Я тебя заколебаю! (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

- Не вопрос, - с тихим смешком согласился Араньев, ненавязчиво так поглаживая меня пальцами по бедру. Я даже расслабилась под такой лёгкой лаской, а зря. Потому что этот гад тут же уточнил. – Если ты расскажешь, как до этого додумалась.

- Чтобы напоминать мне об этом при каждом удобном случае? – я с подозрением на него покосилась. И не дождавшись колкого ответа, вздохнула, нехотя протянув. – Ла-а-адно. Просто ты так об этом рассказывал, что я невольно подумала… В общем… Ну как бы…

- Ну-у-у?

- Да блин! – раздражённо дёрнув плечом, я скрестила руки на груди и недовольно буркнула. – В общем, я решила, что ты меня терроризируешь, потому что подозреваешь, вот! И… Араньев, какого чёрта ты так ржёшь?!

Вопрос был далеко не праздный. Если в начале разговора сосед просто развлекался, к концу моей тирады он самым натуральным образом ржал. Как конь! Как тыгыдымский конь! И я понятия не имела, что такого смешного сказала. Ну, кроме того, что выставила себе идиоткой с манией преследования…

Но это явно не повод для такого приступа смеха!

Пока я размышляла, чем бы стукнуть продолжавшего ржать Араньева, дверь в кабинет распахнулась. С пинка. И внутрь ввалилось нечто, с трудом опознанное, как слегка потрёпанный (растрепанный) знакомый патологоанатом. Харон счастливо улыбалась и трепетно сжимала в своих хрупких, нежных объятиях стандартное учебное пособие под названием «скелет человеческий, обыкновенный»

Плюхнувшись на натужно скрипнувший журнальный столик, она сдула с носа прядь волос, потёрла щёку со следами сажи и звонко чмокнула скелет в челюсть, выдав:

- Боже, благослови идиотов! Благо, их в нашей стране на сто лет вперёд припасено… - и только после этого, она соизволила обратить на нас внимание, поинтересовавшись. – Зомбик мой, а что это за приступ незапланированного веселья? А я опять не в курсе, а?

- Это не приступ веселья, - я покосилась на уже почти успокоившегося и лишь иногда тихо хихикающего мужчину. И мрачно добавила. - Это приступ жестокой самокритики… Потому что кто-то идиот!

- Ну, это не новость, - фыркнула Харон, усадив свое ценное приобретение на пол рядом с собой. – Это у него нормальное состояние по жизни. Поверь, зомбик, я этого сладкоречивого придурка с детства знаю!

- Я тебя тоже люблю, - хмыкнул Вениамин. Притянув меня к себе поближе, он выразительно постучал пальцем мне по лбу, заметив. – Но сегодня именно в этой хорошей головке зародилась мысль, что я действую ей на нервы, потому что хочу повесить на неё серию убийств.

- Да простит меня незабвенный Гошик, чья хозяйка была так «умна», что притащила канарейку на аутопсию…- Харина озадаченно почесала бровь. – Но то, что здесь происходит будет куда-а-а интереснее. Впрочем, зная, как ты флиртуешь, Веня, я удивлена, что это всего лишь обвинение в убийстве… А не оно самое.

- Сказал человек, чуть не вскрывший собственного супруга, угу.

- Но не вскрыла же! И потом…

- Так, стоп, - с трудом вклинившись в ставшую уже привычной пикировку, я недоверчиво покосилась сначала на веселившуюся Харон, затем на недовольного Араньева. После чего озвучила-таки волновавший меня вопрос. – Вы что… Хотите сказать, что это… Это ты со мной флиртовал так?!

- Упс, - широко улыбнулась Харон. И тут же предложила. – Успокоительный сбор?

Я согласно кивнула головой, всё ещё пытаясь переварить свалившееся на мою голову откровение. С одной стороны, мне было лестно осознавать, что к моей скромной персоне применяли такие нетривиальные способы подкатить. Одно попадание в отделение полиции чего стоит! А эти романтичные попытки ограбить холодильник? Шантаж телом стриптизёра, будь он не ладен, в чужой ванной? Куда там Онегину с его письмом! С другой…

С другой, желание придушить соседа было просто невероятным. Просто потому что… Потому… Потому…

А почему, собственно?

