Ненастоящая семья - Мария Манич
Мне жутко любопытно, кто ему написывает в такую рань, но я сдерживаюсь, чтобы не озвучить вертящийся на языке вопрос.
Рома хмурится и вдруг начинает оглядываться по сторонам, словно кого-то ищет. Я тоже верчу головой, не понимая перемен в его поведении.
— Что-то случилось? Ты кого-то ждёшь? — спрашиваю я.
— Я сейчас вернусь. Заполни заявление до конца, хорошо? — произносит Дроздов. — Можешь зайти со своего аккаунта и подтвердить заявку. Госпошлину я оплачу. Встает из-за стола и разворачивает ко мне ноут, вместе с лежащими на клавиатуре паспортами.
— А ты куда? — недоумеваю я. — А завтрак? Ты вернешься? Ничего не понимаю.
— Да я сейчас, быстро. Клиент подъехал, отдам флешку с фотографиями.
С волнением смотрю, как Рома идет к выходу из кафе, а затем выглядываю в окно, не в силах унять своё любопытство. С кем он там встречается?
Напротив тротуара паркуется мощный чёрный джип, заезжая передними колесами на бордюр. В марках машин я мало что понимаю, но почти уверена: эта тачка стоит как чья-то почка. Рома направляется именно к ней.
Из машины никто не выходит, и он останавливается около водительской двери. Засовывает руку в задний карман своих шорт и, что-то достав оттуда, протягивает в окно машины, из которого появляется мужская рука.
Это жених приехал забрать свои свадебные фотографии? Ладно. Допустим, я поверю в это.
Мало ли какие дела у Дроздова, главное, чтобы сидящий в этом джипе не был теми самыми проблемами, о которых упоминал Костенко. Экран ноутбука гаснет. Спешно клацаю по панели мыши и несколько раз удивлённо моргаю.
Видимо, я куда-то не туда нажала и открыла папку на панели задач, потому что это точно не сайт государственных услуг.
Это фотографии. Много фотографий сгоревшего помещения. С чёрными от сажи стенами и большим количеством расплавленной фототехники, сваленной горой, на одном из снимков.
А вот это, кажется, уже те самые проблемы…
А вот это, кажется, уже те самые проблемы…
Глава 10
Кажется, Дроздов проводит около странной машины миллион времени, а на самом деле проходит всего пара минут. Я ёрзаю в ожидании Ромы на диванчике, постоянно оглядываясь, не вернулся ли он в кафе.
Пока его нет, успеваю пролистать всю папку с фотографиями, раз она так удачно случайно открылась. Кадры страшные, мороз по коже. Всё чёрное, в саже и копоти. Оплавленная пластмасса фотооборудования выглядит пугающе ужасной. Это сколько же средств и денег было потрачено, чтобы снять помещение, обустроить, приобрести фототехнику, а на выходе получить вот это?
Я почему-то почти уверена, что кадры, да и сама студия, а это именно она, принадлежат Дроздову. Он ведь ни словом не обмолвился о том, что у него могут быть какие-то неприятности. Видимо, поэтому он часто хмурится, задумчиво строчит что-то в телефоне и вот сейчас встречается с подозрительными типами.
Почему не рассказал ничего?
Хотя кто я ему, чтобы делиться со мной своими душевными переживаниями?
Оторвавшись наконец от жутких фотографий, открываю окно браузера и заполняю графы заявления в загс. Перепечатываю данные Ромы на автомате и жму «отправить».
Задерживаюсь взглядом на его паспортной фотографии и не могу сдержать улыбку. Рома на ней красавчик. Смотрит прямо в камеру, губы плотно сжаты, желваки напряжены, скулы такие острые — обрезаться можно, а глаза добрые. Самые добрые на свете глаза у этого парня.
— Любуешься? — раздаётся над головой тихий голос Дроздова.
Он плюхается на диван напротив и устало проводит рукой по лицу, залпом выпивает стакан воды и только после этого расслабленно выдыхает. Словно не на встречу с клиентами ходил, а стаю гиен в джунглях повстречал и еле удрал от них.
— Ага, двуглавым орлом, который мерцает у тебя на лбу. Очень идёт. — Усмехнувшись, протягиваю паспорт хозяину.
— Всё получилось заполнить? Кредит случаем на меня не взяла?
— Взяла. А ещё фамилию твою решила взять. Понравилось, как звучит Елена Александровна Дроздова. Как тебе?
Судя по тяжёлому взгляду, каким меня награждает Рома, ему — никак. И он предпочёл бы, чтобы я немного помолчала. Буквально вижу, как он пытается ментально это транслировать.
— Скажи, что это очередная твоя шутка, — выдыхает, поражённо качая головой, словно от меня можно ждать чего угодно и он уже ничему не удивится.
Собираюсь немного сохранить интригу. Он не так давно меня знатно пристыдил тем, что мы просто притворяемся, поэтому вот ему моя маленькая месть. Пусть мучается неведением.
— Возможно, а может, и нет. В загсе узнаешь.
— Юмор у тебя своеобразный, Канарейкина. Хотел сказать: «Повезёт» же твоему мужу», — а потом вспомнил, что это же я.
— Будем считать, и тебе повезло. Разве нет? Такая удача выпала, правда всего на год.
— Да, я никак не нарадуюсь своему везению, — усмехаясь произносит Рома, и мне на секунду кажется, что в его голосе проскальзывают нотки нежности, но продолжает он уже безразлично: — Давай уже просто поедим, Лена.
Лучезарно улыбнувшись своей лучшей улыбкой, я придвигаю к себе тарелку с завтраком и принимаюсь за него. Даю Роме небольшую передышку и усыпляю бдительность.
Дождавшись, когда Дроздов тоже решит уделить внимание еде, уткнувшись в свой мобильный, решаюсь устроить небольшой допрос.
— Кто к тебе приезжал сейчас? — начинаю издалека.
— Клиент. Я же сказал. Отдал фотографии, получил деньги. Так это работает.
— Свадебные фото?
— Предметная съёмка.
— Оплавленных предметов?
Рома поднимает на меня тяжёлый взгляд, с грохотом бросая на тарелку вилку и нож и сжимает кулаки. Выглядит почти устрашающе, если б не красное пятно от кетчупа в уголке его губ. Мои глаза так и бегают по его лицу, постоянно спотыкаясь об это пятнышко. Мне стоит громадных усилий не улыбаться, а сохранять серьёзность момента.
— Твой длинный хорошенький нос опять залез куда не надо, Канарейкина? — раздражённо интересуется парень, подаваясь вперед и опираясь на сложенные на столе руки.
Прищуривается. Я тоже сужаю
