет, - повернувшись ко мне спиной, скидывает с себя одеяло. Добавляет едва уловимо: - Она пахнет тобой.
Тяжелая ткань спускается с узких девичьих плеч, оголяет острые лопатки, гладит ровный позвоночник, на доли секунды задерживается на округлых бедрах и падает под ноги. Забываю обо всех обстоятельствах, которые стоят между нами, а заодно и о правилах приличия. Пользуясь моментом, откровенно и жадно облизываю взглядом плавные изгибы совершенного тела. До тех пор пока их не прикрывает моя просторная футболка.
Вика наклоняется за одеялом, чтобы вернуть его мне, и теряется, заметив бордовые пятнышки на светло-серой сатиновой простыне.
- Если ты встанешь, я быстро перестелю, - предлагает сиплым шепотом. Чувствуется, как ей неловко.
- Не надо, - машинально провожу ладонью по свидетельству ее невинности. Задумчиво сминаю ткань. И не выдерживаю: - Вика, а почему?
- Если ждешь историю о том, как я берегла себя для того самого, любимого и единственного, то смею тебя разочаровать. Все гораздо прозаичнее, - тянет с легкой ухмылкой, собирая свои вещи по комнате. Нервничает, поэтому спешит занять руки. - Я училась, и мне, если честно,
