Аманда Браун - Секреты удачи
Энсон Уокер громко кашлянул. Мысли Пиппы спешно вернулись к прежнему предмету:
— Мы с Лэнсом в течение чудесных шести месяцев наблюдали, как наши матери готовятся к сегодняшнему дню. Вообще-то это был наш подарок всем вам. — Зал взорвался аплодисментами, Розамунд и Тейн сдержанно поклонились.
— Прошу, Пиппа, закругляйся, — вполголоса пробормотала ее мать.
— Мы с Лэнсом считаем, что любовь должна быть слепа, чтобы уцелеть. Но это не значит, что она должна быть и глуха, и нема. Мы будем любить друг друга до смертного часа. Неужели для этого нам нужен клочок официальной бумаги? В конце концов, кто устанавливает законы — наши сердца или кучка политиков в Остине?
Сердце Пиппы бешено заколотилось, когда Розамунд демонстративно взглянула на наручные часики:
— Как долго еще вы намерены разглагольствовать, дорогая?
В зале началось шевеление. Пиппа в отчаянии бросила взгляд на Лэнса и с волнением увидела, что тот, застыв с закрытыми глазами, что-то бормотал себе под нос.
— Короче говоря, мы с Лэнсом сегодня не обменяемся свадебными клятвами. Это было бы неправильно. Мы, конечно же, очень любим друг друга. Но просто… есть кое-кто еще!
На миг повисла мертвая тишина, а потом начался сущий ад. Пиппа чувствовала, что взмывает к потолку, а вокруг нее вздымается пространство. Она смутно осознавала, как Розамунд подхватывает Арабеллу и Лаймана и ведет к выходу взвод разъяренных Хендерсонов, а за ними тащится Лэнс, молящий о пощаде. Розамунд остановилась лишь раз, чтобы залепить сыну по физиономии красной вышитой сумочкой:
— Не смей просить пощады! Ты первый рогоносец в истории Хендерсонов!
В лагере Уокеров дела обстояли не лучше. Тейн свалилась на пол, как подрубленный куст сирени. Единственным врачом в зале оказался Сет Шапиро, дерматолог, который колол ботокс половине Далласа. Он с трудом пробивался к сцене через поток взбешенных Хендерсонов. Седрик пытался вернуть Тейн к жизни струей бурбона из фляжки, но лишь погубил ее макияж. Он приказал оркестру играть увертюру к «Ромео и Джульетте». Поскольку на разбушевавшуюся толпу это не произвело умиротворяющего впечатления, Седрик распорядился, чтобы ансамбль колоколов начал «О, счастливый день», интерлюдию, написанную Джоном Вильямсом специально для двадцатидвухсекундного поцелуя. Когда же и это не подействовало, он велел обоим духовым квинтетам дуть что есть мочи.
Поняв наконец, что не будет ни праздника во «Флер-де-Ли», ни бросания букета невесты, и мало шансов на то, что свадьбу назовут свадьбой века, подружки невесты окружили Джинни, в слезах рухнувшую на пол. Вуди тоже опустился на колени, рыдая громче всех. Пиппа стояла одинокая и всеми забытая в самом центре урагана. Она встретила взгляд Энсона — тот смотрел на нее удивленно и потрясенно. «Прости, дедуля», — услышала она собственный крик и увидела, как он улыбнулся, будто все понял, а в следующую секунду, схватившись руками за грудь, упал.
— Нет! — пронзительно закричала Пиппа.
Все погрузилось во мрак.
Глава 8
Пиппа пришла в себя на кушетке в одной из комнат центра «Майерсон». Джинни поправляла на ее лбу прохладную влажную салфетку. Издалека доносилась какофония духовых, колоколов, тимпанов и органа. Где-то кричали. Пиппа взглянула на роскошное белое платье, в котором она лежала.
— Что произошло?
— Ты сорвала свадьбу.
Случившееся мигом всплыло в сознании.
— Какой кошмар.
— Серьезно. — Джинни отшвырнула в сторону свой парик. — Не хочешь поехать со мной в Коста-Рику?
— Сейчас?
— Я предлагаю тебе на несколько дней уехать из Далласа. Ты тут порядком наследила.
Пиппа вспомнила, как падала на пол Тейн.
— С мамой все в порядке?
— Она несокрушима. Парамедики увезли ее. Вместе с дедушкой. — Развивать эту тему Джинни не стала.
Голова у Пиппы кружилась.
— Где Лэнс? — простонала она.
— Когда я видела его в последний раз, он с хныканьем плелся следом за своей мамочкой. Господь тебя хранил, девочка. Ты правильно поступила. В его жизни существует только одна женщина, и это не ты. Прости.
— Розамунд ушла?
— Все Хендерсоны торжественно отступили. Уокеры стремительным броском заняли сцену. Подружки невесты сбежали с шаферами. Я доставила тебя сюда на носилках. Эй! Сгинь! — рявкнула Джинни на сунувшегося было к ним фотографа, забрасывая на плечо огромную тканевую сумку. — Встать сможешь? Меня ждет такси. — Она заказала его еще несколько недель назад, чтобы успеть в аэропорт. — Тебе нужно исчезнуть.
