Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки - Ирина Муравская
Взять хоть Янку. Она здесь со мной, наверное, с первого моего боя. Давно уже поимённо знает завсегдатаев и стабильно держит наготове аптечку. Которая выручает меня даже чаще, чем того бы хотелось.
– Живой? ― протягивают мне воду. После хорошей драки дико сушит горло. О чём ей тоже, естественно, прекрасно известно.
– Куда денусь.
– Ну и молодец. Но в середине запорол. Он так удачно открылся, а ты так глупо просрал вспышку.
– Сорян, дамочка, ― в несколько размашистых глотков осушаю полуторалитровую бутыль почти на половину, вторую же нещадно выливаю себе на лицо, чтобы освежиться. Трясу башкой, смахивая капли, и чувствую, как слегка поплыл горизонт. Ууу.
– А сейчас как?
– Ты не двоишься, уже хороший знак.
– Бубенчики целы? По ним прилетело вроде неслабо.
– Не, промахнулся. Но был рядышком.
– Точно? ― шаловливая ручка скользит вниз по вспотевшему торсу, замирая на паховой области и по-хозяйски проверяя, всё ли функционирует. ― Вроде ничего. И правда на месте.
– На месте, на месте.
– Проверим на работоспособность? ― льнут ко мне, обнимая за шею. Не забывая при этом как бы ненароком блуждать пальчиками по члену.
– Эй, ребята, ― возмущённо давится табачным дымом Никитос, стряхивая пепел под ноги. ― Имейте совесть. Идите уединитесь. Зачем дразнить тех, у кого с сексом уже третью неделю обламывается?
– Может, сегодня перепадёт.
– Да хрен её знает. Она из тех, кто ломается долго. В прошлый раз так и не нагнул. А она ещё и с подругой вроде собиралась прийти.
– О, да дело пахнет тройничком, ― смеётся Яна, кусая мои и без того разбитые губы.
– Он не потянет, ― как удержаться и не подколоть? Хотя давайте будем честны: не факт, что и я бы потянул сразу двоих. А, может, и потянул. Не знаю. Как-то не подворачивалось возможности проверить.
– Слышь, попрошу без оскорблений, ― негодует друг, но негодует без особого рвения. Слишком занят высматриванием кого-то в набившейся в подвальном помещении толпе. И, кажется, находит то, что ищет. ― О, легка на помине. А подружка ничё, кстати. Блондиночка.
Уворачиваюсь от Янкиного поцелуя, с любопытством прослеживая заданное направление и цепенею в полном ахере. Эти синие волосы сложно с чем-то спутать. Как и её подружку блондинку.
Какого…
Глава седьмая. Помеха по имени "Яна"
POV САЛАМАНДРА
– Видела его перекосившуюся рожу? ― усмехается Карина.
– Видела, ― негромко откликаюсь, очень надеясь, что в здешнем полумраке она не видит МОЕЙ рожи. Я ведь пока так и не рассказала ей о поцелуе.
Не знаю, почему. Наверное, потому что сама ещё перевариваю то, что произошло в кабинете физики буквально вчера. И, наверное, только из-за этого согласилась прийти сюда сегодня, а тут, пожалуйста, получите и распишитесь: в рот Сорокина лезет другой язык, причём с большим энтузиазмом.
Не думала я, что найдётся что-то противнее, чем вопли озверевшей публики и лупящие себя до состояния комы соперники на ринге…
– Как она в него вцепилась-то. Кстати, это та же самая.
– Что?
– Деваха. Та же самая, которую я в тот раз с ним видела. Надо же, больше полугода прошло, а он её не сменил. Постоянная что ль?
Постоянная. Вообще прекрасно. То есть, у него есть постоянная девушка. Наличие которой нисколько не мешает ему обмениваться слюнями с другими.
– Дарова, мальчики, ― насмешливо машет парням Скворцова, когда мы подходим достаточно близко для того, что видеть всё: включая женскую руку, облюбовавшую мужской пах. Перехватив мой взгляд, Витя торопливо стряхивает её. Да и саму девчонку с шеи отцепляет, чем та оказывается не очень довольна.
– Никитос, тебе совсем от недотраха мозги вынесло? Нашёл, кого клеить, ― осуждающе шипит он.
– А в чём проблема? ― озадачивается тот.
– Да, Витюш! В чём проблема? ― обворожительно скалится ему Карина. ― Или ты нам не рад?
– Подожди. Вы что, знакомы? ― подозрительно щурится его пассия: брюнетка с высоким конским хвостом в спортивном замшевом костюме. Не сказать, что королева красоты, но и страшненькой её не назвать. Обычная. Нормальная. Симпатичная.
– Знакомы, ― не отрываясь от меня, сухо кивает Витя.
"Знакомы". Отличное определение уровня нашего общения.
– Учимся в одной школе, ― охотно делится прямо-таки жизненно важной информацией Скворцова, протягивая руку девушке. ― Карина.
– Яна.
– Яна. Чудесно. И что же получается, Яна. Вы с Витей, типа, вместе?
Как тонко, подружка. Как тонко.
– Типа, вместе.
Типа, вместе.
– А ты… кто? ― впериваются в меня янтарные глаза. Ох, не понравилась я этой Яне. Возможно, потому что Сорокин всё ещё пытается взглядом стереть меня из фокуса. Настолько усердно, что не моргает даже.
– Алиса, ― выдавливая вежливую улыбку, переключаюсь на его пассию. Пусть Витя сколько угодно мысленно копает мне могилу и устанавливает сверху гробовую плитку, фиолетово.
Уже фиолетово.
– Алиса, как в Стране Чудес? ― гыкает бритоголовый парень с таким размахом плеч, что в дверные проёмы он, скорее всего, проходит только боком.
– Алиса, как в Стране Дураков.
– Зачёт, ― оценивающе просканировав меня с ног до головы, одобряют юмор. ― Парень есть?
– Нет.
– Значит, будет, ― обогнув всех, пристраивается он рядышком. ― Константин. Можно просто Костик.
– Костик, остынь и отлепись, ― осуждает его глухой рык.
Оба вопросительно поворачиваемся к Сорокину.
– Почему это? ― холодно спрашиваю. Константин, он же просто Костик, конечно, не в моём вкусе, но кто Витя такой, чтобы решать за остальных?
– Да. Почему? ― подключается, насупившись, его друг.
– Не проходишь по параметрам. Саламандра ― леди из высшего общества. Такие босяки как мы ей не партия.
Вот зараза. Просила же не называть меня так.
– Умозаключение, основанное на фактах? ― интересуюсь у него.
– Личные наблюдения.
– Фиговые у тебя личные наблюдения.
– А что, разве не так?
– Нашёлся бы смельчак это проверить, узнали бы наверняка. Но пока таких не попадалось. Одни только трусы кругом. Чуть что ― сразу в кусты.
Задело. О, как его задело моё замечание. Желвак на скуле прям заходил ходуном.
– Саламандра? ― заинтересовывается Костик. ― Мне нравится.
– Алиса, ― мягко, но настойчиво поправляю.
– Алиса так Алиса. Какие планы на эту ночь, Алиса? Может, в клуб махнём?
– У тебя тотализатор стынет, ― замечает без особого воодушевления Сорокин.
– А? Да и хер с ним. Гоша закончит. Чего я тут топтаться буду, когда такие барышни почтили нас своим присутствием? ― барышня ― это в смысле я? Было бы лестно, если бы при этом меня так активно не раздевали в своём воображении. Так и хочется проверить:
