Оливия Стилл - Жара в Архангельске-1
Даниил сидел рядом с ней и старался дать себе ясный отчёт в том, что происходит. Быть может, он просто привык к ней за весь сегодняшний день, и уже не замечает её недостатков? Или, может быть, лучи заходящего солнца придали золотой блеск её соломенным волосам, а надвигающаяся тень ночных сумерек, упав на её лицо, сделала его меньше, нежнее, утончённее, за счёт чего серые невыразительные глаза её стали, наоборот, больше и выразительнее, и в них появился какой-то особый мерцающий блеск?
— Интересно, в какой стороне Москва? Может быть, вон там? — Олива показала рукой на излучину реки справа от города, окутанной розовой дымкой вечернего тумана.
— Москва, по идее, находится на юге, а река на западе. Значит, она там, — Даниил кивнул головой в сторону ж/д.
Между тем, солнце уже наполовину опустилось в реку, и город погрузился в сумерки. Откуда-то снизу, со стороны частных секторов, ветерок донёс еле слышные мотивы песни Simple Red — Sunrise, словно воздушный херувим тихонько перебирал струны на невидимой арфе.
Олива восторженно посмотрела на Даниила и придвинулась к нему поближе. И тут только он, наконец, понял, в чём дело.
«Влюбилась! — пронеслось в его голове, — Она в меня влюбилась. Так. Это уже слишком, для первого раза…»
И, как только он это понял, всё очарование Оливы тут же куда-то испарилось. Даниил уже не видел ни блеска в её глазах, ни её красоты, светящейся откуда-то изнутри. Теперь её багряно-рыжие волосы снова превратились в тусклую солому, улыбка на её лице стала казаться ему робкой и заискивающей, глаза снова потускнели и весь вид Оливы, утратив в глазах Даниила свою прелесть, стал теперь как-то проще, темнее. Ему, конечно, польстило, что Олива в него влюбилась, но Даниил всё-таки хотел чего-то иного, необычного, а тут всё было так понятно…
«До чего же вы все, девушки, примитивны и предсказуемы, — подумал он, — Все как на ладони, даже скучно. И ты такая же… Ну и что я теперь с тобой буду делать? А уж ты бы рада!»
— Всё это, конечно, хорошо, — вслух произнёс Даниил, — Но уже поздно, мне пора домой, да и тебе наверно тоже. Пойдём, я провожу тебя до гостиницы.
До гостиницы «Беломорская» они дошли, когда уже совсем смерклось. Поднявшись вместе с Оливой по лестнице и остановившись у дверей, Даниил вдруг замешкался. Олива стояла напротив него, и, чуть приоткрыв губы, смотрела на него своими восторженными голубыми глазами. Она ждала, что он поцелует её, и даже была в этом почти уверена. Даниил и вправду было наклонился к ней, так, что его большие зелёные глаза оказались почти на уровне её глаз, но вдруг в самый последний момент как будто передумал.
— Ну… опустим сентиментальности, — скороговоркой произнёс он, отстраняясь, — Пока!
— Пока… — еле слышно пропищала Олива.
И Даниил, развернувшись на сто восемьдесят и не оглядываясь, быстро зашагал прочь от гостиницы.
Гл. 13. Никки
На город опустилась белая ночь.
Никки стояла у окна и задумчиво теребила в руках тюлевую занавеску. Тихо тикали часы на холодильнике. Стрелки показывали половину двенадцатого.
Даниил не пришёл.
Она вздохнула и села за компьютер. Открыла свой дневник.
«Читай между строк, боли больше не надо…»
Она вспомнила, как они познакомились. Ей было больно тогда, как бывает больно любой девчонке, которую бросает парень. После ухода из её жизни Алика, Никки стало тоскливо и одиноко. И тогда появился в её жизни этот человек — Даниил.
Она вспомнила, как они гуляли по набережной, взявшись за руки. Как легко и непринуждённо болтали обо всём на свете, и как тепло и уверенно чувствовала она себя рядом с ним. А Даниил, держа её ладони в своих, говорил, глядя куда-то поверх её головы, что любовь не должна подразумевать привязанность. Он говорил, что он свободен и никогда не свяжет себя любовью, и обещал сделать свободной и её. Свободной от любви, от боли, от слёз и потерь. И она слушала его, соглашалась с ним, верила, что он сможет ей помочь.
«Мне нравится, что ты никогда не полюбишь меня и не сделаешь мне больно. Просто мы можем с тобой общаться бесконечно, и останутся темы, которые мы не затронули. Я не ищу в твоих словах и действиях „скрытого смысла“… Мне тепло с тобой, я не боюсь подпускать тебя близко, просто где-то глубоко есть ощущение, что ничего плохого ты мне не сделаешь…»
Он честно предупредил её в первую же встречу, что он не испытывает ни к кому любви такой, какой её принято понимать в обществе. Он сказал, что поможет и ей избавиться от этих предрассудков общества, от этих цепей и оков, которые подразумевает любовь. Ведь что такое любовь? — рассуждал он, стоя с Никки на мосту и обнимая её. Это обязательства, которые тяжким грузом ложатся на тебя. Это обещания, которые даёшь в пылу, а потом не можешь выполнить. Это боль, когда кто-то один перестаёт любить. Это мучения, когда наступает разлука… А не лучше ли быть свободными людьми? Любовь без боли — вот что пропагандировал Даниил. А значит, не иметь никаких обязательств, просто дарить тепло всем, и не скорбеть, когда кто-то уходит. Иными словами, просто любить всех, но никого в отдельности. И тогда не будет страданий и разбитых сердец, а будет всеобщее счастье.
Никки слушала его и сознавала, что Даниил прав. Действительно, любовь без боли — вот чего ей хотелось сейчас больше всего. Она смотрела на Даниила, на его красивое строгое лицо, на распахнутый ворот его джинсовой куртки, и сознавала, что готова ему всё отдать, и слушать его во всём, даже если скажет — прыгни с моста в реку — она с радостью бы прыгнула. Ей было так легко и радостно рядом с ним, что она была согласна на всё, и с радостью приняла его философию и все его условия.
Он повадился ходить к ней домой. В любое время. И она в любое время радостно бежала открывать ему дверь, даже если часы показывали семь утра или одиннадцать вечера. Даниил приходил, Никки кормила его обедом или ужином — как придётся. Он опустошал её холодильник и тут же садился перед монитором. Своего компа у него дома не было; до знакомства с Никки он обычно выходил в интернет от Лиса, но однажды Лису это надоело, и он ограничил Даниилу доступ к своему компьютеру; тогда Даниил принялся посещать интернет-кафе, где спускал всю свою стипендию. А теперь он нашёл место, где можно зависать в инете хоть круглые сутки. Удобно устроившись перед монитором с чашкой кофе, он принимался бороздить виртуальное пространство, параллельно переписываясь в ICQ с различными девушками, в списке которых была и Олива…
Никки в глубине души не нравилось, что Даниил почти всё время у неё дома проводит за компьютером. Но она смирилась и с этим — главное, что сидел он рядом с ней, у неё дома — и Никки даже этого было достаточно, чтобы быть счастливой. Но постепенно счастье её переросло в тайную печаль и горечь — ей всё-таки хотелось настоящей любви. А Даниил сразу сказал, что этого дать он ей не сможет. И ей не в чем было упрекать его — ведь она сама приняла его правила игры. Но что она могла сделать, если любила его, любила по-настоящему. А он… что он? Он знал это. Но он-то был свободен, по крайней мере, внушал себе это. И был волен делать всё, что хотел…
