Метод супружества (ЛП) - Малком Энн
Я замужем уже несколько месяцев. Все это дерьмо должно было произойти в первую брачную ночь.
— Я попробовала ту новую сыворотку, которую ты мне подарила, — говорю.
Ее глаза загораются.
— О, правда? — она хлопает в ладоши. — Я не думала, что средство по уходу за кожей способно на такое.
Это правда.
Член Кипа способен.
И, похоже, не собираюсь прекращать пользоваться им в ближайшее время.
Что, как я знаю, не предвещает ничего хорошего в долгосрочной перспективе.
***
— Мы должны установить какие-то границы, — говорю я.
Мое положение совсем не подтверждает мои слова. Я лежу голая на полу кухни, растянувшись на Кипе.
Хорошо, что пол чистый.
Все пошло не по плану. Но когда он пришел домой с работы весь грязный и сексуальный, я не смогла себя контролировать.
Конечно, технически он тоже не был в состоянии контролировать себя. Поэтому мы и оказались на полу.
Он дал обещание о том, что вылижет мою пизду. И сдержал его, посадив на кухонный стол, раздвинув мне ноги, приступив к работе.
— Границы? — повторяет он, обводя пальцем сосок.
Я вздрагиваю от этого прикосновения.
— Границы, — повторяю твердым голосом. — Я думаю, важно, чтобы они у нас были, поскольку, похоже, это не одноразовая акция.
— Ни за что на свете это не может быть одноразовой акцией, — ворчит Кип, ущипнув сосок.
Я издаю стон боли и удовольствия, извиваясь на его обнаженном теле, пока снова не вспоминаю, о чем, черт возьми, говорю.
— Похоже, в обозримом будущем мы будем женаты и жить вместе, занимаясь сексом, — говорю я, стараясь, чтобы это прозвучало разумно. — Но это не то же самое, что женатые люди, которые живут вместе и трахаются.
Рука Кипа скользит от одной груди к другой.
— Угу, — мурлычет он.
— Кип, — огрызаюсь я.
Голубые глаза находят мои.
— Это может закончиться плохо. Мы дружим с двумя людьми, которые собираются быть вместе навсегда, и я не планирую покидать это место, как только получу Грин-карту. Мы знаем, что этот брак не вечен.
Лицо Кипа становится чуть серьезнее.
— Но, — продолжаю я. — Мы оба разумные люди, похоже, не романтики. Следовательно, мы можем быть женаты на бумаге и жить вместе, и трахаться, не превращая это в какой-нибудь гребаный фильм с неудачным концом, который на самом деле никогда не показывают. Итак, мы будем трахаться, потому что, как оказалось, у тебя это неплохо получается…
— Неплохо? — он прерывает меня, его рука теперь опускается вниз, раздвигая мои ноги и просовывая палец внутрь, где я уже влажная для него.
Мои глаза закатываются. Очень чувствительна там, так как его член чертовски большой, и он знает, как им пользоваться.
— Сносно, — стону я.
Он ухмыляется, когда убирает палец и сует его в рот.
— Ты тоже довольно сносная.
Я ухмыляюсь.
— Я более чем сносная, милый, — протягиваю. — Поэтому знаю, что моя киска обладает какой-то магией, заставляющей тебя думать, что здесь может быть что-то большее. И как будто ты можешь полюбить меня и все в этом роде. Вот тогда-то это и станет запутанным.
Все озорство исчезает из глаз Кипа, а его рот превращается в тонкую линию.
— Я не собираюсь влюбляться в тебя.
Вздрагиваю от холода в его голосе, не ожидая этого.
Что-то внутри меня тоже дрогнуло, но по какой-то другой причине. Какая-то обида, которую не имею права чувствовать. Я завела этот разговор, хотела убедиться, что это всего лишь секс. Но его слова настолько резкие, что ранят меня.
— Ладно, хорошо, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Тогда у нас не будет проблем. Мы будем трахаться без обязательств, хорошо играть перед публикой, и как только придет время, разведемся по-честному и вернемся к нашей обычной жизни.
Кип кивает.
— Но мы еще не в разводе.
Затем он переворачивает меня на спину, ловко просунув в меня свой твердый член, показывая преимущества наличия мужа, который более чем сносен в сексе.
