Я тебя заколебаю! (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

Если к таковой можно отнести грохот выстрела, оглушительный женский визг и цветистую реплику, исполненную дуэтом из обречённых мужских голосов. Я даже задумалась, пытаясь понять – это дословная цитата из «Гамлета» Шекспира или кто-то на досуге перечитывал «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго?

Просто в одном предложении помянули чью-то мать, бедного Йорика и ту Квазимодо, что оставила некое пособие по человеческой анатомии в самом тёмном углу центрального морга. Это, если цензурно перефразировать, ага.

- О как, - заинтересованно подняв бровь, Харина скрестила руки на груди и сощурилась. – Восстание? Мертвецов? Да в мою смену? Что-то не припомню такого в разнарядке. Хотя…

Ещё один оглушительный хлопок заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я вздрогнула и ещё минуту пыталась допить воду, стараясь не сильно стучать зубами об бутылку. Не смогла и плюнула на это дело, всерьёз задумавшись над тем, чтоб трусливо забраться на колени к единственному мужчине в этом помещении. Особенно, когда вслед за противным металлическим скрежетом раздался чей-то вопль:

- А-а-а-а! Ске-ле-е-е-ет! Живо-о-о-ой!

- Мне ну-у-ужны-ы-ы ваши-и-и мозги-и-и… - провыл кто-то на одной, тягучей и заунывной ноте. Но прежде, чем я успела открыть рот, чтобы поинтересоваться, какого, собственно, демона тут происходит, Евгения вздохнула.

Потом вздохнула ещё раз, поднявшись и поддёрнув рукава халата до локтя:

- И живые позавидуют мёртвым, да… Боже, я конечно, понимаю, что юные светила медицины не могли не встретиться в узком коридоре с чужим идиотизмом, но чтоб та-а-ак…  Один момент, голубки. Сейчас я упокою то, что посмело восстать и вернусь.

- Харон, давай без чрезмерного насилия, а? – только и успел крикнуть ей в спину Вениамин. На что получил характерный жест с оттопыренным средним пальцем и вежливую, даже ласковую просьбу не лезть в чужой монастырь со своим уставом.

После чего скромный, милый и даже вежливый (местами, коли верить стоящей на столе табличке) патологоанатом рванул на себя дверь и заинтересованно выдал:

- Ну и где кандидаты на пожизненное рабство в список ночных дежурств, а?

- Сергеевна, мля!...

На целых пять минут в кабинете воцарилась блаженная тишина. Только из-за неплотно прикрытой двери раздавались приглушённые звуки ударов и вялые попытки отбиться от властного начальника. На особенно громком вопле возмущения кого-то из санитаров (или тех самых студентов-медиков), я зябко поёжилась и шёпотом поинтересовалась у задумавшегося о чём-то своём Вениамина:

- А она их не убьёт?

- Не должна, - Араньев склонил голову набок, прислушиваясь к происходящему. И даже не вздрогнул, когда за дверью раздался самый натуральный взрыв, и взвыла пожарная сигнализация.

Правда, заткнулась она через пару секунд, под дружный вопль «Кабан ты вообще опух, что ли?!». А я невольно поймала себя на мысли, что система образования ещё не самый долбанутый на всю голову дурдом в нашей стране. Оказывается, есть места интереснее и занимательнее, ага. Кстати…

- Как он умер? – я снова зябко поёжилась, подумав о том, что картинка мёртвого школьника на металлическом столе в том зале теперь будет долго сниться мне в кошмарах.

- Ксюш…

- Араньев, вот ни за что не поверю, что в морг ты меня притащил исключительно из мести за стриптизёра в твоей ванной, - сухо откликнулась я, покосившись на него усталым и снисходительным взглядом. И не стала возражать, когда чья-то рука обняла меня за талию, притягивая поближе к сильному, тёплому телу. – И вообще. Я слишком молода для профессиональной деформации, поэтому… Рассказывай. Что происходит?

Веня вздохнул. Потом вздохнул ещё раз и хмыкнул, качнув головой. А потом заговорил, медленно и очень аккуратно подбирая слова:

- Помнишь, я попросил тебя посидеть с племянником?

