Сладкая месть под Рождество - Элизабет Морган
– Ах, ну конечно.
– Но если у тебя есть связи с Матерью Природой, пожалуйста, передай ей мои пожелания.
– К сожалению, мне не довелось с ней встречаться.
– Вот блин. Ну в любом случае на День благодарения должна быть осенняя погода.
– Разумеется.
Я слышу сигнал машины, когда мы переходим дорогу, – таксист пытается проехать на красный, но Дэмиен показывает ему средний палец и подталкивает меня вперед, уводя с проезжей части. Мы поворачиваем налево, и он обходит меня с другой стороны, чтобы я оказалась ближе к зданиям, а он сам шел возле дороги.
Безупречное поведение истинного джентльмена.
– После Дня благодарения можно немного снега. Пусть идет легкими хлопьями с киберпонедельника и до кануна Рождества. В канун Рождества я допускаю сильный снегопад, но только ради снежного Рождества и без завалов на дорогах, из-за которых невозможно добраться до дома, понимаешь? В идеале на Рождество всюду снег, морозно и солнечно.
– Киберпонедельник?
– Да. Все остаются дома и тратят деньги в онлайн-магазинах.
– А в черную пятницу никакого снега?
– Нет, в этот день людям нужно добираться на работу. В самый дерьмовый день распродаж в году и так не очень-то радостно ехать на работу, так еще и придется добираться по занесенным дорогам.
Он замедляет шаг и смотрит на меня:
– Так тебя волнуют те, кто едет на работу, а не по магазинам? – Он широко улыбается в изумлении.
– Ты когда-нибудь работал в розничной торговле? – спрашиваю я, хотя и так знаю ответ.
– Нет, не могу сказать, что работал.
– В черную пятницу в магазине просто ужасно. Сущий ад с пятницы по воскресенье. Так что нет. Никакого снега на неделе после Дня благодарения.
– Понял, – говорит он и предлагает, останавливаясь у торговой палатки. – Горячего шоколада?
В этом его жесте есть что-то благородное и неожиданное. Я улыбаюсь и киваю, и тогда он делает заказ.
Он попросил добавить в оба стаканчика дополнительную порцию взбитых сливок и оставил щедрые чаевые торговцу. И, когда он подает мне исходящий паром напиток, во мне зарождается тревога.
Потому что, черт возьми, в этого мужчину так легко можно влюбиться.
Слишком, черт возьми, легко.
9
6 ноября
Дэмиен
– Мне здесь нравится, – говорит Эбби, держа в одной своей маленькой ручке стаканчик с горячим шоколадом, а другой указывая на надпись «Скоро рождественский спектакль с участием «Роккетс»[13]!» на Рокфеллеровском центре через дорогу.
– Да? – спрашиваю я и кладу ладонь на ее талию, увлекая в закрытое помещение на входе в магазин.
Мимо нас взволнованно и торопливо пробегают ньюйоркцы, поднимают руку, пытаясь поймать такси, или спорят с кем-то невидимым по блютус-гарнитуре. Обычно я один из них.
Слишком занят, чтобы осмотреть город, слишком занят, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Я прожил в Нью-Йорке всю свою жизнь, у меня в крови – торопиться к следующей остановке, отводить плечо, чтобы не столкнуться с другими, обгонять неторопливых прохожих, посылать таксистов, которые заезжают на пешеходный переход.
Все это – часть моей жизни.
Но сегодня я, словно турист, гуляю под руку с роскошной женщиной по городу, который готовится принарядиться к праздникам.
И, черт, она действительно роскошна. Ее фигура, в форме песочных часов, обтянута розовым платьем, на ногах у нее невероятно высокие каблуки, а распущенные светлые локоны струятся по спине. В офисе шутят, что у меня есть любимый типаж женщин, и, если честно, это чистая правда.
И Эбигейл Келлер подходит под мой гребаный типаж.
Большинство людей считают, что плохо иметь любимый типаж.
Никогда этого не понимал.
Я занятой человек.
Если я знаю, что мне нравится, чем меня привлекают женщины, что меня заводит и с кем я бы хотел проводить больше времени, зачем пробовать что-то новое?
Гораздо проще и практичнее иметь любимый типаж.
– В детстве у нас с сестрой была видеокассета с «Роккетс». Я хотела стать одной из них, – говорит она почти шепотом.
Я смотрю на нее и вижу ее мечтательный взгляд, прикованный к зданию на другой стороне улицы.
– А почему не стала? – спрашиваю я. – У меня такое ощущение, что если кто и может осуществить подобное, то это ты.
Она смеется, но я слышу, что ей немного не по себе, как будто я затронул что-то личное.
– Во-первых, я ужасно танцую. И ненавижу любые кардиотренировки, – говорит она, переводя взгляд с Рокфеллеровского центра на меня.
Она слегка улыбается своими чувственными губами и прикусывает нижнюю, как будто сомневается, что ответила правильно.
– Ты ненавидишь кардиотренировки? – спрашиваю я и намеренно осматриваю ее фигуру.
Не уверен точно, что именно хочу этим сказать: что она в прекрасной форме для человека, который ненавидит кардио, или что я бы потренировался с ней через пару часов. Так или иначе, вижу, как она затрепетала. Я улыбаюсь.
– Я не люблю потеть. Это… неудобно. И плохо сказывается на моей коже и волосах.
– Ах вот оно что. Разумеется. Я бы не хотел навредить таким роскошным волосам, как у тебя, – говорю я и провожу рукой по ним.
И, хотя мои напряженные пальцы уже почти онемели от холода, я все равно чувствую, что они чертовски мягкие. В голове мелькает картинка, на которой я держу эти волосы при совершенно других обстоятельствах, обмотав их вокруг своей руки… Я меняю тему разговора.
– Так ты ходила? На «Роккетс»? – спрашиваю я, заправляя волосы ей за ухо.
Когда я так делаю, то касаюсь ее шеи тыльной стороной ладони и останавливаюсь там, где начинается моя куртка, в которую она закуталась. Она высовывает язык и облизывает свои губы, такие пухлые и розовые, чтобы ощутить вкус оставшегося на них какао, и мне требуется вся сила воли, чтобы держать себя в руках.
А не схватить ее за руку и затащить к себе в квартиру.
Спокойнее, Мартинес.
– Нет, пока что. Через год, – говорит она задумчиво, улыбаясь так, будто читает мои мысли.
Эта женщина опасна.
В хорошем смысле этого слова.
– Каждый год моя компания устраивает там вечеринку.
Я пододвигаю Эбигейл так, чтобы ее спина оказалась передо мной, наклоняюсь губами к ее уху и притягиваю ближе к себе. Рукой я показываю наверх, туда, где находится Радужная комната.
– Это большое мероприятие с едой, напитками, объявлениями о продвижении и о выходе на пенсию – все по полной программе.
Это стало традицией – отмечать успехи нашей фирмы, нашей семьи, и напоминать сотрудникам, как мы ценим их. Если ты относишься к своим работникам как к членам семьи, они трудятся лучше и становятся преданными.
