Я твой Ад (СИ) - Элена Макнамара
— Добрый вечер, — протягиваю ему руку.
— Добрый, — он отвечает слабым рукопожатием.
Блядь… Выглядит как пижон, говорит как пижон, а руку жмёт как девчонка! Стрёмный мужик, если честно.
— Я могу отнять у Вас пару минут? — изображаю учтивость, которая даётся с большим трудом.
— Да, пожалуй, — соглашается он, хоть и нехотя, и направляется в противоположном направлении от своего стола, а останавливается лишь возле охраны.
Хм… Неужели решил меня выставить?
— Слушаю, — деловито скрещивает руки на груди.
Меня веселит и его поза, и его убеждённость в собственной важности. Вашу мать…
— Я хотел бы проинвестировать в Вашу клинику, — начинаю было, но Куприн прерывает меня.
— Я знаю, кто ты такой, поэтому давай без этого цирка, — отрезает он надменно.
Что ж… Тоже сложив руки на груди, растягиваю на губах лучезарную улыбку. Однако мой взгляд наверняка становится недобрым.
— Ну и кто я такой? — подражаю его надменному тону.
— Кирилл рассказал мне о своём когда-то «погибшем» друге, — растягивая слова, говорит Куприн. — И что ты бегаешь по городу в поисках своей «погибшей» подружки. Но мне непонятно, зачем припёрся ко мне.
Сказать ему, что меня беспокоит его жена, я, безусловно, могу. Вот только не хочу, чтобы она меня беспокоила.
— Мы с Кириллом давно не виделись, — продолжаю исполнять свою роль. — Он просто не знает о моём роде деятельности.
— Инвестиции? — Куприн вскидывает одну бровь. — Что ж, ладно, будем считать, что я тебе верю. Но у меня уже есть инвесторы, так что, я не нуждаюсь.
Он кивает охране, и один сразу возникает за моей спиной. Блядь, как-то унизительно, что меня вот так просто выставят вон!
— Ты прекрасно осведомлён о моей жизни, — протянув руку, поправляю Куприну галстук, отчего он вздрагивает. — Но не думаю, что об этом тебе разболтал Кирилл. Чтоб ты знал, Соболев никогда не был треплом.
Резко дёргаю за галстук, и хирург почти падает на меня. Охранник за спиной пытается меня оттащить, но я буквально врастаю ногами в пол.
— А теперь ты возбудил во мне любопытство, долбаный ты мудак, — шиплю в лицо Куприну и практически душу его галстуком. — И я выясню, откуда ты знаешь обо мне и моей девушке!
Резко отпустив ткань, выпутываюсь из захвата охранника и выхожу из зала.
Блядь! Я чертовски зол. Хочется вернуться и придушить этого хирурга прямо на глазах его молоденькой куклы-жены. Раз она связалась с таким мудаком, значит, и правда, мозгов нет. Кукла. Просто кукла!
Вылетаю из ресторана и тут же в кого-то врезаюсь. Почти сбиваю этого кого-то с ног, но в последний момент не даю упасть, обхватив за талию. На меня смотрят большие зелёные глаза. В них застыл ужас. Пухлые губы начинают дрожать.
Похоже, она боится меня, потому что видела нашу стычку со своим мужем.
Резко отпускаю жену Куприна и бросаю с ехидством:
— Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.
Я зря сюда пришёл. Или не зря… Потому что теперь у меня есть ещё один весомый повод остаться.
Этот Куприн кажется задницей с огромным количеством скелетов в шкафу. Ну или Соболев действительно сука и болтает обо мне налево и направо. Но он не стал бы говорить о том, что было четыре года назад. Поэтому Куприн однозначно подозрительная задница. И я останусь, чтобы раскусить его.
Сев в машину, громко шарахаю дверцей. Бросаю взгляд на вход в ресторан и охереваю… Жена Куприна, застыв на месте, не сводит с меня широко распахнутых глаз. Видимо, парализовало от страха, вашу мать.
Завожу мотор, вдавливаю педаль газа в пол и срываюсь с места. Моё сердце всё-таки наполняется ненавистью. Но видит Бог, я этого не хотел…
Глава 11
Вика
Я схожу с ума…
Совершенно точно мой рассудок решил подшутить надо мной, подсовывая образ человека, который давно похоронен. Или это не образ? И этот человек действительно стоит передо мной, придерживая за талию?
Мои губы дрожат. Впиваюсь взглядом в лицо, которое я никогда не забуду. У меня кружится голова. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Глаза готовы наполниться слезами.
Ян… Ян, которого я оставила в горящем доме. Мой Ян! Мой живой Ян!
Он резко отшатывается и с ехидством выплёвывает:
— Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.
Мои губы дрожат ещё сильнее, и начинают стучать зубы. И если секунду назад я могла допустить мысль, что этот человек просто похож на Яна Колесникова, то теперь я точно знаю, что это именно он!
Это его голос. И тон, каким он произнёс эти обидные слова, тоже его.
Слёзы душат меня. И не потому, что он просто отворачивается и уходит, не взглянув ещё раз в мою сторону. А потому, что даже если бы взглянул, в моём лице он никогда не увидел бы МЕНЯ!
Его Вики больше нет. Даже в моей душе от неё мало что осталось.
Ян садится в машину. Всё же бросает взгляд в мою сторону — и недовольно качает головой. Мне нестерпимо хочется до него дотронуться. Убедиться, что он настоящий, а не привиделся в самые паршивые времена моей жизни.
Но он стремительно уезжает, и его машина быстро исчезает из вида, смешавшись с другими авто.
Рыдание всё-таки вырывается наружу. Сердце стучит как отбойный молоток, норовя сломать мне рёбра. Глаза наполняются жгучими слезами. Обняв себя за плечи, продолжаю стоять на месте и смотреть в ту сторону, куда он уехал. Словно Ян может вернуться. Но он, конечно, не возвращается…
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь вернуться обратно в ресторан. Мне нужно сходить в уборную и поправить макияж. Руслан наверняка будет задавать вопросы о том, где я была и почему так выгляжу.
Кажется, Ян назвал меня ущербной. Что ж… Он прав. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Сейчас меня веселит то, что он сказал. Так хлёстко высказаться может только Колесников. Боже, как же я скучала по нему!
И если он не погиб в том доме, то где был эти четыре года? Почему не нашёл меня? И знают ли остальные, что он жив?
Миллионы вопросов — и все без ответов. Улыбка сползает с моего лица, и
