Ребенок от мажора - Мария Манич
Бабушка с дедушкой уезжают по делам в город, и у нас с Алиской наступает личное время. Я очень ценю такие моменты, потому что она очень быстро растет, а я так часто пропадаю где-то вне дома и постоянно себя виню за это. За то, что пытаюсь крутиться и дать в будущем дочери всё, чего она достойна. Чтобы у неё всё было и она ни в чём не нуждалась.
– Бибика! – взвизгивает Алиска, услышав шум мотора за забором.
– Хочешь, пойдём посмотрим на машинки? – спрашиваю эту неугомонную батарейку.
По плану она должна была вырубиться сразу после обеда, но что-то пошло не так. Ребенок перевозбудился от моего внимания и сейчас напоминает бешеного кролика. Хохочет и убегает от меня по двору, не различая, где дорожки, а где бабушкины клумбы. Пытаюсь её поймать и поправить повязку в цветочек на её светленькой головке. Подкидываю вверх и щекочу упитанные бока. Отпускаю, и она опять со смехом неуклюже несётся подальше от меня, а я – за ней.
Трель звонка нас обеих отвлекает. Алиска с криком бросается к воротам и калитке.
– Ах ты, хитрюшка! Ждёшь кого? Думаешь, к тебе пришли? Это, наверное, баб Марина яблок принесла, испечём шарлотку, – смеюсь, догоняя дочь, подхватывая её на руки, и под хрюкающие, издаваемые ей, звуки, отодвигаю щеколду.
Толкаю дверь и застываю.
Сердце пропускает удар, и меня парализует волнами страха и паники.
На пороге, засунув руки в карманы джинсов, стоит Волков, недалеко припаркован белый “мерседес”. Я оказываюсь к этому совершенно не готовой.
Его брови ползут вверх, а рот слегка приоткрывается. Выглядит крайне комично, если бы я вообще могла оценить эту самую комичность момента. Сейчас мне совсем не до смеха. Потому что в его глазах вдруг мелькает понимание. Взгляд мечется с моего лица на личико Алисы, которая при виде чужого взрослого испуганно замерла и прижалась ко мне щекой.
– Полина? – сипло произносит Никита.
Прикрываю глаза.
– Мама? – тихо спрашивает наша дочь.
10.Глава
– Мама? – эхом повторяет Ник.
Открываю глаза и затравленно смотрю на него. Он выглядит растерянным, побледневшим и шокированным. Пытается взять себя в руки. Это видно по тому, как он несколько раз глубоко вдыхает. Вынимает руки из карманов. Сжимает и разжимает кулаки, а потом запускает ладонь в волосы и взлохмачивает их, смотря на меня исподлобья. Нервничает. Зачем бы он сюда ни приехал, но явно не за этим.
Не знал, не догадывался.
Я тоже сильно нервничаю так, что не могу дышать. Облизываю губы и поворачиваюсь к дочери. Она с интересом рассматривает своего отца, но с моих рук слезать не спешит. Смущается, кокетливо хлопая ресницами. Прижимается сильнее, вцепившись пальцами в мой съехавший набок хвост.
Алиска любит внимание, а Волков продолжает ее разглядывать, словно она зеленый инопланетянин. Дочь улыбается, прячет лицо, отворачиваясь, и я наконец выхожу из оцепенения.
– Мама, – соглашаюсь и удивляюсь, как легко это слово слетает с языка при Волкове. – Зайдешь?
Я столько раз мысленно репетировала наш разговор относительно Алиски, а сейчас совершенно не знаю, что говорить. Все заготовки фраз вылетели из головы разом. Пытаюсь упорядочить разбегающиеся в разные стороны мысли, но выходит паршиво.
Волков застал меня врасплох, когда я была совершенно расслабленной и не готовой принять битву, а то, что битва будет, мне подсказывает сердце.
Аккуратно опускаю Алиску на ножки и пропускаю нашего с ней гостя во двор. Никита мнется несколько секунд на пороге, словно решает стоит ли заходить, а затем принимает мое приглашение.
Закрываю дверь и поворачиваюсь к нему. Он одет в синие джинсы и серую толстовку, с эмблемой известного бренда на груди. Успел побриться, с нашей последней встречи, сегодня ночью и судя по влажным волосам принять душ. Он приехал ко мне прямо с тренировки? Зачем?
– Зачем приехал?
– Хотел узнать, все ли у тебя нормально. На работе проблем не было?
– Нет. Ты мог…просто позвонить, – произношу слегка улыбаясь.
Никита растерянно оглядывается по сторонам. Его взгляд останавливается на игрушках, разбросанных по крыльцу, песочнице, построенной специально для Алисы, коляске, которую я приготовила, чтобы покатать ее на сон, а потом плавно перемещается к нам.
– Мог, но не хотел. Ты…вы…черт! – проводит ладонью по лицу и поворачивается ко мне. – Ты все это время была здесь?
– Мы переехали сюда, потому что мне потребовалась помощь. Одна я бы с ребенком не справилась, Плюс здесь всегда можно выйти погулять на свежий воздух. В любую погоду. Это важно, понимаешь? Детям нужно гулять…– бормочу, чувствуя, как за мой палец цепляется маленькая ручка, сжимаю ее в ответ. – Много гулять.
Алиска, спряталась за мои ноги и пытается просунуть свою маленькую головку между ними. Прячется. Думает, так мы ее не увидим.
– Понятно. – сухо произносит Никита, опять обводя взглядом наш скромный дом и двор.
– Что тебе понятно? – спрашиваю у него.
Никто из нас не делает попытки сдвинуться с места. Разговор не клеится, и вообще ситуация патовая. Мой язык, словно приклеился к небу, и отказывается говорить простые вещи.
– Сколько ей?
– Почти полтора.
Я не понимаю…он понял…или нет? Или мне нужно произнести вслух очевидные вещи. Вывести его на разговор, который я и так долго оттягивала? Сейчас смысла его откладывать уже нет. Потрясти перед его лицом дочерью еще раз?
Посмотри на нее — она же твоя!
Глаза. Губы. Нос.
Все словно ксероксом перекопировали, я в процессе почти не участвовала. Лишь рожала и мучилась в схватках двенадцать часов подряд.
Мы так и стоим нашей небольшой компанией внутри двора, около калитки. Молча. Минуты тянутся, словно часы. Я многое бы отдала, чтобы узнать, о чем сейчас думает Никита. Глубокий мыслительный процесс буквально отражается на его красивом лице.
– Ты поэтому сбежала два года назад? Залетела? От кого? От Макарова? – зло выплевывает Никита и плотно сжимает губы, смотря прямо на меня.
Округляю глаза. Морщусь, словно он меня ударил,
