Леди и байкер - Гленна Мейнард
Я сажусь, и она продевает пальцы в петли ремня моих джинсов, крепко держась за них.
Я выдыхаю и надеюсь, что не пожалею об этом.
«Харлей» с ревом несется в ночи, а маленькая девочка с прекрасными карими глазами крепко прижимается ко мне.
Как только подъезжаю к «Площадке дьявола», нашему клубу, понимаю, что приводить сюда ребенка — плохая идея. Я бросаю взгляд на двухэтажное кирпичное здание, в котором когда-то располагались офисы, прежде чем оно было переоборудовано под клуб, и понимаю, что здесь ребенку не место. Вечеринка в самом разгаре или вот-вот начнется. Выключаю мотоцикл и, как только Уилла отпускает мои брюки, слезаю с байка. Глажу ее по светлым волосам.
— Умничка. Ты прирожденная гонщица. — Я обхватываю ее за талию и сдергиваю с сиденья, ставя на землю. — Не поднимай головы и держись рядом со мной. Не смотри ни на что внутри, просто продолжай идти, пока не скажу тебе, что все в порядке.
Я пробираюсь к входу, классическая рок-музыка становится все громче. Черт. Здесь не место ангелу. Вообще не место. Чертов Мёрдор. О чем, черт возьми, он думал, поручая мне дежурство по детскому саду? Лучше бы поручил это кому-то из клубных девок. Какого черта должен с ней делать? Я ни хрена не знаю, как ухаживать за ребенком.
Ну вот и все, поехали. Я толкаю тяжелую металлическую дверь, и классический рок проникает сквозь нее и бьет мне в лицо вместе с облаком дыма. Я осматриваю комнату, но празднование еще не началось. Братья сидят вокруг, пьют и играют в бильярд. Несколько людей бесцельно ходят, но ничего провокационного пока не происходит. Я проверяю часы. Ночь еще только начинается.
— Привет, красавчик, — мурлычет Мэрайя, облизывая губы и потираясь о мой правый бок, ее фальшивые сиськи выпирают из неоново-зеленого топа. У меня нет настроения слушать ее и весь бред, который она несет. Женщина — сплошная драма. Язвительная и навязчивая, как черт. Две вещи, которые мне не нужны.
Я отталкиваю ее.
— Не сейчас.
— Черт. — Она замечает мою тень. — Не знала Ист, что у тебя есть ребенок.
— Это не мой.
— Подожди, ты же не занимаешься каким-нибудь хреновым дельцем?
Я хмурю брови и сжимаю кулаки.
— Пошла ты, тупая курица. — Я протискиваюсь мимо сучки, пока она откидывает свои вьющиеся обесцвеченные волосы, и иду к бару. Сажаю Уиллу Мэй на табурет. — Принеси ей «Спрайт», — кричу я через шум Слейтеру.
Он поднимает подбородок, берет банку из холодильника и ставит ее на барную стойку. Я открываю крышку.
— Ничего не пей и не ешь, пока я сам тебе не дам. Никто здесь не причинит тебе вреда, но дерьмо случается, и лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Понятно?
Она смотрит на меня глазами лани. Молчит, но берет стаканчик и пьет.
— Кушать хочешь?
— Ага.
— Пойдем. Давай посмотрим, что можно найти на кухне. — Она сползает с табурета и прижимается ко мне. Это всего лишь вопрос времени, когда здесь начнется дикая возня. Дверь в кухню распахивается, и Пэм стоит по другую сторону.
— Что ты задумал? — Она поднимает руки над головой, закрепляя темные вьющиеся волосы в хвост и открывая взору череп и розы, вытатуированные на ее левом бедре.
— Это Уилла Мэй, моя подопечная на этот вечер. Что у тебя есть хорошего, быстрого и горячего?
— Я бы тебе ответила, но это не для маленьких ушей, — смеется она.
Качаю головой. Я вляпался по самые уши.
— Убери в холодильник. — Я достаю лекарство и бросаю бутылочку ей.
— О, милая, ты заболела?
Уилла Мэй шмыгает носом и вытирает его, напоминая мне, что нужно вымыть это лицо. Пока Пэм убирает лекарства в холодильник и расспрашивает ребенка о том, что она хочет съесть, я беру бумажные полотенца и промокаю их.
— Давай, леди. — Я берусь одной рукой за ее затылок, а другой вытираю ей лицо. Она морщит нос и извивается, крутится из стороны в сторону, стараясь изо всех сил избежать мокрого конца бумажного полотенца. — Ну вот. Как новенькая. Я поворачиваюсь к Пэм и выбрасываю бумажные полотенца в мусорное ведро. — Ты сегодня занята?
Она тычет пальцем мне в лицо.
— О нет, ты не перекинешь на меня свою работу. Сегодня вечер пятницы.
— Да ладно. Ты же знаешь, что я ни черта не смыслю, как ухаживать за больным ребенком.
— Уверена, ты разберешься. Покорми ее. Дай ей воды и розовое средство по инструкции. — Она ухмыляется.
— Я буду у тебя в долгу.
— Хм. — Пэм постукивает черным накрашенным ногтем по подбородку. — С тебя больше, чем должок.
— Я хочу остаться с тобой, Ист, — кричит Уилла Мэй и врезается в мой бок, удивляя меня до чертиков.
— Ты слышал леди. — Пэм подмигивает ей и выкладывает на бумажную тарелку сэндвич с жареным сыром. — Увидимся позже, папочка. — Она гогочет и выходит за дверь, оставляя меня наедине с Уиллой Мэй.
Чертовски здорово.
Я почесываю затылок и смотрю на девочку.
— Сколько тебе лет, малышка?
— Восемь с половиной.
— Вот же черт. Ты выглядишь на шесть.
— Не надо, — нахально произносит она, затем хрипло кашляет и вновь бьет меня сапогом по голени.
— Вот черт. За что ты на меня напала
— Мама говорит, что нельзя говорить плохих слов. Теперь ты должен мне четвертак. — Она вскидывает запястье, ладонь повернута вверх.
— Я не говорил. Неважно. Ты не должна ходить и пинать людей. Возьми свою еду, — рычу я на нее.
Ее нижняя губа дрожит, но она не проливает слез. Ее глаза лани держат меня в плену, и я понимаю, что веду себя как придурок. Уилла Мэй больна и застряла среди чужих людей. Кто знает, что случилось с ее мамой и когда за ней приедет Мёрдер? Я вижу это в ее взгляде. Страх. Печаль. Но там есть и что-то еще. Проблеск надежды. Мое сердце сжимается в груди.
— Прости, что накричал на тебя, но не надо меня больше пинать. Нельзя пинать взрослых.
— Ладно.
— Ну вот и отлично. Я отведу тебя наверх, в комнату, где ты сможешь посмотреть телевизор или займешься чем-нибудь еще.
— Хорошо. — Ее рука дрожит, когда она