— В таком наряде?
Джинни крепко взяла подругу под руку:
— Немедленно.
Они отыскали в опустевшей гардеробной мобильный телефон Пиппы. Прежде чем затолкать подругу в такси, Джинни избавилась от двух папарацци, карауливших у служебного входа, зашвырнув их камеры на полосу встречного движения.
— Гони, пока я не велю остановиться, — скомандовала она таксисту. Тот плохо понимал по-английски, поэтому она ткнула пальцем вперед. — Прямо! Пригород!
Когда между ними и местом побоища было уже несколько миль, Джинни отыскала в саквояже два комплекта маек и шорт. Кроссовок оказалась только одна пара; Пиппе некоторое время придется передвигаться в белых «Маноло».
— Это, конечно, не президентский номер, — проговорила Джинни, помогая Пиппе расстегнуть облачение, — но наши возможности ограниченны.
Пока такси кружило по Далласу, они переоделись в спортивное.
— Насколько я понимаю, у тебя есть два выхода, — рассуждала Джинни, сворачивая в тугой белый рулон то, что когда-то было свадебным платьем Пиппы. — Ты можешь пожить у меня, пока я буду в Коста-Рике, или можешь отправиться в Коста-Рику вместе со мной.
— А я не могу просто вернуться домой? — Больше всего на свете Пиппа хотела забраться в свою теплую уютную постельку и проспать месяцев шесть. — Я действительно отвратительно себя чувствую.
— Я бы предпочла столкнуться один на один с раненой тигрицей, чем с твоей матушкой. Не надейся, что она пустит тебя на порог. — Джинни посмотрела на часы. — Самолет через два часа.
— Ты же понимаешь, что я не могу просто так взять и сбежать, — простонала Пиппа. — Это было бы неправильно.
Джинни назвала шоферу адрес и с кривой улыбкой откинулась на сиденье:
— Ну и кто же тот третий лишний?
Первым порывом Пиппы было признаться, что вся история — фарс. Затем она поняла, что дальнейшие объяснения погубят Лэнса.
— Я не могу этого сказать.
— Андрэ?
— Что? Нет! — Почему Джинни автоматически предполагает, что третий лишний появился именно с ее стороны?
Джинни успокаивающе похлопала Пиппу по руке:
— Ты молодец, что все прояснила. Хотя самый выгодный холостяк в Техасе никогда этого не оценит.
— Уверена, он никогда больше не будет встречаться с чир-лидерами.
— Ух, ну ты и стерва. — Они притормозили у ворот усадьбы, Джинни опустила окошко со своей стороны. — Это моя подруга, Стенли. У нее карт-бланш.
— Нет проблем, мисс Ортлип.
Таксист затормозил у входа в роскошный особняк Джинни.
— Подождите меня, — попросила она таксиста и открыла двери дома, в котором Пиппа бывала множество раз. — Здесь ты будешь в безопасности. — Джинни бросила на стул их свадебные наряды. — Я вернусь через две недели. На холодильнике список ресторанов с доставкой на дом.
— Никогда не смогу тебя отблагодарить.
Джинни протянула Пиппе ключи от дома и от машины:
— Джип в гараже. Жаль, что я не могу остаться.
Пиппе тоже было жаль. С балкона она смотрела, как отъезжает такси. После шума и суматохи в центре «Майерсон» здешняя тишина казалась нереальной. Куда все подевались? Может, сейчас ей следовало бы вместе с Лэнсом разрезать свадебный торт? Все внутри натянулось как струна. Неподвижно застыв на диване, Пиппа включила огромный шестидесятидюймовый телевизор. Что еще могло появиться на экране, как не «Свадебные фантазии». Невеста выглядела неприлично счастливой.
— Пошла вон! — воскликнула Пиппа, щелкая переключателем. Дальше было не лучше. «Свадьба в нашей жизни». Интервью давал Уайетт Маккой. С ужасом Пиппа услышала, как он объясняет, что никогда не устраивает браков, которые, по его мнению, продлятся недолго, даже если отказ сулит ему крупные неприятности.
— Ты знал! — крикнула Пиппа, остервенело тыча в кнопки пульта. На «Моей большой греческой свадьбе» с воплем «нет!» Пиппа слетела с дивана. Она бросилась к полке с DVD в поисках чего-нибудь, где не будет ни мужчины, ни женщины, ни свадьбы, ни романтической истории.
Она посмотрела «Охоту за «Красным Октябрем»», автоматически сжевав несколько коробочек крекеров и выпив полгаллона молока. Почему Лэнс не звонит выяснить, все ли с ней в порядке? Почему не звонят подружки? И дедушка? Она проверила телефон: заряжен, звонок включен. Должны же они поинтересоваться, куда она подевалась! Кто-нибудь мог бы и забеспокоиться. Кто-нибудь мог бы захотеть обнять ее и прошептать: «Будет, будет, ты ни в чем не виновата. В этой истории ты вела себя более чем благородно».
