(Не) настоящий ангел - Амалия Март
— Ага, — киваю, вытаскивая ключи из заднего кармана. — Как раз пришли.
Катька прижимается ко мне сзади, пока я открываю дверь, водит ладошками мне по груди. Даже прикусывает сзади шею, посылая мурашки по телу. Блин, и почему из головы дурная мелочь не выходит? Хоть ты иди за ней и под замок сажай, удумала тоже, взрослой прикидываться.
— И где твоя комната? — игриво спрашивает девушка, скидывая обувь в коридоре.
— Вон там, — показываю направление ладонью. — Ты иди, я сейчас.
— Ага, — легко соглашается она. Разворачивается и красиво вышагивает на мысочках по холодному полу в сторону моей спальни.
Я быстро снимаю кроссы и иду на кухню. Отодвигаю штору, в надежде застать “сильно взрослую” козявку на улице.
Она стоит возле подъезда, перетаптываясь с ноги на ногу, поглядывая на экран старой Нокии, которую ей подогнала моя мама. Явно кого-то ждет. Еще и юбку короткую нацепила, во дает!
Через мгновение к ней подкатывает какой-то прыщавый пацан на велике. Явно старше ее. “Ангелочек” широко лыбится ему, показывая на свои ноги. Прокатить ее собрался, смертник! Низко чертыхаюсь и срываюсь с места. На месте тети Люды я бы запер эту задницу, ищущую приключений, в комнате до совершеннолетия. Ну без мозгов же совсем!
Быстро вдеваю ноги в кроссовки, даже не натянув пятку до конца, и несусь вниз по лестнице. Успеваю вовремя, прыщавый пацан как раз пытается усадить добычу на раму, лапая за голые коленки. Подлетаю к парочке и сдергиваю идиотку с велика за локоть.
— Ай, — шипит она, пихая меня в плечо. — Совсем что ли?!
— Домой я сказал! — рявкаю громко. — А ты свалил, пока зубы целы и ноги на месте, — наклоняюсь над дрыщем, давя на него габаритами. На самом деле, не сильно он старше малявки, года на два-три, но все равно, знаю я, что пацанам в этом возрасте нужно.
Пацан снимает велик с тормоза и начинает крутить педали в сторону соседнего дома. Трус даже не попрощался.
— Ты придурок! — кричит мелкая, дыша, как маленький паровоз.
— А ты дура! — хватаю ее за локоть и тащу к парадной.
— Ты испортил мне вечер, а я испорчу тебе! — выплевывает язва, высвобождается из моего захвата и громко топает по лестнице вверх.
— Интересно как? — смеюсь над ней. Что она может? Маме позвонит?
Но зря я сомневался в ее фантазии. Через минуту она оказывается в моей квартире, а уже через две оттуда вылетает Катя с криками “извращенец долбанный”. А я даже кроссовки снять не успел.
Зараза. Самая настоящая мелкая зараза. Нигде она еще не выросла, особенно в голове.
Глава 14
Ангелина
Что такое “удручающее” состояние и чем его запить, чтобы на языке не осталось привкуса горечи?
Я не выспалась. Гребаный Арсеньев стоял перед глазами во всем своем голом великолепии, драный кот гулял где-то в гордом одиночестве голодный и холодный, а тетя Валя хваталась за сердце, узнавая, что во всем виновата я. Долбанное подсознание то уводило в сон, подкидывая эти жалостливые (горячие) картинки, то выбрасывало в реальность, заставляя нервно сминать одеяло ногами.
В спасительной надежде, что третья чашка кофе, наконец, меня оживит, плетусь к кулеру у окна. Мои новые коллеги — как призраки дома на холме, если закрыть глаза, то и не вспомнишь, что они тут есть. Весь день по офису раздается только стук клавиш и редкие тяжкие вздохи. Живым здесь не место.
Достаю пакетик растворимого кофе, высыпаю в чашку, заливаю кипятком. Каждое действие в наполненном тишиной офисе звучит преувеличенно громко. Как стучит керамическое дно чашки о столешницу, как звенит ложка, размешивая сахар на дне. Затылком буквально чувствую осуждающий взгляд кого-то из коллег, даже оборачиваюсь, чтоб смело указать место этому продуктивному роботу, способному вкалывать от зари до зари, без перерыва на обед и сон. Но ожидаемо встречаю лишь опущенные в мониторы компьютеров взгляды.
А я привыкла к другому режиму работы, где вот такие перерывы на кофе — часть рабочего процесса, где мои верные Лёлик и Болик трутся у моего стола с чашками в руках, заливая очередную байку, которую я потом успешно вверну в общении с очередным клиентом. Даже воспоминания об их многозначительных взглядах в мой вырез сейчас не бесят, а вызывают приступ теплой ностальгии. Такие обормоты, божечки. Интересно, как они там без меня? И кого из них Макс поставил на свое место?
Чертов Макс. Имеет же наглость звонить, как ни в чем не бывало, и звать на вечернее изучение Камасутры. Как ему только… вот неужели ничегошеньки не екнуло от моего громкого ухода?
Неосознанно делаю несколько шагов к окну, заглядывая в офис напротив. Странно, отсюда моя бывшая контора кажется муравейником: плотно стоящие друг к другу столы, теснящиеся спина к спине сотрудники, яркие мудборды на стенах. Там жизнь кипит. И мне так не хватает этого вечного движа.
А вот и Гера. Стоит у рабочего стола, разговаривает по телефону, эмоционально размахивая руками. Его странная привычка все переговоры вести стоя, сначала ужасно бесила, а сейчас я и сама этим грешу на особо важных телефонных разговорах. Стоя соображается лучше. Скольжу взглядом по ребятам, с которыми провела яркие полгода, и в очередной раз чувствую странную горечь во рту. Это не кофе, к нему я так и не притронулась, просто сжимаю горячую чашку в ладонях, не в силах оторвать глаз от жизни, которую оставила.
Я погорячилась, наверное.
Да, Макс — козел. Но мне нравилось там работать, я работала хорошо, а с новым начальником наверняка бы сработалась. Но моя чертова ущемленная гордость вечно призывает творить дичь.
В кармане вибрирует телефон, достаю его, разблокирую экран. О, служба поддержки Uber, наконец, разродилась. Открываю письмо и громко матерюсь. Да чтоб их! Сзади слышится шорох и какие-то нечленораздельные мычания. Да,
