Одна на Троих (СИ) - Ласка Уля

Расставляю чашки перед боссами, что–то оживлённо обсуждавшими до моего прихода.

– Присаживайтесь, Мария Васильевна, –кивает мне в сторону свободного кресла по левую руку от него Воронов. – У нас для вас расписание, проверьте вашу почту. И сразу же после этой нашей беседы пройдите, пожалуйста, в отдел кадров.

– М–м–м, – издает тихий стон Алексей Сергеевич, сидящий слева уже от меня, – это. . . это реально божественно, – делится впечатлениями от моего кофе он.

Не могу сдержать улыбки, которая, кажется, растягивается от уха до уха через все мое лицо. И также мгновенно исчезает, когда я сталкиваюсь с холодными глазами Соболева, сидящего прямо напротив меня.

– Маша, я бы тоже хотел с тобой договориться, – чуть ли не мурчит довольный Алексей.

И теперь уже Никита Владимирович переходит на тот самый тон, который до этого использовал Воронов:

– У нас работа, Алексей!

Игнорирую, эту перепалку и, обращаясь к третьему участнику беседы, сообщаю свои требования. Сейчас или никогда!

– Илья Константинович, у меня две просьбы до того как я приступлю к исполнению своих обязанностей.

В кабинете моментально устанавливается идеальная тишина.

Стискиваю кулаки, продолжая:

– Во–первых, я хотела бы переговорить с Маргаритой Александровной, и чем скорее, тем лучше. В идеале до посещения отдела кадров, – выдыхаю, с тревогой осматривая мгновенно сосредоточившиеся лица начальства.

– А во–вторых? – все так же холодно, как и в реакции на Чернова, интересуется Соболев.

Собираюсь с силами и выдаю вторую часть своей просьбы:

– Если есть возможность, как–то вернуть Анатолия Кротова, это было бы просто чудесно!

– Кого? – непонимающе переспрашивает Алексей Сергеевич.

Воронов отводит глаза в сторону, начиная постукивать ручкой по столу.

Наши взгляды с Соболевым пересекаются. Игра желваками, мягкий, но уверенный поворот шеи из стороны в сторону, а затем вдруг его глаза, слегка прищурившись, начинают отсвечивать каким–то хитрым блеском.

– Вот об этом, Мария Васильевна, мы и поговорим с вами наедине, – поднимается из кресла он, добавляя: – С Марго вы также сможете побеседовать от меня, только у меня есть прямой номер. Идемте.

Глава 20

Никита

Опять этот испуганный взгляд, будто я собрался подвесить ее вверх ногами на последнем этаже небоскреба или сбросить в воду с привязанным к ногам камнем. . . Или что вероятнее, она успела освежить память роликом со Стелкиными откровениями, который все ещё гуляет по информационным сетям.

Ничего, цветочек, к правде путь порой тоже проходит через страх, зато лучше запоминается.

Показываю взглядом парням, чтобы не лезли.

Если Лёха и тут попробует продавить что–то своё, то придется разговаривать уже по–другому. А не хочется. Потому что все же пять лет общего дела и по сути действительно отличных, дружеских отношений – уже пройденная проверка на прочность.

Но второй месяц отсутствующие мягкие, всё сглаживающие замечания Марго и то, как умело она подавала информацию, собственно, выстраивая и поддерживая наши отношения, дают себя знать.

Чёрт! Я реально скучаю!

Илья подбадривающе кивает Аловой. Нет, ну на ее месте я бы тоже держался именно его.

Безмолвно ржу, представляя себя на её месте. Ну, во–первых, со мной бы точно не прокатил даже первый заход, когда Крапивин начал ей втюхивать про договор со мной. У меня этот козёл, мало того что взял бы меня на работу моментально, но ещё назначил бы надбавку за моральный ущерб. Себе бы я тоже объяснил, что к чему. . . Но это я. . . А цветочек. . .

– Пойдём. Не съем я тебя, – зачем–то добавляю я, допивая действительно вкусный, отлично приготовленный кофе.

Теперь понятно почему Илья вцепился в неё обеими руками. При его любви к этому напитку он нашел бы способ уговорить её, даже если не было бы никакого договора. Тому, каким убедительным может быть Воронов с женщинами, завидует даже Лёха. Мне незачем, я действую по–другому.