Вопрос оказался из разряда риторических. Нет, я честно попыталась найти хоть одну объективную причину для таких членовредительских порывов. Уж слишком не характерная для меня агрессивность, на самом-то деле. Но, то ли Сатурн не в той Венере, то ли мой уровень ай-кью внезапно упал, чуть ли не вдвое…

В общем, характеристику на бывшего выпускника, закончившего школу ещё до моего рождения, которого я в глаза-то ни разу не видела, написать и то проще, как оказалось. Намного проще, чем разобраться, что я испытываю к сидящему рядом мужчине. Симпатичному, эрудированному, не лишённому чувства юмора мужчине.

Я нервно хохотнула, почесав нос и искоса глянув на насмешливо улыбающегося Вениамина. Ну да, всё так: и симпатичный, и мозги есть, и чувством юмора не обделили, ага. А ещё Веня – то ещё «сокровище», ядовитое и колючее. И вообще, он мне дворового кота напоминает, потрёпанного жизнью, наглого и полностью осознавшего собственную брутальность.

Ты можешь хоть до зелёных ёжиков гонять его по квартире и всему двору, но, так или иначе, подсунешь ему под нос очередную вкусняшку. И глядя на Араньева, я точно также не могла определиться, чего мне хочется больше – придушить его или накормить. Или и то и другое, возможно даже одновременно.

Блин, Шолохова, о чём ты думаешь, а?

«О мужчине» откликнулось подсознание голосом непревзойдённого кота Бегемота. О мужчине, который тебе всё-таки нравится. Да, вы не можете спокойно сосуществовать рядом друг с другом, да в него влюблена твоя лучшая подруга и вообще, всё происходящее отдаёт изрядным привкусом бразильских мелодрам. Но…

- Веня, ты идиот, - наконец, угрюмо откликнулась я. И поёжилась от внезапного сквозняка, просочившегося из приоткрытой двери в коридор. Снова вздохнула и, наконец, задала терзавший меня всё это время вопрос. – Так этих мальчишек… Их что… Их всех убили, получается?

Я кожей ощутила, как атмосфера в кабинете изменилась. Буквально за пару каких-то секунд из расслабленной и дружелюбно-ироничной, она стала острой и холодной. Такой колючей, что когда Веня обнял меня за талию, притягивая к себе поближе, я не возражала. Только подтянула ноги к груди, обхватив себя за колени, и уставилась вопросительным взглядом на нахмурившегося патологоанатома.

- Скажем так, - после минутного молчания, откликнулась Харина. И задумчиво погладила нижнюю челюсть скелета, аккуратно пересчитывая пальцами зубы. – Следов насильственной смерти я не нашла. Явных следов, конечно же. А, учитывая, что дети-то государственные, да еще и из категории неблагополучных… В общем, я в наши правоохранительные органы верю, уважаю их безмерно, да. Но могу поспорить на свой любимый скальпель – дела повиснут «глухарями» в районных отделах полиции. Если их вообще кто-то решится открыть.

- Но… А… - я недоумённо моргнула, пытаясь переварить таки откровения. Получалось с трудом. Нет, во мне было достаточно цинизма, чтобы осознавать такую простую истину, как «Каждый сам писец своего счастья». Я прекрасно понимала, что и законодательство у нас не идеальное, и люди корыстные и вообще, всеобщее благо понятия такое растяжимое, что можно сказать, оно не существует в принципе. Но блин!

Это же дети. Да, не простые. Да, с багажом не самого приятного опыта. Да, их не возьмут под опеку, не усыновят и они навсегда останутся со своим статусом как с клеймом. Но это же дети…

Дети, мать вашу! Кому они могли помешать-то?!

- А на этот вопрос у нас пока что нет точного ответа, - задумчиво протянула Харон, сжимая в своих далеко не женских объятиях отчаянно похрустывающий скелет. И я невольно смутилась, осознав, что брякнула это вслух. – Всё, что известно мне, так это то, что трупов слишком много для обычной, хоть и жутко грустной статистики. Что их травмы не вызывают подозрения, но лишь на первый взгляд. И вообще… Один случайность, ну два. Ну три, с  большим натягом и парой стопок спирта. А вот семь…

Я моргнула, пытаясь понять, что меня смущает в её словах. А когда поняла, судорожно сглотнула и хрипло уточнила:

- Семь? Речь же шла о пяти…

- Харон? – Араньев замер, настороженно уставившись на подругу. – Я чего-то не знаю?