Брак по расчету - Кингсли Фелиция
Я не могу спать в кровати. Просто безумие, в собственном доме я не могу спать со всеми удобствами на своей же трехспальной кровати! Вот о чем я думаю, пытаясь устроиться на диванчике. Придется с Джеммой как-то договориться: не могу же я следующие несколько месяцев спать еще неудобнее, чем мои охотничьи собаки; придется поделить: одну ночь я, одну ночь она – более чем демократично.
По крайней мере, первые недели, когда молодожены должны давать волю страсти. А потом можно перейти к политически приемлемому показателю в пару раз в неделю.
Наконец, составив мысленный достоверный календарь наших сексуальных имитаций, я засыпаю.
В дверь стучат, и стучат они будто мне прямо по черепу. Чтоб тебя, Харринг, и твое бренди с шампанским. «Бренданское», как он его называет. Надо не забыть сказать ему, что вкус столь же ужасен, как и название. Если я все же не умер, то чувствую себя немногим лучше трупа.
– Входите, – стону я. Но ничего не происходит.
С трудом тащу себя к двери, открываю – но в коридоре никого нет. Неужели мой авторитет уже настолько подорван, что слуги подшучивают надо мной, стучат и убегают?
Стук продолжается, и я начинаю думать, что это всего лишь плод моего воображения, но потом понимаю, что раздается он позади: стучат в дверь между моей комнатой и комнатой Джеммы.
Поворачиваю ключ и вижу Джемму в проходе между комнатами, на своего рода нейтральной территории, которая, как я уже чувствую, станет нашим тайным полем битвы.
– Выглядишь ужасно, – спокойно замечает она.
– Я только проснулся, еще даже в душе не был. А у тебя какое оправдание? – отвечаю я, разглядывая ее смелый макияж и какие-то невероятные кудри.
– Я уже готова, – отвечает она, не уловив сарказма.
Я пожимаю плечами:
– Вот именно.
– Ну, если я правильно помню, вчера вечером ты сказал, что мы вместе спустимся на завтрак. Я бы предпочла, чтобы ты сдержал обещание, потому что вряд ли смогу вынести еще одну тираду от твоей матери о пунктуальности, расписаниях, этикете и обо всем том, что так нравится вам, аристократам.
– Дай мне пять минут.
Направляюсь в душ, ругаясь про себя, и уже собираюсь бросить одежду в стирку, как ко мне приходит озарение: я выворачиваю одежду наизнанку и разбрасываю по полу в комнате Джеммы, оставляя четкий след от своей комнаты к ее кровати.
– Ты что удумал? – возмущается она.
– Где твоя вчерашняя одежда? Можешь дать?
– Нет, если не скажешь, что ты делаешь!
– А ты как думаешь? – спрашиваю я, театрально указывая на одежду на полу.
Она поднимает руки в знак капитуляции.
– Скоро придут слуги убирать комнаты, и, если мы хотим, чтобы они поверили в нашу историю о любви с первого взгляда, лучше создать впечатление, что мы исполняли трюки в духе «Цирка дю солей». Так что если ты не из тех редких женщин, которые занимаются сексом одетыми, как лыжница на зимних Олимпийских играх, не будешь ли ты столь любезна передать мне свою одежду?
– Я сделаю кое-что получше! – И правда, Джемма не просто бросает свои вещи на пол рядом с моими, но и начинает яростно ворошить кровать, сдергивая с нее подушки и простыни. Что ж, во всяком случае, она меня поняла и согласилась. Пришлось попотеть, но она согласилась.
Секундочку. Что она делает с этой простыней? Почему она привязывает ее к столбику балдахина?
– Джемма, какого черта?
– Ты никогда не слышал про бондаж? – отвечает она как ни в чем не бывало.
– Нет! Точнее, да, но нет! – возражаю я. – Слушай, Джемма, ценю твои усилия, но достаточно того, чтобы слуги вообразили, что мы занимались самым обычным сексом, не обязательно просвещать их на счет моих сексуальных предпочтений!
– Никакого бондажа?
– Нет, – кратко отвечаю я.
– А это? – уточняет она, помахивая кричащими красными туфлями на шпильках.
– Нет, никаких фетишей.
– Ну ты и зануда! – возмущается она, бросив туфли обратно в гардеробную.
– Не волнуйся, эти подробности ты никогда не узнаешь.
