Невероятная очевидность чуда - Татьяна Александровна Алюшина
Если честно, Ева не испугалась и даже не насторожилась – а пофиг уже все! Лишь успела прокрутить в голове вполне логичное объяснение этому факту. Даже два вполне логичных и возможных объяснения.
Она нажала на ручку, открыла дверь, переступила порог и… встретилась взглядом с совершенно незнакомым ей мужчиной, стоявшим в проеме распахнутой двери, ведущей из прихожей-сеней в коридор перед большой гостиной комнатой.
Среднего роста, стройный, даже скорее сухощавый, но весь какой-то мускулистый, лет сорока, наверное, с русыми волосами и проседью в короткой стрижке, вполне привлекательной, но неяркой, очень мужской внешности, с весьма-а-а непростым, внимательным взглядом темно-серых глаз, в данный момент смотревших на нее доброжелательно-улыбчиво.
Вообще вся его поза и то, как он стоял – расслабленно, с опущенными руками, с раскрытыми, немного развернутыми вперед ладонями, – демонстрировали то, что и должны были показать и для чего задумывались – открытую, доверительно дружескую доброжелательность и полное отсутствие агрессии. Классическая телесная демонстрация, однозначно трактуемая и понятная любому, даже начинающему профайлеру и практикующему психологу.
Ни профайлером, ни психологом, бог миловал, Ева не была, но имела весьма специфическое воспитание, образование и знания, полученные от родителей, и читать язык тела умела вполне себе неплохо.
– Здравствуйте, – поздоровался мужчина с легким намеком на улыбку, обозначенную лишь уголками губ, – я так понимаю, вы Ева. А я Орловский Павел Андреевич…
– Шпион? – перебив его, спросила Ева пустым, нейтральным тоном, без всякой эмоции в голосе.
– Почему шпион? – от неожиданности столь странного вопроса сбился со своего спокойного, выверенно-дружелюбного тона мужчина.
– Понятно, – тем же нейтральным тоном констатировала Ева и задала следующий вопрос: – Ну «и откуда ты взялся в полати царской, коли не было тебя»?
Мужчина, представившийся Павлом Андреевичем, посмотрел на нее, чуть приподняв удивленно брови, как на неведому зверушку, внезапно начавшую разговаривать. Но практически мгновенно совладал со своей непроизвольной реакцией, убрал визуальную демонстрацию эмоции и вновь обозначил доброжелательную улыбку уголками губ.
– А-а-а, – протянул он, легко усмехнувшись, – в этом смысле. Ваша тетушка Ангелина Львовна предложила мне пожить в вашем доме некоторое время, пока я в отпуске. Она уверяла, что в данный момент здесь никто не проживает, а с вами она согласует все вопросы.
– Понятно, – снова произнесла Ева совершенно пустым, нейтральным тоном.
Достала телефон из сумочки, порассматривала изучающе мужчину пару-тройку секунд, развернулась и вышла из дома, медленно закрыв за собой дверь.
Орловский работал за компом в небольшом, но очень уютном кабинетике на втором этаже дома, когда услышал звук отпирающегося замка в калитке. Окно кабинета, возле которого и стоял старинный, тяжелый, солидный стол из орехового массива, располагалось над крышей веранды, над главным входом в дом, и находилось аккурат напротив ворот и калитки, потому-то Павел и услышал звук отпирающегося замка. И не понял. А собственно, кто бы это мог быть? В том смысле, что вот так спокойно отпирать калитку, без всякого предупреждения человека, находящегося в доме, о своем приходе?
Поднявшись из-за стола, он прошел к краю окна, чтобы не быть на виду на случай, если тот, кто «проникает» на участок, станет осматривать окна дома. Калитка распахнулась, и Орловский увидел молодую, миниатюрную, стройную девчонку в курточке с накинутым на голову капюшоном, с которого капала и текла ленивыми струйками вода, в промокших насквозь от колен и выше брючках с заправленными в трекинговые ботинки штанинами. Она шагнула на дорожку участка, и в этот момент что-то случилось с ее большим, угловатым черным чемоданом, который, издав плохо различимый Павлу через окно звук, принялся заваливаться набок. Девушка успела подхватить чемодан, не дав тому окончательно рухнуть на мокрые плиты, нагнулась и, подняв что-то с земли, привалила чемодан к каменному столбику, закрыла и заперла на замок за собой калитку. Снова подхватила чемодан и направилась к дому.
И в этот момент Орловский понял два очевидных факта: первый – это хозяйка дома, то есть та самая Ева Валерьевна Ахтырская, и факт второй, менее приятный – она понятия не имеет о его пребывании в доме. То есть абсолютно не в теме. Наблюдая за тем, как девушка приближается к дому, и прикидывая, как разруливать странную ситуацию, в которой они оба оказались, Павел понял, что случилось с ее багажом – у чемодана отлетело колесо.
И, услышав, как она ругается, не особо сдерживая себя, и как гремит по ступенькам оставшимися колесами чемодан, Орловский поспешил спуститься вниз, торопясь помочь девушке с ее явно слишком тяжелым багажом, но резко тормознул посередине лестницы, ведущей на первый этаж, сообразив, что, если сейчас вот так вот запросто выскочит из дома и предложит свою помощь, может ее сильно напугать.
Ну а как? Девочка приехала в свой пустой дом, а из него вываливает какой-то незнакомый мужик. Понятное дело, испугается.
Ну хорошо, – быстро размышлял-соображал Орловский, спускаясь по лестнице, – он не выскочит из дома, но буквально через несколько секунд они по-любому встретятся-столкнутся, и девушка так или иначе, но гарантированно испугается. И что в таком случае делаем?
А в таком случае знакомимся-представляемся, демонстрируя максимальную доброжелательную открытость и полное отсутствие даже намека на агрессию. Все, как положено в природе.
И подбодрил себя мысленно в тот момент, когда занял позицию в дверном проеме и услышал скрежет вставленного в замок ключа: «Ну что, работаем, Павел Андреевич».
Она действительно была невысокой и стройненькой. И симпатичной, вернее, Орловский охарактеризовал бы ее внешнюю привлекательность как утонченную и изысканную… Вот только при всей своей внешней хрупкости, особенно в этой промокшей насквозь одежде, добавлявшей ее облику некую растерянную беззащитность, наивной девчонкой и белой нежной ромашкой эта девушка не была совершенно определенно.
Она смотрела на него в упор спокойным, ровным, ничего не выражающим взглядом удивительно ярких голубых глаз, в которых не читалось даже намека на испуг и растерянность.
Она сбила его своим странным вопросом про шпиона с доброжелательного, ровного тона, который Павел, представляясь, старательно выдерживал, и совсем озадачила следующим вопросом – какой-то очень знакомой цитатой, только вот так навскидку ему было сейчас не вспомнить, откуда взята эта цитата. Ну, не суть.
Важно другое, что девушка всего парой своих замечаний и этим острым, тяжеловатым и нечитаемым взглядом в упор голубых глазищ и великолепным владением своими эмоциями спутала Орловскому пусть и наскоро, но все же заготовленный сценарий их знакомства и предстоящего разговора, сумев сильно подивить.
А надо честно сказать, что удивить Орловского весьма и весьма
