Дженнифер Руш - Возрожденный (ЛП)

Я закончила около девяти, а Ник все еще не вернулся. Я вычистила все ящики. Стол. Протерла все. Выкинула мусор. Вернулась к окну. И пялилась на флигель до тех пор, пока мои глаза не начало жечь.

К десяти часам я успела убедить себя,что выдумала Ника.

Около одиннадцати, я отправилась спать только для того, чтобы на цыпочках прокрасться в швейную комнату Агги. Там я уселась на стуле напротив окна, выходящего на задний двор, и возобновила наблюдение.

Я пялилась на флигель.

И снова пялилась.

Окна были темными. Ничего не двигалось.

В груди горело от тщетного ожидания.

Минуты превращались в часы. Часы в мучительные дни.

Он не вернется.

Пожалуйста, вернись!

Почему я хотела, что бы он вернулся?

Что я буду делать, если он не вернется?

Последние шесть лет, я так усердно старалась понять, что же случилось со мной? Как это все закончилось? Какова в этом была роль Ника?

Я пыталась убедить себя, что исцелилась от ран. От физических. и эмоциональных. Ран, которые я даже не знала, как назвать. Но, годы шли, а они оставались открытыми и "гноились". Я чувствовала, что никогда уже не буду прежней.

Появление Ника стало "швом" на этих ранах, маленькая часть меня снова почувствовала себя настоящей.

Он должен вернуться.

Я подтянула ноги и положила их на стоящий передо мной стул, обхватив при этом колени. Взглянула на часы, тикающие над швейным столом Агги и упрямо приближающиеся к отметке полуночи.

Он никогда не возвращался.

Уголком глаза я уловила движение и бросилась к окну.

Ник пересекал маленький островок света, отбрасываемый наружным освещением флигеля, шаги его были медленными и неустойчивыми. Он остановился на нижних ступеньках и обернулся к дому. Я нырнула обратно в тень с бешено колотящимся о мои ребра сердцем.

Он вернулся.

Он был настоящим.

Я была настоящей.

Я была настоящей.

***

Офис доктора Седвика был недалеко от моего любимого магазина "Новый век" и полностью пропах запахами масел и благовоний. Офис был маленький, с тяжелой кожаной мебелью и таким количеством книг на полках, что можно было бы открыть библиотеку.

Я посещала нескольких врачей на протяжении этого года и офис доктора Седвика точно был моим любимым. Он был теплым и уютным и выглядел, как рабочий кабинет отца,или по крайней мере, я представляла, что именно так кабинет отца и мог бы выглядеть.

У моего отца никакого кабинета не было. По-правде говоря, мой отец вообще проводил с нами мало времени. Они с мамой развелись, когда мне было четыре года, и с тех пор он увяз в своей работе, путешествуя так много, что я редко его видела.

Когда я узнала, что он покончил с собой, пока мы с мамой были похищены — я онемела от этой новости. Я не видела отца месяцами до своего исчезновения. Это было, как будто его смерть была чужой историей, о которой я услышала от друга — его потерей, не моей.

Я все еще чувствовала себя виноватой, что не скучаю по нему.

— Доброе утро, Элизабет, — сказал доктор Седвик, как только я вошла.

Я посещала доктора Седвика на протяжении года, и хотя, я всегда сомневалась в эффективности разговоров о моих проблемах — я чувствовала себя легче после наших сеансов.

— Доброе, — ответила я и побрела к кожаному дивану. Я всегда садилась на правую его сторону, прижимаясь к изгибу спинки и подлокотника, и чувствуя спиной комфортное тепло от наброшенного на диван пледа.

— Дай мне одну секунду, — он сделал несколько записей в блокнот, до того, как захлопнуть его и закрыть дверь. Он обошел стол и сел на кожаный стул напротив меня, бросив новый блокнот на колени.

— Как дела сегодня? — спросил он.

Каждый наш сеанс начинался именно так. В нашу первую встречу я ответила "Хорошо". Я давно усвоила, что люди, спрашивая как у тебя дела, хотят услышать именно это.

Но, доктор Седвик умел смотреть в корень, потому спросил меня снова, приподняв бровь и слегка улыбнувшись. И он все продолжал спрашивать, пока я не сказала ему правду.

Сейчас я сразу начинала с правды.

— Запуталась. Счастлива. Полна надежд.

— Продолжай.

Я пожала плечами:

— Впервые за долгое время то я чувствую, что то, что случилось в прошлом, наконец-то обретет какой-то смысл.

Он поджал губы, кивнул и нацарапал что-то в своем блокноте.

— Потому ты полна надежд? — спросил он. — И счастлива?

— Я думаю, да.

