Рэчел Стайгер - Любимая моя
— Не мог хотя бы подождать, пока я уйду? — взорвалась Бэб, ударив рукой по столу. Стоявшая на нем ваза опрокинулась и скатилась на пол, разбившись на куски. — Ты хоть простыни собираешься менять?
Лоренс обернулся. Желваки играли на скулах.
— Ты думаешь, что Дора и я…
— Я не думаю. Я не слепая! — с трудом глотая воздух, выкрикнула Барбара.
— Мне льстит твоя высокая оценка моих мужских возможностей, — протянул он, но его беззаботный тон никак не вязался с угрожающим блеском в глазах. В два шага оказавшись возле стола, хозяин, опустившись на корточки, поднял с пола осколки фарфора и положил их на стол. — Жаль. Она мне нравилась. — Внезапно он повернулся к Бэб: — Что ты ожидала услышать этим утром? — с ухмылкой спросил он. — Клятву в вечной преданности?
— Нет, черт возьми! Конечно нет. — Она зло сверкнула глазами, в которых перемешались обида и ярость. — Но я ожидала человеческого отношения к себе. Не думала, что сразу же начнешь крутить с этой твоей…
— С моей? Кого ты имеешь в виду, черт возьми? — Лоренс, казалось, с трудом сдерживал себя. — А если кто-то и крутил, кому какое дело!
— Да как ты мог? — возмутилась она.
— Ты являешься в мой дом непрошенной, среди ночи, бродишь тут, выискивая меня…
— Я не искала тебя! Я хотела пить…
— И решила, что сауна самое подходящее место, чтобы утолить жажду? Ты предельно ясно дала понять, чего ты хочешь, Бэб, а я — всего лишь человек. — Лоренс пожал плечами. — У нас был секс. Мы провели вместе несколько очень приятных часов. Конец истории.
Был секс. Ни слова о любви. Душа ее разрывалась от боли, захлебываясь в крике, но крик души беззвучен. Как мог он свести все, что было с ними этой ночью, к вульгарной прозе жизни? Бэб казалось, будто кто-то воткнул ей в грудь нож по рукоять и медленно поворачивал в ране. Неужели у Лоренса не было ни страсти, ни нежности, ни искренности, и все это — просто искусно исполненный акт? Какая мерзость! В глазах девушки стояли слезы. Если бы он только не сделал эту ночь такой необыкновенной…
Лицо его застыло, холодный взгляд был пуст. Он абсолютно ничего к ней не чувствовал, не испытывал даже уважения. Она для него — всего лишь кукла с податливым телом.
— Ты использовал меня, — борясь с подступающей тошнотой, бросила ему в лицо Барбара.
Откинув голову, Лоренс расхохотался.
— Брось, девочка, эти старомодные штучки. Я не затаскивал тебя в постель, не обольщал. Ты кинулась в нее сама, по доброй воле, я бы даже сказал, с радостью. — Лоренс окинул ее взглядом с головы до ног. — Посмотри на себя, Бэб. Ты женщина, а мужчина по натуре охотник.
— Так вот что тебя увлекает! Охота за сексом! Игра с добычей! Мне жаль тебя, Лоренс, — с презрением произнесла она, спокойно встречая его взгляд. — Да, ты богат, красив, удачлив, но это все — мишура. Внутри ты холоден и пуст. Ты — ничтожество!
— Разочарование взаимно, милая леди, — высокомерно бросил он. — Я думал, что у тебя самые красивые глаза на свете. А что за ними? Мелкий ревнивый умишко.
Сделав шаг к двери, Лоренс остановился.
— Дора Смит заехала ко мне пораньше, чтобы подписать кое-какие бумаги, вот и все. А что касается моих моральных устоев, то могу доложить, что я всего лишь вынимал у нее из глаза соринку.
Барбара почувствовала, что краснеет. Господи, как она могла так опростоволоситься?!
— Это урок нам обоим, — назидательным тоном произнес Лоренс, в который раз ставя Барбару в глупейшее положение. — Я действительно думал, что сегодня мы проведем первый мирный день, без ссор и пикировок, и установим наконец нормальные отношения.
Бэб неуверенно подняла глаза. Что это, очередная ловушка?
Лоренс развел руками, словно расписываясь в своей беспомощности.
— Видно, мирная жизнь не для тебя, Бэб…
Круто развернувшись, он вышел из комнаты.
6
Барбара бессильно упала в кресло, невидящим взглядом уставившись в потолок. Она все разрушила! Как можно было опуститься до грязных упреков, предстать перед человеком капризной ревнивой бабой? Где была ее гордость, достоинство, выдержка? Все подозрения и упреки оказались беспочвенными.
Брось, зло сказала она себе, не думаешь ли ты, что он всерьез собрался провести день с тобой, что его отношения с Дорой чисто платонические?! Очередная уловка. Просто ему нравится, когда кто-то чувствует себя виноватым. Мир! Ничего себе! Меньше всего Лоренс хочет спокойной жизни. Как рыба в воде чувствует себя в жестоком, грубом мире бизнеса. Обретя покой, он сразу умер бы от скуки.
