Тишина (ЛП) - Блэр Э. К.

Я кладу руку на край раковины и опускаю голову. Конечно, я могла бы внести за него залог, но он никогда не оставит меня в покое. Угроза этого парня будет продолжать висеть над моей головой, и как у меня есть шанс, черт возьми, продвинуться вперед в этой жизни, если мое прошлое вечно преследует меня? Мэтт не кто иной, как въедливый человек, он всегда был таким. Не желая давать ему возможность однажды увлечь меня за собой или рисковать тем, что он сдаст меня копам за все преступления, которые я скрывала за своим поясом, я возвращаю контроль.

— Ты хочешь, чтобы я тебя финансировала?

— Мне нужно, чтобы ты перевела деньги. Мое время истекло. — Чем больше он говорит, тем больше в его словах сквозит паника. — Очень скоро за мою голову назначат награду.

— Если я сделаю это, ты оставишь меня в покое?

— Да.

Я улучаю минутку, чтобы дать ему немного попотеть, наслаждаясь преимуществом и слушая, как он извивается, прося моей помощи.

— Я тебе не верю.

— Элизабет, какого хрена? Давай же!

— Не звони мне больше.

— Ты гребаная пизда!

— Позволь мне сказать тебе, кто эта сука, — шиплю я сквозь зубы, впрыскивая каждое слово ядом своего ржавого сердца. — Ты больше не можешь издеваться надо мной. Я не игрушка, с которой ты можешь играть. Так что, эта пизда покончила с тобой, ты, маленький засранец. Позволь им убить тебя — это окажет мне услугу, если я вычеркну тебя из своей жизни.

Прежде чем я даю ему возможность ответить, я отключаю звонок и выключаю свой телефон. Вцепившись обеими руками в столешницу, я смотрю на себя в зеркало и приветствую монстра, который смотрит на меня в ответ, но не успеваю попрощаться. Я делаю несколько глубоких вдохов и обуздываю зверя, которого я пыталась приручить ради Деклана и ради нас.

Проходят минуты, и мое сердце приходит в здоровый ритм. Я наношу еще немного блеска, прежде чем беру телефон и засовываю его в сумочку, которая стоит в шкафу. Я поворачиваюсь к зеркалу и оглядываю себя, параноидально опасаясь, что Деклан увидит меня насквозь.

Выходя из спальни, я несколько секунд наблюдаю за Декланом. Он лает на кого—то по телефону, пока кастрюли дымятся и кипят. Он удивил меня объявлением ранее сегодня, что Давина, его подруга детства, присоединится к нам за ужином. Я не совсем в восторге от этого, но отказываюсь позволять Деклану заметить мое недовольство. Он говорит, что хочет, чтобы я дала ей шанс, что мне пора перестать отгораживаться от людей и выйти на улицу, чтобы завести друзей. Однако эта мысль мне не нравится. У меня никогда не было друзей. Женщины, с которыми я общалась в Чикаго, были всего лишь шарадой, которую я разыграла, чтобы успокоить Беннетта и сыграть свою роль во всей этой афере. Но эти женщины не были моими друзьями.

Единственные два человека, которых я когда—либо по—настоящему принимала в своей жизни — это Пик и Деклан. Я никогда не видела смысла в том, чтобы заводить друзей, и до сих пор не вижу. Но Давина — часть жизни Деклана, и для него важно, чтобы я узнала ее получше. Так что с моей фальшивой улыбкой я сделаю все возможное, чтобы подавить любую ревность, которая может возникнуть, чтобы успокоить его.

— У кого—то неприятности? — спрашиваю я, когда вхожу в комнату после того, как Деклан заканчивает разговор, и я стряхиваю остатки телефонного звонка Мэтта.

— Я думаю, что мне придется вернуться в Чикаго, чтобы разобраться с некоторыми делами, касающимися Lotus.

— Все в порядке?

— Да, все в порядке. Forbes собирается сделать статью обо мне для предстоящего выпуска, и они хотят получить мои фотографии в отеле Lotus.

— Ты шутишь. Деклан, это потрясающе! — восклицаю я. — Поздравляю!

Он смеется над моей реакцией, но я ничего не могу с собой поделать. Деклан провел свою жизнь, пытаясь сравняться с успехом своего отца, так что появление статьи в Forbes невероятное подтверждение.

Я беру его лицо в свои руки и смотрю на него с широкой улыбкой.

— Я так горжусь тобой.

— Ты? — флиртует он, поднимая меня на стойку.

— Да. И ты должен быть более взволнован.

