Умри со мной - Ана Фогель
На секунду эмоции Криса выходят из-под жёсткого контроля, и его губы расплываются в едва заметной ухмылке. Он осторожно пробует блюдо, как будто я и правда могла подсыпать туда яд. Пожевав пару секунд, я замечаю, как озаряется его лицо.
– Это вкусно.
Я молча принимаю похвалу. Может, теперь Крис смягчится по отношению ко мне.
Он ест с таким аппетитом, что я решаю попробовать свою стряпню. Мне нужно питаться.
– А где Колдер? Он завтракать не будет? – спрашиваю я как бы между прочим. Но саму себя обмануть мне не удаётся. Мне хочется его увидеть.
– В школе.
Вилка зависает в воздухе у моего рта.
– В школе? Но сколько сейчас время.
– Полдесятого, – отвечает Кристофер с набитым ртом.
– А почему ты не в школе? – удивляюсь я.
– И оставить тебя одну дома? Ну уж нет.
– Но почему остался именно ты, если я тебе так противна?
– А почему бы тебе не заткнуться и не перестать задавать вопросы?
Ауч. Обычно я редко проявляю инициативу в общении, но когда пресекают даже слабые её проявления, это обидно.
– Просто хотела поддержать беседу. Мы ведь вроде как одноклассники.
Но он доедает в тишине. Затем встаёт с места и забрасывает тарелку в посудомоечную машину. В этом обветшалом доме есть посудомоечная машина!
– Школа имеет значение для Колдера, – всё-таки отвечает Крис. – Он планирует сдавать SAT и поступить в университет.
– А ты этого не планируешь? – не понимаю я.
– Мне для этого не обязательно быть прилежным отличником.
Что это значит? Моё негодование осязаем мы оба, однако Крис не отвечает на мой немой вопрос.
– Возвращайся в комнату Колдера, – строгим голосом сообщает парень и направляется к выходу из кухни.
– Я не хочу там сидеть. – Я соскальзываю со стула и следую за Кристофером по пятам, словно настырный ребёнок. – Там скучно.
Он резко поворачивается ко мне. Его глаза смотрят на меня с нескрываемой ненавистью.
– А ты ничего не путаешь? – злится он. – По-хорошему ты должна сидеть в подвале.
– А вы не быть симпатичными школьниками, раз уж мы заговорили о классическом посещении. – Я округляю глаза, удивляясь собственным словам.
Крис осматривает меня с ног до головы. Он снова оценивает. Как будто до сих пор не может понять, насколько я пригодна для утех.
– Внешность обманчива, – подытоживает он. – Иди в комнату Колдера.
Изоляция – самое страшное наказание для разумного существа. Я лежу в тишине, свернувшись в клубок на мятых белых простынях. Человечество много лет придумывало то, что способно отвлечь его от собственных мыслей. Но стоит остаться в тишине, как шум грозит разорвать голову. Печаль напевает грустную песню.
Наверное, я плакала. Потому что когда резкий толчок по матрасу вырывает меня из неспокойного сна, подушка оказывается влажной.
– Двигайся, – говорит Колдер и, не дожидаясь, когда я отреагирую на его приказ, ложится на матрас рядом со мной. Он забирает подушку и подкладывает её под свою спину.
Резкое пробуждение вызвало головную боль, а голод добавил головокружение.
Я лежу к нему спиной, превратившись в безжизненный камень. Как долго я смогу делать вид, что меня нет? Что я не трепещу от мысли, что он так близко ко мне.
– Ты уже вернулся? – задаю совершенно глупый вопрос в пустоту.
– Ага. – Звук зажигалки разрезает воздух.
Я приподнимаюсь, чтобы увидеть Колдера. Он вальяжно растянут во весь рост, положив ноутбук на колени. В зубах он держит самокрутку, лениво заполняющую пространство дымом.
– Ты куришь? – очередной вопрос, ответ на который очевиден.
– Травку. Иногда.
Иногда – должно быть достаточно часто, судя по его бледному виду.
– Как всё прошло в школе?
Глотаю горько-сладкий дым. Меня начинает мутить.
– Как обычно, – отвечает Колдер, глядя на экран. – А, ты имеешь в виду своё отсутствие? – Он одаривает меня мимолётным взглядом. – Никто не вспомнил о тебе, кроме пары учителей. Но Кэт сказала, что ты заболела. Так что у тебя есть три дня, прежде чем они начнут беспокоиться. А потом это будет уже неважно.
Тошнота почти поднимается к горлу. Я поспешно перелезаю через Колдера, спотыкаясь об его ноги, и спешу в ванную.
– Твою мать, нельзя аккуратней? – возмущается он, но я уже далеко.
Я склоняюсь над раковиной в ожидании очередного приступа рвоты, но пустой желудок немного успокаивается. Я умываюсь холодной водой. Смотрю в зеркало на своё отражение. Это всего лишь секунда, когда мне кажется, что я окончательно сошла с ума. Я вижу рыжие волосы. Вытянутое узкое лицо с миндалевидными зелёными глазами. На время я выпадаю из реальности, прилагала все усилия, чтобы понять, где я. Кто я. Когда я.
Мой рот закрыт. Отражение шепчет.
«Где ты?»
Я моргаю, и лицо незнакомки сменяется моим. Крохотное сердце бьётся словно птица в грудной клетке. Это же сон. Это был мой сон.
Я пытаюсь вспомнить, кем может быть эта девушка, и откуда я могу её знать. Но натыкаюсь только на пустоту.
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.
– Ты в порядке?
Колдер не дожидается ответа, а просто заходит в ванную. Я отхожу как можно дальше от зеркала, чтобы не отражаться в нём. Каким-то образом я боюсь, что он может увидеть в нём чужое лицо.
– Тот факт, что ты постучал, не означает, что можно вваливаться без разрешения, – говорю я, прислоняясь к холодной стене. Я чувствую себя усталой. Колени подгибаются, и я медленно спускаюсь на пол. – А если бы я принимала душ, – я заканчиваю фразу без должной подачи.
– Я был бы только рад, – отзывается Колдер. – А если серьёзно, – он встаёт передо мной. – Что ты делала здесь так долго? Я уже начал думать, что ты сбежала. Или ещё чего хуже.
– Долго? – Я поднимаю на него растерянный взгляд. – Прошло максимум три минуты.
– У тебя совсем плохо с чувством времени.
– Отлично. Пофиг. – Я попыталась встать, но голова пускается каруселью.
– Осторожней! – Британский акцент ясно звучит в этом слове. Мурашки пробегают по всему телу. – Я всегда удивлялся, как ты держишься на ногах. Очевидно, что никак. – Усмехается Колдер. Слишком дружелюбный и непринуждённый тон. Это травка его так расслабила?
Парень помогает мне подняться на ноги. Его тепло остаётся на мне.
– Когда ты последний раз ела? – спрашивает Колдер, выводя меня из ванной комнаты.
– Не помню. Утром. Пыталась.
– Малышка, ты в заложниках, но не в концлагере, мы не заинтересованы в твоей смерти раньше, чем это понадобится.
– Ты не заинтересован. – Перед нами