Девушка задумалась. Годы, определившие характер этого человека, он провел в семье, где не было лада, где родители постоянно воевали друг с другом. Барбара припомнила умиротворенный вид Лоренса, когда он сидел на кухне с ее матерью. Так вот что его привлекало в Анне: уравновешенность, приветливость, умение держаться с самыми разными людьми, то, чего так недоставало ее взбалмошной дочери.
Подняв голову, Барбара увидела Дору Смит, прогуливающуюся по лужайке как раз напротив стеклянной двери. Вскоре к ней подошел Лоренс. Бэб не могла да и не хотела слышать, о чем они разговаривают. Впрочем, в этом не было нужды, их лица, жесты говорили сами за себя. Ну конечно, Доре нужно подписать бумаги! А то по ней не видно, зачем она здесь… Бэб до боли стиснула зубы. Ну что же, у этой дамочки куда более легкий и сговорчивый характер, подумала Барбара, на эту парочку и смотреть тошно. Только почувствовав соленый привкус на губах, девушка поняла, что плачет.
— Доброе утро, мисс. Хозяин сказал, что вы уже спустились, — вывел Бэб из мрачной задумчивости приятный низкий голос.
Быстро смахнув слезы, она обернулась к женщине средних лет, экономке Райленда.
— Доброе утро, миссис Кросби. У вас новая прическа. Вам идет.
— Но на лето я все же решила перекраситься и сделать завивку, — ответила женщина, поправляя прическу. — Джереми как всегда против, — добавила она, кивнув в сторону своего добродушного супруга, выполнявшего в усадьбе работу садовника и шофера, столяра и слесаря, короче мастера на все руки. Сейчас он возился с клумбой. — Предпочитает видеть меня жгучей брюнеткой, на худой конец шатенкой.
Миссис Кросби весело расхохоталась, и Барбара тоже невольно улыбнулась. Ей всегда нравилась эта грубоватая женщина, импонировала ее преданность Лоренсу.
— Что хотите на завтрак?
— Только кофе, пожалуйста.
Бэб и думать не могла о еде.
— А еще яичницу и тосты, — закончила за нее экономка. — Так с чего начнем? С грейпфрута или ананасного сока?
— Грейпфрут, пожалуйста, — попросила Бэб, виновато взглянув на женщину, заметившую разбитую вазу. — Простите, это моя работа.
— Опять воевали? Разбили ее о голову мистера Райленда?
— Не совсем. Хотя и следовало бы, — призналась расхрабрившаяся гостья.
«Опять воевали»… Барбара уныло смотрела в сад, дожидаясь завтрака. Лучшее определение их взаимоотношений с Лоренсом. Постоянный конфликт. Сердце глухо екнуло. Физическая близость ни на шаг не приблизила их друг к другу, скорее даже отдалила.
— А вот и я, — раздался через минуту голос экономки.
Миссис Кросби поставила перед Бэб поднос с кофе, яичницей и разрезанным на сегменты грейпфрутом.
— Благодарю.
Даже ароматный запах кофе не вдохновил ее. Вид пищи вызывал тошноту. К черту упадочническое настроение! Она упрямо вздернула подбородок. Не отказываться же от еды из-за какого-то мужика, пусть даже и Лоренса Райленда. Бэб решительно взяла вилку, но тут взгляд ее упал на идиллическую парочку. Хозяин с визитершей под руку остановились как раз напротив окон в столовую.
— Эта своего не упустит, — заметила миссис Кросби, перехватив взгляд девушки. — Явилась сегодня с утра пораньше, будто она здесь хозяйка, велела мне поднять мистера Райленда с постели.
Барбара быстро отвернулась, но женщина заметила предательский румянец на щеках гостьи.
— Бог мой… Ты спала с ним…
— Миссис Кросби…
— А я-то думаю, с чего бы тебе оставаться здесь на ночь? Даже удивилась, когда хозяин сказал, что ты здесь, но решила, что тебе просто не хочется проводить ночь в пустом доме.
— Миссис Кросби, не надо… — смущенно залепетала Бэб, но, увидев на добродушном лице немолодой женщины искреннюю заботу и участие, словно маленькая девочка уткнулась ей в плечо и расплакалась.
— Знаю, что это не мое дело, но смотри, девочка, не влюбляйся в него. В нем нет постоянства, степенности. Такой человек не может быть хорошим мужем. Сколько раз за тринадцать лет, что мы у него служим, нам пришлось переезжать! То в Лондон, то в Женеву, то в Париж. Удивительно, как он еще не решил за четыре года расстаться с Мэйбриджем.
У Лоренса так и не появилось настоящего дома, размышляла девушка, слушая миссис Кросби. Нет, дома-то у него были, но воспринимал он их просто как место, где можно спать и есть, но не как семейную крепость, не как очаг. Этот человек не в состоянии испытывать к чему-либо и к кому-либо постоянную привязанность. Он — перекати-поле.