— Я взволнован. — Его голос низкий и ровный, дразнящий меня.

— Я серьезно. Это потрясающе.

— Ты потрясающая.

Он убирает мои руки от своего лица, прижимает их к столешнице под своими и наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею. Его свежевыстриженная щетина щекочет меня, и я наклоняю голову, чтобы закрыть ему шею. Деклан неодобрительно стонет и раздвигает мою шею своей головой. Он продолжает целовать и покусывать, время от времени впиваясь зубами в чувствительную кожу. Я откидываю голову назад с приятным стоном и раздвигаю ноги, чтобы пригласить его подойти ближе, но прежде чем он прижимается ко мне, звонит его телефон.

— Игнорируй его, — тяжело дышу я, нуждаясь в нем больше.

— Я не могу, Давина здесь.

Он отходит от меня и отвечает на звонок. Соскальзывая со стойки, я сжимаю бедра вместе, чтобы облегчить пульсирующую боль возбуждения, которая нарастает во мне благодаря Деклану.

— Ты дразнишь, — говорю я, толкая его под ребра, когда прохожу мимо него.

— Я собираюсь отомстить тебе за это.

— Это угроза?

– Нет. Это гарантия.

Вскоре раздается стук в дверь, и когда Деклан открывает ее, чтобы впустить Давину, черноволосый «друг» приветствует его слишком нежным объятием. Они обмениваются любезностями, прежде чем Деклан протягивает мне руку и говорит Давине:

— Ты помнишь Элизабет?

— Так приятно снова тебя видеть. — Ее улыбка слишком широка, когда она протягивает мне бутылку вина. — Я подумала, что тебе это может пригодиться, раз ты живешь с самым чопорным мужчиной, которого я знаю.

— Это мило, — говорит Деклан с притворной обидой, направляясь обратно на кухню, оставляя меня наедине с ней в гостиной.

— Спасибо, — говорю я ей, отбрасывая свою неуверенность ради фиктивной уверенности. — Это чрезвычайно продуманно.

Раньше я пила вино и обедала в верхней части Чикаго, чтобы удовлетворить Беннетта, так что с Давиной должно быть так же просто, как продавать анти—возрастные маски для лица из голубиного дерьма домохозяйкам из высшего света.

— Пожалуйста, присаживайся. Мне налить тебе бокал? — спрашиваю я, поднимая бутылку.

— Я никогда не отказываюсь от вина.

Она слишком жизнерадостна и слишком счастлива, или, может быть, это просто я слишком осуждаю. В любом случае, я стискиваю зубы, иду на кухню и открываю бутылку Санджовезе.

— Деклан, — говорит она, подходя и занимая место у барной стойки. — Как долго нам придется ждать вашу новую собственность?

— Годы. Мы строим с нуля, — говорит он ей. — Сегодня я весь день был на совещаниях, обсуждая бюджеты и графики. Мы еще даже не приступили к разработке дизайна.

— Как долго вы планируете оставаться в Лондоне?

— До завершения. То же самое, что и в чикагской собственности. Три, может быть, четыре года.

Я протягиваю ей бокал вина, и она поднимает его.

— Что ж, выпьем за новых соседей, — а затем она делает глоток. — Итак, Элизабет, я знаю, что ты не можешь быть здешней с таким акцентом.

— Нет, я из Штатов. Иллинойс, — говорю я ей.

— Где был Деклан? Чикаго?

– Да.

— Так побалуйте меня. Расскажите мне, как вы двое познакомились.

Как только вопрос слетает с ее губ, я чувствую покалывание в ладонях, но я не напрягаюсь больше секунды, когда Деклан начинает отвечать.

— Она была на торжественном открытии Lotus, — говорит он, накладывая еду. — Я сразу заметил ее в этом длинном темно—синем платье. Мне не потребовалось много времени, чтобы представиться, и, к счастью для меня, ей нужно было место для проведения мероприятия, и я предложил ей место в отеле. — Он берет две тарелки и добавляет, — Остальное — история.

Я беру третью тарелку и следую за ним в столовую. Мы все садимся за стол, и я слушаю, как они вдвоем делятся со мной несколькими забавными историями из своего детства. Я улыбаюсь и смеюсь во всех нужных местах в разговоре, когда я укрощаю жадность, я чувствую, что у нее было больше времени и у нее больше воспоминаний с Декланом, чем у меня. У нее с ним глубоко укоренившееся прошлое, она знает его раздражающие привычки, которые я еще не уловила, и практически может закончить его предложения за него.