Ева Пунш - Крысоlove
хотелось закрыть глаза и заткнуть уши. не дышать.
но маленькая красная подушка из икеи – оказалась слишком мала.
**/**/2008 lina write:
инфляция, девальвация, диверсификация и дефлорация
– вот чем я занимаюсь по жизни.
отряхиваясь и доводя до анекдотов – все самое болезненное, нежное, сентиментальное.
в текстах – да, запросто,– все это наружу. говорят, что за меня можно испугаться. за меня в моих текстах.
но это ведь как раз не больно. для того, чтобы оно легло в текст – его нужно девальвировать и диверсифицировать.
тогда оно не мучает и не печалит. как в коробочку – во флаконы искусственных ароматов. уже не больно, но всегда можно достать обратно и понюхать. поплакать или посмеяться. а потом – обратно – убрать в коробочку – до следующего лета.
**/**/2008 lina write:
а вообще, если честно, я ужасно устала – играть в ваши игры.
вариантов правда нету. или не играть вовсе.
моих правил и вовсе не существует. вас много, а я одна. у меня одна игра – и она без правил, совершенно. но вы же не соглашаетесь. вам нужен регламент и обещание отсутствия обещаний.
но почему же вас так обижает, когда я остаюсь искренне равнодушной – к вашей секретной каморке синей бороды. почему же вы тогда обижаетесь и говорите, что это не по правилам.
*
самые гнусные вещи на свете – это компромиссы. когда ты не можешь взять все, соглашаешься – кусочками или «назавтра». в итоге, тебя дразнят этим «кусочком», а ты танцуешь на задних лапках, радостная уже обещанием – может быть и дадут, хотя бы завтра. забывая, что на самом-то деле тебе нужно все и сразу.
*
или еще – игра по чужим правилам. да, конечно, ты согласна – давайте играть по правилам. только твои партнеры-шулера радостно гугукают:
– конечно, по правилам.
они не ставят тебя в известность, что правила сочиняются исключительно ими и сообщаются тебе дозировано – в том случае, когда ты их нарушаешь.
но все честно – все по правилам. нарушила – плати!
я между прочим никогда не передергивала карт. и всегда готова их предъявить. и у меня все ходы записаны.
и шампанские брызги, и аргентинские танги, и цыганские юбки.
**/**/2008 lina write:
в принципе, я поняла следующее, у меня нарушен рейтинг интимности.
то есть, если делить качество/уровень общения/близости по следующей шкале:
духовное, интеллектуальное, эмоциональное, физическое.
то наибольшую ценность я нахожу именно в физическом общении.
*
это первичность, на ней все строится, без нее – невозможно большее.
дело не только в.
невозможно дружить, общаться, просто находиться рядом – с людьми, с которыми тебе неприятен физический контакт.
для меня это мерило – мужчин, женщин, пидорасов и детей.
если мне неприятно до человека дотронуться, если меня передергивает от необходимости – пить с ним из одного стакана – то никакой другой уровень общения и не светит.
*
далее идет интеллектуальное общение. с человеком должно быть интересно. неплохо, если еще информативно.
чтобы мы взаимно могли друг другу – дать. я опять не про (не только про).
при интеллектуальной заинтересованности – возможно какое-то развитие отношений. без нее – нисколько.
*
эмоциональная близость для меня – штука совсем необязательная, а иногда и лишняя, на ней
строятся не столько привязанности, сколько зависимости.
меня не отпугивает и не останавливает чужая эмоциональная холодность (при условии соблюдения предыдущих обязательных пунктов).
у меня запас самых разнообразных эмоций столь велик и столь щедро расплескуем, что я не вижу необходимости жрать у других.
эмоциональная близость – это такая фигня, по сравнению с физической, что я удивляюсь тем, кто умудряется строить отношения на ней, задвинув все остальное. да, эмоциональная близость несколько расцвечивает интеллектуальное общение, но не более того.
*
и последнее – это духовность.
мне ни ерничать, ни пафосничать сейчас неохота.
духовной близости – мне вообще не надо от других людей.
духовность – это самое интимное.
не физика, а именно – оно. это только мое (ну или ваше, тут главное – не смешивать, а разделять).
про это даже говорить не о чем. и искать в простых человеческих контактах – именно духовности – это самое последнее дело.
XIV
В качестве эпиграфа:
Но Тельма Корнфорд была из добропорядочных, вспоминал Арктор. Как-то она пришла к нам и попросила убить залетевшую к ней стрекозу.
А когда мы объяснили...
