Аманда Браун - Секреты удачи
— Ты болен? — воскликнула она. Рак? Опухоль мозга? — Я буду заботиться о тебе. Ты поправишься. Лэнс покачал головой:
— Я гей. Всегда им был и всегда буду.
Пиппа едва не задохнулась, когда до нее дошел смысл губительной новости. Наконец она прошептала:
— Кажется, мне нужно выпить.
Он вытащил из кармана фляжку:
— Держи.
Они вдвоем выпили, почти до дна.
— Почему ты мне не рассказал? — простонала Пиппа, едва не плача.
— Я думал, смогу измениться. Меня влекло к тебе больше, чем к какой-либо еще женщине в моей жизни.
Слезы защипали глаза. Как она могла быть такой дурой!
— А я-то все это время считала, что ты соблюдаешь кодекс чести Хендерсонов.
— Мне искренне жаль, Пиппа. Я проходил курс терапии. Исповедовался. Делал гормональные инъекции. Даже снял проститутку на неделю, когда был в Перу. — Он горько рассмеялся. — С таким же успехом можно было купить плюшевого мишку.
Вот это уже задело.
— Как ты мог позволить этой истории тянуться столь долго?
— У меня не хватило смелости остановить это, как только события начали набирать обороты. Я чувствую себя таким виноватым, и малодушным, и никчемным. После вчерашнего выступления я хотел покончить с собой.
Принимая во внимание все обстоятельства, это было бы неплохим решением проблемы.
— Розамунд в курсе?
— Она подозревает. Поэтому стремилась ускорить свадьбу даже больше, чем Тейн. — Лэнс закрыл лицо ладонями. — Спасибо тебе, дорогая мамочка.
— Я навеки стану посмешищем всего Далласа. — Пиппа опрокинула в себя остатки бурбона и запустила фляжкой в зеркало. Когда то разлетелось вдребезги, Лэнс лишь вздрогнул. — Ты тупая задница!
— Мы могли бы пожениться, а через год развестись. Мы с Вуди позаботимся, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
— Вуди? — задохнулась Пиппа. — Ты променял меня на этого жирного слизняка?
— Пожалуйста, умоляю, не принимай это на свой счет. И он вовсе не жирный слизняк. — Лэнс с трудом сглотнул. — Что ты об этом думаешь, а? Один год, а потом расстанемся?
После минутного размышления Пиппа отрицательно помотала головой:
— Не пойдет.
В дверь забарабанил Седрик:
— Что там происходит? Все ждут!
— Скажите, пусть играют Бетховена, Девятую симфонию, — заорал Лэнс. — Мы не готовы.
Изрыгнув поток ругательств, Седрик объявил:
— Три минуты. Потом я вхожу с винтовкой.
Лэнс и Пиппа прислушались к его удаляющимся шагам.
— Мы могли бы сбежать, — предложила она. — Впрыгнуть в лимузин, потом улететь на Таити.
— Наши матери этого не переживут. И я никогда больше не смогу играть в футбол. — Лэнс разрыдался. — Господи, что я наделал? Я всех так страшно подвел.
Не смешно.
— Мы поступим наилучшим образом. Сейчас выйдем и объявим, что свадьба отменяется.
— Но по какой причине? — возопил Лэнс.
— Предоставь это мне. — Мысль Пиппы бешено заработала. — Цветы подарим детской больнице. Тейн организует праздник по поводу Несостоявшейся Свадьбы. Чтобы напиться до бесчувствия, людям вовсе не нужны жених и невеста.
— Не проще ли просто пройти через это испытание? — плачущим голосом повторил Лэнс и содрогнулся. — Розамунд никогда не простит мне, если правда выйдет наружу.
— Если я смогла с этим смириться, и она сможет, — фыркнула Пиппа. — Слушай, я скажу, что все из-за меня. В это она запросто поверит.
— Но ведь в этом нет твоей вины.
— Наполовину есть. Я должна была догадаться.
Лэнс упал на колени и спрятал голову в волнах органзы свадебного платья Пиппы:
— Я недостоин тебя. И никогда не буду достоин. Я так люблю тебя.
Пока она печально гладила его по голове, вернулся Седрик в сопровождении маленькой армии.
— На счет «один» мы ломаем дверь, — рявкнул он. — Десять! Девять! Восемь!
Пиппа начала действовать.
— Вставай, Лэнс. — Пока он поспешно заправлял выбившийся край рубашки в брюки, она успела заметить ярко-розовые трусики. — Мы идем, Седрик.
— Семь! Шесть! Пять!
Когда жених предстал перед ней во всей мужской красе, сердце Пиппы дрогнуло. Какой мог быть мужик!
— Я всегда буду любить тебя, — прошептал он.
— И я тебя. Не поможешь отстегнуть этот дурацкий шлейф? — Пиппа едва сдержала слезы, когда он отстегивал титановые кнопки: никогда больше Лэнс не подойдет так близко, чтобы раздеть ее.
— Четыре! Три! Два!
Она распахнула дверь:
— Остыньте.