— Надежда — это сильная вещь. Это как...— он притих и уставился в окно, щурясь от солнечного света, — Это как огонь в темноте. Ты понимаешь?

— Я думаю, да.

— Хорошо, тогда в чем ты запуталась?

Я прикусила нижнюю губу. Должна ли я впутывать в это Ника?

Вопрос доктора Седвика опередил меня:

— Это имеет какое-то отношение к тому парню, что остановился в твоем доме?

Я приподняла брови:

— Агги уже звонила вам?

Он улыбнулся.

— Ты же знаешь ее. Она беспокоится.

Над камином тикали часы.

— Да, — ответила я. — По-правде говоря, все это связно с ним.

— Он помогает тебе разобраться с твоим прошлым?

— Да.

— Кто он на самом деле такой?

Я сглотнула и облизала губы. Доктор Седвик частично знает о том, что случилось. Но, только частично. И ничего действительно важного.

— Он... он из моего прошлого.

Ручка запорхала по блокноту.

— Он знает что случилось с тобой?

— Да. Я имею ввиду, немного.

— Как ты его встретила?

Я заерзала, поджав под себя ноги. Должна ли я рассказать ему? Все что я сказала ему должно было остаться между нами, но секреты имеют свою силу, и это был один из самых важных. Полиция искала любые улики, что бы выйти на след Ника, когда он принес меня на руках в больницу. И не нашла ничего.

Должен ли будет доктор Седвик заявить о том, кто такой Ник, если я расскажу ему? Попирает ли закон врачебную тайну?

— Нас познакомил общий друг, — ответила я.

— Что ты чувствуешь к Нику сейчас?

— Я хочу проводить с ним каждую секунду дня. Я даже не могу объяснить почему.

— Он чувствует тоже самое?

— Я не знаю.

Доктор Седвик почесывал затылок, пока думал, ручкой зажатой между указательным и средним пальцами.

— Почему Ник снова появился в твоей жизни?

— Он просто гостит здесь.

— Он назвал тебе причину почему он здесь?

Я нахмурилась. Доктор Севдик никогда не был так заинтересован ни одним человеком в моей жизни. Никогда. А ведь он знал даже, что я чувствовала по отношению к Эвану.

— Нет, — ответила я. — Мы можем поговорить о чем-то другом?

Он пожал плечами.

— Если тебе хочется.

Мне хотелось. Я хотела говорить о чем-то кроме Ника. И в то же время, не могла и думать о том, что бы говорить о чем-то еще, кроме него.

— Почему бы тебе не рассказать мне, что случилось той ночью? С Хлоей и Эваном.

Болезненное воспоминание. Все еще болезненно-острое.

— Мы были в лесу и я думаю, Эван собирался сказать мне, что я ему нравлюсь, но я повела себя, как сумасшедшая. Это было, как воспоминание, или что-то вроде того.

Я объяснила, как Эван убежал, что бы найти место, где ловил сотовый, и что в это время мой мозг уже успел отключиться, что сосновые деревья подтолкнули мои воспоминания.

— Ароматы — это мощный фактор, — сказал доктор Седвик, — Ты когда-либо думала над тем, что бы работать над воспоминаниями в контролируемой обстановке?

— Что вы имеете в виду?

— Надо установить какой из ароматов какие воспоминания вызывает, и проверить в безопасном месте,например дома.После того как ты столкнешься с ними,они уже будут меньше влиять на тебя.

Я не думала об этом,хотя несколько дней назад в некоторой степени так и поступила.

С бутылкой моей матери.

— Я попробую,-сказала я.

Доктор Седвик кивнул,сделал пометку.

— Попробуй и сообщи как все прошло. И не торопись.

— Хорошо.

— Итак, давай вернемся к Эвану. Как он отреагировал на произошедшее?

— Ну, после случившегося он выглядел нормально,но сейчас я переживаю,что упустила шанс быть с ним вместе.

Доктор Седвик закинул ногу на ногу и взглянул на меня.

— Если тебе придется выбирать между Эваном и Ником,кого ты выберешь?

— Я не знаю. Я едва знаю Ника. Я имею ввиду...Я думаю, я больше времени провела с Эваном. Поэтому я должна выбрать его. Но....

Последовала длинная наполненная смыслом пауза.

— Но? — он убеждал меня продолжать.

— Эван — он ,как капля дождя,в то время как Ник -море.

— А..., -Доктор Седвик многозначительно кивнул.

— Ну... И что мне делать?

Он отложил записи в сторону и наклонился ближе, сложив руки вместе.

— Океаны бескрайние и почти всегда бездонны. В дождь ты порхаешь, Элизабет. В море тонешь.