Сидя за рулем автомобиля, Арктор прогнал в памяти эпизод, который произвел на них на всех неизгладимое впечатление. Изящная элегантная девушка из добропорядочных, обратившаяся с просьбой убить большое, но безвредное насекомое, которое на самом деле приносило только пользу, поедая комаров.
А потом она произнесла слова, ставшие для них символом всего того, что надо бояться и презирать: ЕСЛИ Б Я ЗНАЛА, ЧТО ОНО БЕЗОБИДНОЕ, Я БЫ УБИЛА ЕГО САМА.
Филипп Дик. Помутнение
Что же тебя держало. В нем. Ответ был очевиден. Крысы. Это было ваше основное развлечение на ночь. Это и был ваш секс. Нет, конечно, не каждый день, и совсем не каждую ночь, но два раза в неделю – обязательно. Выезжали вечером – на окраинные свалки и помойки. Точного времени быть не могло. Крысы быстро обучались. Если вы дважды подряд приезжали в полночь, то на третий раз – полночь среди крыс объявлялась тихим часом. Причем не только на той конкретной свалке, которую вы планировали посетить, но и в ее окрестностях.
Твой мужчина любил напускать на себя таинственный вид и заявлял, что «место встречи» и ее время надо держать в тайне – до самого часа икс, и даже тебе не сообщал подробностей. Предупреждал днем – заезжал вечером – и вперед.
Он подарил тебе оружие. Матом и пренебрежением обложив «дамские пукалки», которые ты хотела себе купить: бесствольные травматические игрушки – «Осу» или «Стражника». Он купил тебе – мощную, дорогую, прекрасную винтовку. Пневматику, конечно. Но она была лучше многих других – настоящих огнестрелов. И грохот при выстреле она издавала самый настоящий.
Испанская штучка по имени Эль Гамо Хантер – 1250. Цифры в названии обозначали скорость стандартной пули. Тысяча двести пятьдесят футов в секунду. Тяжеленная, с мощной пружиной. На первой своей охоте ты плакала от бессилия – тебе не удавалось взвести механизм. Потом – ничего, привыкла. Он хохотал и говорил, что для заправки пружины тебе потребуется автомобильный домкрат.
Крысы, крысы, крысы,– ты даже не знала, что их может быть так много. Гигантская многокилометровая свалка в сумерках казалась живым организмом, она не просто «шевелилась», она передвигалась, менялась в размерах и очертаниях.
Ты представляла, что стреляешь не по крысам, а по самой свалке. Он не испытывал к крысам ни твоей ненависти, ни ужаса, звал их ласково: «пасючки», и не брезговал стрелять ворон. Вороны делили с крысами свалки, как ночные и дневные царства. На ворон надо было выходить ранним рассветным утром.
Но тебя волновали только крысы. Все эти ужасы, которыми пугает обывателей желтая пресса – про крыс-мутантов, про их огромные размеры, превосходящие кошку или даже собаку,– все это было ерунда. Крысы были обыкновенные, серые, мелкие, пугливые, когда встречались поодиночке. Ужас был в другом. Их было много. Их было чудовищно много. Ваш улов в ночных вылазках исчислялся десятками. Общее же количество крыс можно было считать тоже десятками, точнее, десятками тысяч. Твой охотник говорил, что в крупных городах на каждого человека приходится порядка пяти крыс. Причем Петербург всегда держал пальму первенства. Пять миллионов человек – это двадцать пять миллионов крыс.
После одной особенно удачной охоты, когда вы застрелили три десятка крыс – мужчина пошутил:
– Взрыв в Китае на ядерном реакторе. Грубо говоря – жертв нету.
Ты криво усмехнулась. Да, действительно, практического смысла в ваших вылазках было маловато. Поголовье крыс в отдельно взятом городе вы победить были не в состоянии. Хотя ты знала, что у вас есть немало товарищей. Охота на крыс из пневматики – была модным развлечением. Ты читала их форумы в Интернете. С удивлением обнаружила, что им так же наплевать на крыс, как и твоему мужчине. Ни ужаса, ни ненависти. Пневматическое оружие было запрещено на настоящей охоте. Такие ружья оставляли множество подранков, что считалось негуманным. Лишь два вида охоты были разрешены официально – на крыс и на ворон.
Цахеса ты на такие охоты не брала – боялась за него. Цахес охотился возле дома, когда ты выходила с ним на ежедневные прогулки – утром и вечером. Он не гонял крыс, не пугал их и даже никогда не лаял. Завидев одиночную крысу, твоя собака – молча и стремительно бросалась к добыче и перекусывала горло, только потом удовлетворенно рычала. Если крыс было несколько – он все равно был так же деловит, спокоен и бесшумен.