Цветочек неторопливо опустошает свою чашку, собираясь убрать посуду и за нами.

– Оставь, Галина займётся, – прерывает её порыв истинного секретаря Илья. – Через полтора часа, вы, Мария Васильевна, будете мне нужны. Я введу вас в курс по моим делам. Если возникнут какие–либо сложности, – строгий "отцовский" взгляд на меня, – обращайтесь.

Ухмыляясь, подхватываю, вышедшую из–за стола Машу под локоть и тяну на выход.

– Маш. . . Мария Васильевна, а экскурсия по моей фабрике завтра! – никак не угомонится Лёха. – Но я напомню об этом вечером.

Цепляю с полки какую–то декоративную деревянную хрень и, резко развернувшись, бросаю в Чернова.

Мимо!

Точнее, моментально выпрыгнувший из кресла, Илья ловит её на лету и замахивается в моем направлении в ответ.

– Маша, быстрее, – выталкиваю цветочка за дверь и выметаюсь сам.

Отличный глазомер и сила броска у Илюхи не только в бильярде.

– Никита Владимирович, – возмущённо пихается она, пытаясь отстраниться. – Почему вы ведёте себя, как какие–то школьники?

– Распустились в отсутствие учителя? – дразню её я.

– Мне удивительно, как с таким подходом у вас всё нормально функционирует.

– Потому что мы умеем работать?

– Так почему не научились нормально общаться?

– Ждали тебя, цветочек, – улыбаюсь тому, как забавно она злится.

– Не называйте меня так! – продолжает высказывать претензии она, уже спокойно вышагивая рядом, без моих принудительных манипуляций.

– Насколько я слышал, в фирме у Крапивина на практике тебя назвали именно так, и ты отзывалась.

Смущается, отворачиваясь, но поясняет:

– Это была практика, я не была полноценной частью команды. Сейчас бы они такое себе не позволили.

– Уверена? Не хочешь узнать, от кого у меня эта информация?

– Нет, – со скоростью света отвечает она.

А это значит, вера в безупречного Крапивина уже пошатнулась. Точно в плюс.

– Проходи, – пропускаю цветочка вперёд, открывая свой кабинет и специально оставляя лишь узкое пространство между собой и дверью.

Почти без труда протискивается, все же задевая меня ягодицами и вызывая непреодолимое желание вдавить ее в себя ещё плотнее.

И что это нахрен за мысли? Пытаюсь проанализировать я текущую ситуацию.

Да, хорошенькая, да, с характером, который точно ещё можно отформатировать, но зелёная до невозможности.

Не мой вариант!

Однозначно.

– Зачем тебе Кротов? – сразу приступаю к делу я, усаживаясь на свое рабочее место.

– Его навыки работы с документами, – ничуть не мешкая, приступает она к расхваливанию человека, с которым у меня оказались связаны не самые приятные мгновения моей жизни и тем, кем до сих пор поддразнивают меня мои европейские деловые партнёры. – Я, если очень постараюсь, смогу освоить кое–какие приемы, но это точно займет время, которого у меня и так немного.

– Оставайся насовсем, Маша, – предлагаю я, переходя чуть ли не на романтический тон.

А все потому, что хочу получить от неё положительный ответ и эту милую, игривую улыбку, которой она наградила Леху, когда тот расхваливал её кофе.

Ресницы взмывают вверх.

– Это навряд ли, – фыркает она, одним аккуратным движением, поправляя несуществующую, выпавшую из прически прядь.

– Спорим?

– Да вы шутите! – утыкается в свой планшет она. – Это заведомо проигрышный вариант.

– Я люблю рисковать!

В ответ она кривит губки, а я перегибаюсь через стол, обхватывая ее плечи, притягивая лицо как можно ближе.

– Вот так. . .

Цветочек жмурится, втягивая и пряча губы, мгновенно становясь похожей на какую–то экзотическую рыбу.

А меня прорывает, потому что это самая дурацкая реакция, которую я когда–либо видел на своё намерение поцеловать девушку.

Касаюсь своим носом её, замечая, как вздрагивают ресницы, а затем разжимаю пальцы, выпуская ее плечи из рук, откидываясь в кресле и давая волю эмоциям.