Невероятная очевидность чуда - Татьяна Александровна Алюшина
И вот на этом самом месте отрезок складывавшихся «как по маслу» всех предыдущих ее решений, обстоятельств и действий, видимо, закончился. И перешел в режим «двигаемся дальше, но уже с некоторым напряжением и непредвиденными колдобинами».
В качестве первой «колдобины» выступило неожиданно открывшееся обстоятельство, что любимый, удобный и родной чемоданчик Евы развалился окончательно и бесповоротно. Не закрывается он совершенно и к использованию по прямому предназначению более не пригоден.
Понятное дело, что развалился он не прямо вот сейчас, а бог упомнит когда – в те незапамятные времена, когда Ева еще куда-то ездила. О вышедшем из строя чемодане она, разумеется, благополучно давно и напрочь забыла – вместе с теми самыми канувшими временами. Таким вот образом и получилось, что проблема упаковки вещей встала перед Евой Валерьевной во весь свой чемоданный рост, причем ближе к двенадцати часам ночи. Когда она и приступила к последнему этапу всех своих сборов в дорогу и предпринимать что-либо реальное – типа срочной покупки нового чемодана – было уже поздно.
Собственно, можно было не заморачиваться сложным выбором и растолкать все необходимое по сумкам и пакетам, но устройство натуры и разума Евы Ахтарской не переносило бестолковости и отсутствия нормального, продуманного порядка во всяком деле, за которое она бралась. А появление нескольких дорожных сумок и каких-нибудь баулов вместо одного чемодана, по ее оценке, относилось как раз к разряду той самой обременительной бестолковости и элементарного неудобства.
Пришлось Еве ковыряться в закромах, в которых она таки отыскала и извлекла на свет старый, громоздкий, здоровенный чемодан. Он больше походил своими габаритами и неприглядной угловатостью на потрепанную жизнью картонную коробку от стиральной машинки, а не на удобное средство для упаковки вещей, в котором братец как-то привозил им с мамой кучу подарков и восточных вкусняшек, да так и оставил вместе с содержимым у них дома. Девать этого уродца было некуда, а выбросить вполне себе пригодную рабочую вещь не хватило решимости. Вот и засунули в дальний угол хозяйственной каморки, как водится у всех в нашей стране: «на всякий случай, вдруг пригодится».
«Ты-дын-н-н» – зазвучали фанфары для старичка, настал ваш звездный час, господин Чемодан, вы пригодились! Не зря, выходит, пылились столько лет на задворках.
Выступающий со своим бенефисом «артефакт» всем своим видом и устройством ужасно раздражал эстетические и рачительные установки Евы Валерьевны Ахтарской. Но деваться было некуда, поскольку в первом часу ночи иных вариантов, кроме этого гроба на колесиках, у нее не нашлось. Довольствуемся тем, что имеем! А то, что в чемодане осталось слишком много места после того, как она сложила в него все, что наметила взять с собой, и по незаполненным пустотам его нутра барахло бултыхалось, перемешиваясь в одну хаотичную кучу, – ясное дело, лишь наддало и усугубило неприятные эмоции Евы.
Тяжко-безысходно вздохнув, она натолкала в чемодан дополнительного шмотья и всякой мелочовки. Даже рюкзачок, с которым намечала ехать, засунула со всем его содержимым, кроме документов, телефона, кошелька и ключей от квартиры и дома, которые она переложила в маленькую дорожную сумочку.
Ну, вроде бы все, – фух! – собралась, хоть с перегрузом и совсем не так, как намечала, но уже можно выдохнуть и успокоиться.
Ага! Щас! Тот самый случай – посмеялась планида Евы Ахтарской над всеми ее оптимистичными выдохами.
Утро следующего дня не задалось с самого начала, по всем правилам и в русле концепции закона Мерфи, гласившего, как известно, что все, что может случиться – случится обязательно, а что не может случиться – случится тоже. И каждый этап дальнейшего пути Евы по закону той самой подлости был отягощен неожиданными трудностями и напрягами разного уровня неприятностей, валившимися на нее.
Сначала произошла какая-то непонятка с такси – одно ехало-ехало и не доехало, по невыясненным причинам снявшись с заказа. Вторую машину отчего-то никак не удавалось заказать. В конце концов машина на ее маршрут нашлась, но ждать пришлось долго. Когда Ева начала всерьез волноваться, понимая, что имеет все шансы не успеть на экспресс, такси все же подъехало.
Дальше – еще веселей! Ева вышла из лифта на первом этаже, и в этот момент одно из колесиков чемоданного монстра, внезапно издав непотребный скрежет последнего издыхания, вывернулось каким-то странным образом. И чемодан начало уводить в сторону, отчего он чуть не завалился набок, а несчастное колесо болталось при этом, демонстрируя свою готовность и вовсе отвалиться. Следующим сюрпризом стало открытие, полученное, так сказать, экспериментальным путем, – вес и габариты чемодана оказались слишком большими для миниатюрной Евы, когда та предприняла попытку его приподнять и вынести вместо того, чтобы волочить за собой под аккомпанемент ненормального колесного скрипа.
Ругаясь громким шепотом почем зря, пыхтя и отдуваясь от натуги, Ева вытащила чемоданище из подъезда и кое-как донесла-таки его до такси. При этом таксист даже не дернулся помочь девушке, лишь посматривая со своего сиденья за ее потугами с большим познавательным интересом. Козел вообще-то.
Ну ладно, бог с тем таксистом, получившим большой минус в свою карму, главное, в машину она загрузилась, выдохнула облегченно, ну и все – поехали, слава богу!
Но! Дважды они вставали в пробках. Дважды!
Эти непредвиденные гадские задержки теребили и без того уже изрядно истрепанные нервы девушки. Но на вокзал к отходу поезда она таки успела – правда, буквально впритык к отправлению! – и неслась к перрону, скрипя и сипя несчастным колесиком на всю вокзальную площадь, грохоча оставшимися тремя рабочими колесами по стыкам плиток. Кое-как, с большими усилиями, матерясь сквозь зубы, вцепившись в петлю для транспортировки обеими руками, Ева втащила по пандусу на перрон злополучный чемодан, волоча за собой эту махину. Добежала она до своего вагона и ввалилась в него, задыхаясь и сипя, как выброшенная на берег из своей тихой-мирной и спокойной глубины рыбина.
Ладно, все, она успела, ура! Теперь можно окончательно выдохнуть, успокоиться и расслабиться хотя бы на следующие два часа.
Ну да, как же, расслабиться! Сегодня же явно не день Евы Валерьевны Ахтарской.
И поняла она сей прискорбный факт с полной и очевидной неизбежностью, когда нашла кресло с номером, соответствующим купленному билету, и узрела соседа, предназначенного ей судьбою для дальнейшей двухчасовой поездки.
Кое-как уместившийся, но до конца так и не втиснувший свое расплывшееся, массивное, бесформенное тело в довольно широкое кресло, у окна элитного экспресса сидел толстяк.
Нет, не так – очень большой и очень толстый мужчина.
Отфыркиваясь, удушливо, с натугой сипя при
