Вне игры - Настя Орлова
Вместо ответа я лишь пожимаю плечами. Что тут скажешь… Можно было бы признаться Лизе, что все это лишь игра. Но я сама выставила Никите условие, чтобы о нашей договоренности никто не знал, чтобы исключить слухи, которые могут дойти до отца и все испортить. И хотя я полностью доверяю Лизе, я знаю, что порой она просто физически не в состоянии держать язык за зубами. И не со зла может сболтнуть лишнее в совершенно неподходящее время в совершенно неподходящем месте.
Никита появляется из раздевалки уже в обычной одежде со спортивной сумкой через плечо без малого через десять минут. Увидев нас с Лизой у кофейного автомата, уверенной походкой направляется к нам.
– Грачева, тебя домой подкинуть? – спрашивает он у Лизы, при этом беря меня за руку и переплетая наши пальцы, отчего я опять испытываю дикий вихрь эмоций, в котором сливаются нервозность, удивление и странное удовлетворение. – Или ты настолько хочешь пиццу?
Если подругу и смущает прозрачный намек Никиты на ее желание пойти на ужин с хоккеистами, то виду она не подает.
– Нет, я уже девчонок из группы позвала, – отвечает она, воинственно вздернув подбородок. – Пойдем большой компанией.
– Тогда хорошего вечера, – равнодушно бросает Никита и только сейчас впервые смотрит на меня.
Не знаю, что он видит на моем лице, но внезапно выражение его глаз смягчается. И он, легонько сжав мои пальцы в руке, произносит:
– Извини, птичка. Я с игры что-то сам не свой. Проигрывать – не мой конек.
В ответ на улыбку, которая моментально понижает градус напряжения, я тоже улыбаюсь. Тугой ком в желудке немного расслабляется. И даже дышать становится легче.
– Еще бы, – насмешливо прищелкиваю языком. – Но, знаешь, тот первый гол… Я оценила.
Пару секунд он внимательно вглядывается в мои глаза, словно пытается отыскать в них ответы на свои вопросы, потом вздыхает и, опустив голову, вдавливает лоб в мою переносицу.
– Поехали домой, Рит.
Глава 15
Никита
Я не выпускаю ладонь Риты все время, пока мы идем к машине. Внутри все протестует от одной мысли, чтобы оставить ее без этой банальной защиты, которая даже и не защита вовсе. Чисто внешнее проявление собственничества, сигнал всем мудакам мира, чтобы держались от нее подальше. Пусть отношения между нами чисто платонические, но Рита Воскресенская под моей защитой, и я разобью любого, кто даже в мыслях допустит что-то скверное в отношении этой девушки. Хочу, чтобы это уяснили все. Точка.
Так удивительно, вчера в это время я даже не знал ее имени, а сейчас задыхаюсь от мысли, что кто-то может причинить ей боль…
Прохладные пальцы в моей ладони дергаются, заставляя меня взглянуть на Риту.
– Замерзла? – спрашиваю тихо, впервые замечая, что свитер на ней такой тонкий, что под ним просвечивается топ.
Уже стемнело. Вечер принес с собой сырость с реки и прохладу. А еще ей наверняка было непривычно сидеть на неотапливаемой арене два часа, пока идет тренировка.
– Нет.
– Ты дрожишь, – замечаю я, борясь с желанием стянуть с себя толстовку и отдать ей. Под ней у меня нет ничего, даже футболки, а значит, это будет чересчур… чересчур покровительственно. А я и так уже вышел за грань фиктивных отношений, которые мы закрепили вчера.
– Не от холода, – смущенно возражает Рита, пытаясь высвободить ладонь из моего захвата. – Это просто рефлексы.
Мне не хочется отпускать ее – слишком правильным ощущается то, как тонут ее тонкие пальцы в моей руке, но я заставляю себя разжать хватку. Иначе… Чем я лучше одноклеточного мудака, который ее истязал? Сила мужчины в том, чтобы слышать женщину.
То, что в жизни полно несправедливости, для меня не секрет. Но когда ты сталкиваешься с ней вот так носом к носу, воспринимается, конечно, иначе. И когда сталкиваешься… Я не знаю, как вести себя с Ритой. Мне в принципе не свойственно сдерживаться, и, конечно, я не привык выступать в роли психотерапевта. Я – человек действия. Прежде чем принять решение, долго не раздумываю. Мне еще на арене после откровений Кости хотелось схватить Риту в охапку, спрятать ото всех, чтобы никто больше не посмел даже пальцем ее коснуться. Но опять же, это порочный рефлекс, который, конечно, не имеет никакого отношения к тому, что нужно девушке. Господи, и как только ее угораздило встретить такого, как это животное?
Думаю о ее бывшем и зверею. А мне нужно успокоиться. Вижу, что Рита испугалась. Виду не подает, но напряжена. А если так, почему идет со мной?! Я ее не обижу, но, помня свое печальное прошлое, неужели она не думает о том, что доверять мне еще рано? Откуда такая беспечность?
Подобными метаниями довожу себя до ручки. Отпускает немного, только когда Рита садится в мою машину. Тихая, задумчивая, вся такая тоненькая и деликатная.
– Хочешь мне что-то сказать? – спрашивает она проницательно, и я вдруг понимаю, что мы молча сидим в машине уже минуту, а я даже не завел двигатель.
Хочу ли я что-то сказать? Не сейчас. Самому бы для начала разобраться.
– Извини, задумался, – делаю попытку улыбнуться. – С игрой не задалось.
Это ложь. Интересно, Рита это понимает? Мне плевать на счет в сегодняшнем матче, меня бомбит от того, что я узнал после…
– Нельзя быть лучшим всегда, – замечает она философски. – Главное, быть лучшим, когда это особенно важно. Что тебе игра с нашим клубом? У тебя карьера за океаном. О сегодняшнем проигрыше ты вряд ли еще когда-нибудь вспомнишь.
В ее словах есть смысл, но в моем случае все не так, как она предполагает. Эту игру я не забуду. Чересчур многое теперь с ней связано.
– Наверное, ты права. – Я снова лгу, но так сейчас проще. И наконец поворачиваю ключ зажигания.
Некоторое время мы едем с ней в тишине, каждый погруженный в свои мысли.
– Так что насчет ужина? Проголодалась? – спрашиваю я спокойно, стараясь не замечать вихря эмоций, бушующих в душе.
– Пока нет. Но скоро проголодаюсь, наверное.
– Хотела бы пиццу?
– Мне все равно, – отвечает Рита, неопределенно пожимая плечами. – Я не особо привередлива в еде.
И в людях, видимо, тоже…
– А «Гастропорт» еще работает? – спрашиваю я, вспоминая, что на этом модном фудкорте в прошлом году был неплохой набор корнеров.
– Да.
– Можем заехать туда, – предлагаю я.
– Это на другом конце города, – замечает Рита. – До восьми ко мне домой