- Ты обнёс мой холодильник и оставил маленького ребёнка один на один с незнакомым человеком. А если бы я оказалась маньяком? Или скрытым садистом? Или…

- Ксения Игоревна Шолохова, двадцать пять лет, образование высшее, направление: учитель русского языка и литературы. Во время учёбы проходила практику в школе номер пять, куда и пришла устраиваться на работу после получения диплома. Родители проживают за городом, не замужем, детей нет, домашних животных тоже. Поддерживает дружеские отношения с коллегой, Еленой Строковой. Характеристики с места работы самые положительные, судимостей и административных правонарушений не имеет, - скучающе протянул Араньев. И тихо хмыкнул, ехидно сощурившись. – Ксюш, ты действительно веришь, что я доверил бы ребёнка человеку, о котором ничего не знаю, м?

Я растерянно моргнула, переваривая свалившиеся на мою голову откровения. И всерьёз задумалась о том, как много узнал и как подробно Араньев познакомился с некоторыми моментами моей биографии. И вообще.

Это сколько получается скелетом, прости господи, прячется за маской весельчака и до ужаса болтливой занозы? И что я, собственно, знаю о своём соседе, а?

Зависнув над этим вопросом, я чисто машинально попыталась отодвинуться от этого, как оказалось, чужого и совершенно незнакомого мне человека. Но сильная рука на талии быстро пресекла все мои лишние телодвижения. Крепко прижав мою вяло сопротивляющуюся персону к своему боку, Вениамин снова вздохнул и весело хмыкнул:

- Выдыхай, Шолохова. Я не кусаюсь.

- Ага, - буркнула я, перестав дёргаться. Слишком уж это бесперспективное занятие, когда противник в разы превосходит вас по физической силе и упрямству. Но удержаться от колкости так и не смогла, пихнув его локтем под рёбра. – Ты так, не съешь, так понадкусываешь, да?

- Не исключено, - довольно хохотнул Веня и дёрнул меня свободной рукой за прядь волос, выбившуюся из причёски. – Ну, так ты будешь слушать или как?

- Буду…

- Отлично, - Араньев качнул головой, чуть ослабив хватку и давая мне больше свободы. Вот только вырываться почему-то перехотелось, и я лишь слегка повернула голову, вопросительно вскинув бровь. – Значит так. Утром следующего дня меня посетили с очень интересным визитом. И я…

Голос Араньева звучал размеренно и спокойно. А ещё самую малость сухо и безэмоционально. За какие-то доли секунды с сидящего рядом со мной мужчины слетела вся его расслабленность и безалаберность. Такого собранного, выдержанного и холодного человека язык не поворачивался назвать Веником или огреть первой подвернувшейся под руку книжкой.

И это я молчу о том, что он рассказывал. Скупо и по-деловому излагая известные ему факты, Араньев неосознанно поглаживал пальцами моё бедро, и только это удерживало меня от потенциальной истерики. Потому что не каждый день простой учитель обычной школы узнаёт, что через городской морг прошло как минимум пять подростков. Судьба ещё троих была неизвестна, но мне с головой хватило и того, что сосед озвучил. Ведь…

Ведь я лично знала двоих из погибших. В том числе и Артёма Ларских, чьё тело так и лежало до сих пор. Невостребованное никем из родственников или законных опекунов.

- И… - сглотнув вязкую слюну, я всё же заставила себя закончить мысль. – И ты думаешь, что я к этому причастна, да?

Араньев замер, запнувшись на полуслове. Закашлялся, подавившись очередной репликой, и удивлённо на меня уставился, выдав:

- Так вот ты какая… Женская логика. Ксюшушонок, лапа моя, а ты каким путём пришла именно к этому выводу, а?

Глава 13

Ксения Шолохова

Вы когда-нибудь чувствовали себя дурой?

Незабываемое ощущение, да? Особенно, когда это написано крупными буквами на лице симпатичного вам мужчины. И ладно б я на вопрос о том, что вы знаете о Воланде, ответила, что для Лорда Тьмы он слишком много думает о каком-то там мальчишке, забывая о Британии! Так нет же.

Я ж умная. Я ж начитанная, ага. Я всего лишь обвинила себя в серии убийств. Видимо с дедукцией у меня дела обстоят так же как у небезызвестного инспектора Лестрейда. Если не хуже, блин.

- Кхм… - у меня аж кончики ушей запылали от стыда, и я опустила голову, закрыв лицо ладонями. - А можно мы сделаем вид, что я этого не говорила?