— Вы понимаете, что творите? — завизжал Седрик, вытаскивая их из комнаты. — Органист импровизирует вот уже десять минут. Новая подружка невесты начала движение, не дожидаясь команды, и остальные тупые коровы последовали за ней. И сейчас все стоят на сцене, пялясь на люстры.
Отец Пиппы, меривший шагами холл, ожил, завидев ее. Он радостно протянул руки:
— Готова, дорогая?
— Папа, иди сядь рядом с мамой. Мы с Лэнсом решили пройти к алтарю вместе.
— Вот это поворот. А когда же я произнесу все восемь имен твоей мамы?
— Вам не придется. — Седрик сунул Роберту в руки букет герани. — Представьте, что вы подружка невесты. — И вытолкнул Роберта в зал, полный народу.
По рядам пронесся шепот, пока Роберт медленно шествовал по проходу. Его широкая улыбка несколько сгладила опасения, что с новобрачными что-то случилось.
— Где Пиппа? — прошипела Тейн, как только он уселся рядом с ней. — Бог мой, ты безнадежен! Вернись и приведи ее!
— Я останусь здесь.
— Где Лэнс? — Сегодня Розамунд нарядилась в ярко-красное платье, которое абсолютно не подходило к цвету ее волос и дико смотрелось в сочетании с сиреневым нарядом Тейн.
— Будет сразу за мной, дамы, — ответствовал Роберт.
Получив сигнал от Седрика, дирижер взмахнул руками, и оркестр заиграл Свадебный марш Мендельсона. Рука об руку по проходу шли Лэнс и Пиппа.
— Где ее шлейф? — Тейн дико озиралась. — Это вы украли шлейф Пиппы?
— Я бы не притронулась к нему и десятифутовой жердью. — Розамунд была счастлива, впервые за много дней увидев улыбку на лице Лэнса. Она потянулась за носовым платком. — Ну разве они не прекрасны?
— Да, дорогая. Идеальная пара, — поддакнул ей муж.
Новобрачные подошли к возвышению. Преподобный Элкотт, величественный в белой, украшенной золотом сутане, улыбнулся так, словно перед ним растворились райские врата.
— Возлюбленные чада мои, мы собрались здесь…
Лэнс обернулся:
— Не могли бы вы подождать секундочку?
Судорожный вздох Тейн услышали, должно быть, даже в последнем ряду.
— Ступай туда, Роберт, — скомандовала она, выталкивая мужа с места. — Скажи, кто отдает замуж эту девушку. И не забудь произнести «Инге»!
Смущенный отступлением от сценария, дирижер махнул хору. Две сотни голосов запели «Прекрасную обитель» из «Реквиема» Брамса, пока Лэнс договаривался о чем-то с Элкоттом. Тейн и Розамунд едва не хватил удар, когда служка закрыл Библию, отошел к дальнему концу сцены и вместе с подружками невесты безмятежно уставился на люстры.
Тейн задрала голову к потолку:
— Что они там разглядывают?
— Что дальше, Тейн? — осведомилась Розамунд под оглушительные звуки музыки. — Клоуны и фокусники?
— Все в порядке, мама, — сказал Лэнс. — Не могли бы вы с папой подняться сюда?
— И вы тоже, пожалуйста, — обратилась к родителям Пиппа. Она ни за что не смогла бы произнести свою речь, если бы Тейн смотрела на нее из первого ряда.
Брамс стих. Пятьсот человек в зале ждали, что же произойдет. Видеть Розамунд и Тейн, стоящих рядом, было невыносимо; каждая подчеркивала худшие черты другой. Пиппа сделала глубокий вдох и шагнула вперед.
— Спасибо всем, кто пришел сегодня. Мы с Лэнсом очень рады видеть вас. Свадьба — это такое захватывающее приключение, вроде восхождения на Эверест. Прежде чем пуститься в путь, необходимо собрать снаряжение. Кислород. Шерпы. В пути вам угрожают снежные бури. Но вид с вершины стоит этого. — Она помолчала, прикидывая, как теперь из всего выбираться. В зале повисло напряжение. Но когда дедушка послал ей воздушный поцелуй со своего места, Пиппе пришла в голову отличная мысль.
— Жизнь полна сюрпризов, и все мы постоянно пребываем в процессе самопознания. Порой супруги влюбляются друг в друга лишь спустя десять лет брака, когда один вдруг застает другого дремлющим на террасе.
Люди в зале начали недоуменно переглядываться, словно не в силах уследить за ее мыслью. Странно, ей все кажется таким очевидным!
— Я считаю, любовь означает, что ты принимаешь в человеке и хорошее, и дурное, и его уродство. Последнее, разумеется, не относится к Лэнсу. — Все рассмеялись. — Когда он предложил мне стать его женой, это был один из счастливейших дней в моей жизни. — Пиппа нахмурилась, вспоминая, что по-настоящему невероятно счастливым был тот день, когда Андрэ уложил ее в постель и овладел ею. Парень знал женское тело лучше, чем сама женщина. Его руки были словно чаши теплого света. Его рот…