– Надеюсь, – отвечает Джемма, поморщившись.
– Отвращение взаимно. – Я первым спускаюсь по лестнице, но перед зимним садом нас ждет Ланс. – Джемма, – сквозь зубы шепчу я, – можешь, пожалуйста, не возмущаясь и не споря, сделать вид, что ты довольная и счастливая новобрачная?
– Чтобы почувствовать себя альфа-самцом, тебе всегда нужно обращаться со мной как со слабоумной?
Так и знал, что все закончится спором.
15
Джемма
Все оказалось гораздо сложнее, чем планировалось. Мне надо было просто какое-то время пожить в уединенном загородном особняке, а вместо этого предстоит бег с препятствиями, при этом меня еще и к Эшфорду за лодыжку привязали.
Что я имею в виду? То, что нас заставляют поддерживать этот фарс с влюбленными новобрачными, а энтузиазма при этом как у приговоренного к смерти.
У меня дома завтрак был самой лучшей частью дня: бутерброды с шоколадной пастой, горячее молоко с медовыми злаками, модные журналы и звездные хроники по телевизору.
Нет, только не в Денби. Сегодня я обнаружила, что на завтрак едят копченую ветчину и лосось, пьют морковный сок и водянистый кофе. И никаких журналов, только газеты, которые Эшфорд не столько читает, сколько – я в этом уверена – использует в качестве баррикады против меня. Кто вообще их читает? Они такие скучные, черно-белые, буковки маленькие и картинок нет.
Дельфина сидит на безопасном расстоянии и встречает нас сухим приветствием, не поднимая глаз от тарелки, а как только мы садимся, отодвигает блюдо и собирается вставать. Но входит Ланс и со своим обычным достоинством объявляет:
– Лорд Давенпорт и его супруга прибыли с визитом. Я могу предложить им разместиться в голубой гостиной и подождать, пока вы не сможете их принять?
Дельфина падает обратно на стул, будто у нее подгибаются колени.
– Мюррей и Одри Давенпорт? Именно они? – потрясенно переспрашивает она.
– Точно так. Они только что вернулись из своего последнего путешествия и заехали поздороваться, – подтверждает Ланс, слегка поклонившись.
– Пригласи их, – шепчет она едва слышно, а потом впервые поворачивается к нам: – Я сама приму их. Поприветствую и постараюсь представить им правдоподобную версию вашей свадьбы. Через полчаса, не раньше, когда они до последней капли впитают в себя мои слова, вы зайдете, быстро и вежливо поздороваетесь и вернетесь к своим делам. Задерживаться не стоит – по крайней мере, пока мы официально не представим вас в обществе, – решительно объявляет она.
Эшфорд даже не выглядывает из-за своей газеты «Таймс» и только отмахивается от матери:
– Делай, как считаешь нужным.
Дельфина выходит из комнаты, ворча:
– Конечно, «делай, как считаешь нужным» говорит! Всегда я должна залатывать прорехи. Это мне приходится тушить пожары и останавливать бушующие реки!
– Мама, когда ты доберешься до таяния полярных льдов и дыр в озоновом слое, Давенпорты уже уйдут, – остужает ее пыл Эшфорд.
Нечто общее у нас все же есть: отношение к Дельфине.
Я наблюдаю за этой интермедией матери и сына, пока Эшфорд не складывает газету и не обращается ко мне своим обычным резким тоном:
– Когда мы пойдем туда, говорить с Давенпортами буду я. Ты только поздороваешься, а я позабочусь обо всем остальном.
– Отлично, запишу себе в список дел, на которые мне наплевать, – с фальшивой улыбочкой отвечаю я.
– Рано или поздно, Джемма, до тебя дойдет. Давенпорты лишь первые из длинной очереди тех, кто под предлогом краткого неформального визита будут стучаться к нам в двери посмотреть на счастливых молодоженов. Давенпорты – друзья нашей семьи уже много лет, и потом, поверь, лучше, если ты познакомишься с нашим кругом вот так, постепенно, а не на большом приеме, где помимо них тебе придется встретиться с еще двумя сотнями незнакомцев.
– Эшфорд, мы договорились, что я буду жить своей жизнью.
– Мы договорились создать правдоподобную картинку супружеской жизни. И я вынужден настаивать, чтобы ты больше не упоминала эту историю. Повсюду всегда есть уши.
