Ненастоящая семья - Мария Манич
— Я вживаюсь в роль счастливой невесты. Не принимай на свой счёт.
— Точно. Я забыл. У нас же ничего личного, только бизнес.
Мне кажется, в его голосе проскальзывают вопросительные интонации, от которых моё сердце делает кульбит.
— Конечно. Только бизнес.
Мешкаю немного и уже жалею, что уселась к нему на диванчик. Нам обоим не помешает немного личного пространства. Для свежести ума. Мне так точно.
Огромная тестестороновая гора в виде вкусно пахнущего Дроздова, немного сбивает меня с толку. Он смотрит исподлобья и почёсывает свой клык языком. Ёрзаю на месте.
— Я заказал тебе французский завтрак. Круассан с джемом и яйца, — вдруг переводит тему Рома и, словно потеряв ко мне всякий интерес, заново открывает свой ноут. — Давай свой паспорт. Я тут порылся в интернете, почитал про подачу заявления. Может заполнить один человек, а второй подтвердит в своём аккаунте.
— А… это удобно.
Порывшись в сумке, протягиваю ему свои документы.
Рома открывает нужную страничку с моими данными и несколько секунд смотрит на фотографию в паспорте. Усмехается и качает головой.
— Что такое? — хмурюсь я. — Дай посмотреть.
Если честно, уже и не помню какое там фото, но не сказать, чтобы самое неудачное в моей жизни.
— Руки бы оторвал фотографу, — бурчит Дроздов, принимаясь заново стучать по клавишам.
— Дело не в этом, — говорю серьёзно и заглядываю Роме через плечо, мне тоже интересно, какое фото у него в паспорте, но он всё ещё держит в руке мой. — Я просто ужасно получаюсь на фотографиях. В жизни и на фото будто два разных человека.
Рома хмыкает, не поворачивая ко мне головы. Я двигаюсь по диванчику чуть ближе к нему, и вот моё голое бедро соприкасается его, обтянутым тканью песочного цвета. Он горячий, чувствую жар его кожи и, быстро облизнув губы, двигаюсь ещё ближе, теперь мы касаемся и плечами. Пальцы Дроздова замирают над клавиатурой, и он делает несколько ошибок в моём имени. Готова поклясться, что видела, как волоски на руке приподнялись!
— Чего ты добиваешься, Канарейкина? — хрипло интересуется Рома.
— Ничего.
— Ничего? — Дроздов ведёт подбородком в мою сторону, смотрит быстро в глаза, и тут же соскальзывает на губы.
Моё сердце ухает вниз. Однако я никогда ему не признаюсь, что мне нравится дёргать его за усы. Понравилось особенно сильно, после того как он «наказал» меня поцелуем, который теперь не идет из моей головы.
Несмотря на то что сейчас мы подаем заявление в загс, будущего у наших фиктивных отношений нет и не будет. Смешно даже. Какие отношения?
У меня после Куликова не было отношений три с половиной года. Я не помню, как это — нравиться парню, чтобы у него от нашей близости волоски на коже дыбом вставали. Не было никогда такого.
Вот и проверяю реакцию Ромы, раз за разом. Я знаю, что нравилась ему тогда, на первом курсе, а он, кажется, понравился мне сейчас. Очень своевременно.
— Прости, — произношу глухо, искренне. — Я немного перегнула палку, да?
— Ага. Тут свидетелей нет, притворяться необязательно.
Я прищуриваюсь. Обида обрушивается как внезапный ливень на пустыню Сахара, буквально прибивая меня к обивке дивана.
— Больше не повторится, но и ты больше меня не трогай. Ни при твоей маме, ни при ком-то ещё. Это просто сделка.
— Договорились, — холодно отзывается Рома и возвращает свое внимание экрану ноутбука.
Отодвигаюсь от него с какой-то незнакомой мне до этого тоской, сжимающей сердце. В животе образуется ощущение пустоты, которое никакими булками с джемом не утолить.
Как раз приносят завтрак, мне французский, девчачий: круассан, сливочное масло, сахарная пудра, ягоды и капучино. У Ромы — английский с сосисками и яйцами. Воспользовавшись моментом и всё ещё ощущая себя жутко неловко, я пересаживаюсь на место напротив.
Дроздов смотрит на меня поверх ноутбука и усмехается, потянув вверх правый уголок губ.
— Что? — спрашиваю с вызовом.
— Фотография и правда ужасная, — говорит Рома, переводя тему и стирая возникшую между нами неловкость. Быстро подхватываю эту волну. Ругаться, как и сближаться, нам тоже не стоит. Мы играем за одну команду. Пока что.
— А я тебе про что! У меня самая приличная на резюме висит, но она ещё со времён беременности. Пришлось обрезать живот, чтобы потенциальные работодатели не испугались. Поэтому я всегда с нетерпением жду очного собеседования или видео-конференцию.
Рома смеётся и, качая головой, делает глоток своего кофе.
— Наверное, ты была очень счастливая в тот момент на снимке. Счастливые люди всегда отлично получаются, несмотря на ситуации и нелепость поз. Поэтому я люблю снимать свадебные репортажи. На свадьбах все счастливы. Даже если плачут, то от радости.
— Мне нравятся твои работы. Ты снимаешь любовь и умеешь её красиво показать. У тебя все пары такие счастливые, будто светятся, — произношу восхищённо.
Дроздов, кажется, даже смущается, на секунду опуская взгляд на свои руки, в которых всё ещё вертит мой паспорт, а потом вскидывает глаза на меня. И там столько всего в этих каре-зеленых омутах… столько всего….
— И много ты моих работ видела, Лена Канарейкина? С чего такой интерес?
— Я ему комплимент, а он хоть бы спасибо! — закатываю глаза. — Погуглила будущего мужа. Собирала информацию.
— То есть ты готовилась, чтобы набросить на меня свои сети? Изучила объект?
— Тогда в универе это было спонтанное решение, — признаюсь честно. — Я просто тебя увидела, и в голове что-то щёлкнуло! Вот он!
— Твой будущий муж, — подсказывает Дроздов.
— Именно! — смеюсь. — Видишь, как всё идеально складывается.
Рома тоже смеётся, искреннее и раскатисто. В очередной раз убеждаюсь, что рядом с ним чувствую себя легко и непринуждённо.
Почему я не замечала его раньше? Не видела в упор. Закрутилась в вихре своих проблем и совсем не рассмотрела, когда гадкий утенок превратился в широкоплечего красавца, от смеха которого у меня сосёт под ложечкой.
— Если бы ещё в реальной жизни всё было так просто, — произносит Дроздов