***
Когда я важно шествую по строительной площадке, раздается свист.
Ухмыляюсь, не беспокоясь об этом так, как обычно. Особенно с тех пор, как у меня появилось предчувствие относительно того, что будет дальше.
— Эй! — гремит знакомый голос. — Следующий, кто свистнет в адрес моей гребаной жены, останется без работы и языка.
— Я ничего не могу поделать с тем, что так хорошо выгляжу, но вы можете контролировать свои рты. Ну же, ребята, — кричу я, обращая свое внимание туда, откуда доносится голос Кипа.
Он качает головой, глядя на меня, когда выходит из дома, одетый в свою кепку, грязную футболку и выцветшие джинсы.
— Ты принесла неприятности? — спрашивает он, когда добирается до меня, цепляясь за петлю на моих джинсах и притягивая к себе. На мне белая майка с кружевным лифчиком, который не скрывает сосков, твердеющих от его близости.
— Я? Неприятности? — невинно спрашиваю. — Никогда. Просто принесла своему мужу обед, — поднимаю корзину, которую несла.
Он переводит взгляд с меня на корзину.
— Ты приготовила мне обед? — с сомнением спрашивает он.
Я хмуро смотрю на него.
— Нет, это сделала Нора, так что не волнуйся. Все безопасно для употребления.
Он усмехается, качая головой.
— Зачем ты пришла, детка?
Раньше я сердилась на это ласковое обращение, но сейчас даже не обращаю внимания — хотя в глубине души знаю, что должна, границы и все такое, — потому что теперь мы трахаемся, и его случайные прикосновения и ласки что-то значат.
— Потому что хочу, чтобы город думал, что я отлично справляюсь с ролью жены, — сладко отвечаю.
Он крепко держится за петлю моего ремня. Мне нравится. Это интимно и так по-собственнически.
Подождите, разве я не ненавижу собственнических мужчин?
— Город знает тебя достаточно хорошо, чтобы понять: ты не из тех жен, которые приносят мужу обед, — говорит он.
Справедливо.
— Ладно, я здесь не для этого, — признаюсь. — А для того, чтобы трахнуться в твоем грузовике, — киваю на грузовик, припаркованный в стороне, ближе к лесу, граничащему с домом.
Выражение лица Кипа становится голодным, и он притягивает меня ближе, так что наши рты оказываются в нескольких дюймах друг от друга.
Мое тело откликается на его тепло, прижатое к моему, на его запах.
— Я не могу трахать свою жену в гребаном грузовике во время обеденного перерыва, когда куча мужиков в двух шагах, — бормочет он мне в губы. — Столько, сколько захочу.
Улыбаюсь ему.
— Ну, на самом деле я не твоя жена, помнишь? — шепчу. — Просто какая-то женщина, с которой ты живешь и иногда занимаешься сексом. И если хочешь быть строгим в вопросах жены, то супружеский долг — заботиться обо мне всеми необходимыми способами, — я наклоняюсь, чтобы прижаться своими губами к его. — И хочу, чтобы ты трахнул меня в этом грузовике, с кучей мужиков неподалеку.
Кип издает низкое рычание.
— Черт возьми, женщина, ты высосешь из меня всю жизнь.
Я ухмыляюсь.
— Нет, пока не получу Грин-карту, — подмигиваю, а затем неторопливо направляюсь в сторону его грузовика, покачивая бедрами, уже влажная и готовая.
***
— Если какой-нибудь гребаный мужик увидит тебя в таком виде, мне придется убить его, — ворчит Кип, когда я самозабвенно насаживаюсь на член.
Жилы на его шее будто вылеплены из мрамора, его руки лежат на моих бедрах, подушечки пальцев вдавливаются в плоть.
Он спускает бретельки с плеч, обнажив грудь. Мои джинсы отброшены в сторону, а сиденье пикапа Кипа отодвинуто назад, чтобы нас не было видно снаружи.
Место спроектировано так, что мы находимся в стороне от тех, кто работает, но если кто-то решит прогуляться или взять что-нибудь из своей машины, то легко заметит нас.
От этого я только становлюсь более влажной, а приближающийся оргазм — более интенсивным.
Я ухмыляюсь.
— Ты реально убьешь мужчину только потому, что он мельком увидит мои сиськи? — поддразниваю я.
