Тишина (ЛП) - Блэр Э. К.

Э. К. Блэр

Тишина

Серия: Черный лотос - 3

Перевод: Лилия Соловьева

Редактура: Алена Короткова

Обложка: Ленчик Кулажко

Вычитка: Ленчик Кулажко

Оформление: Ленчик Кулажко

Глава 1

Элизабет

Я хорошо изучила иллюзии. Это фантазии, и я цепляюсь за них, потому что не готова расстаться с утешением, которое они мне дают. Большая часть того, что приносит мне утешение и покой — не более чем призраки моего прошлого, но я крепко держусь за них, чтобы они были со мной в настоящем, опасаясь, что без них я тоже могу исчезнуть.

Я боюсь оставаться одна, хотя в некотором смысле я всегда этого боялась.

Электрический разряд пробегает по густой крови в моих венах. Это единственное, что позволяет мне понять разницу между реальностью и иллюзией. Искра приводит мой организм в состояние повышенной готовности, она заставляет мое сердце биться быстрее и мои глаза расширяются в шторме из тысячи вопросов, которые мой разум не может обработать.

Я ползу на четвереньках к краю кровати, уставившись в телевизор над камином. Деклан сидит позади меня, но я больше не чувствую его, так как мне трудно дышать.

— Он жив, — это все, что я могу пробормотать, глядя на остановившийся экран новостного репортажа.

— Кто? — спрашивает Деклан с расстояния в миллион миль, когда я спотыкаюсь с кровати и неровными шагами иду через комнату, ближе к телевизору.

Я протягиваю руку, когда приближаюсь к изображению, которое не может быть правдой, но это так. Я подхожу к камину, мои пальцы дрожат, когда я медленно прижимаю их к экрану. В тот момент, когда я прикасаюсь к нему, мое сердце разрывается, и я кричу. Кровь из моей израненной души заливает мои глаза и стекает по щекам. Мое дыхание прерывается и заполняет комнату.

Сильные руки хватают меня за плечи, и мне хочется упасть, но я не могу отвести взгляд от того, что искала всю свою жизнь.

— Поговори со мной, — говорит он в панике.

Крепче прижимая руку к экрану, я умоляю почувствовать его тепло на своей коже.

— Кто он такой?

— Это все по—настоящему, верно? — спрашиваю я Деклана. — Ты и я, в этой комнате, это реально, не так ли?

— Посмотри на меня.

Но я не могу. Я боюсь отвести взгляд, боясь потерять его. Что каким—то образом он исчезнет с экрана.

— Скажи мне, что это правда, — кричу я.

— Это правда, дорогая. Я здесь, с тобой.

И с его словами из моей груди вырывается отвратительное рыдание, но я быстро сдерживаю его, когда Деклан встает рядом со мной у камина. Когда воспоминания закручиваются внутри, смесь туманных эмоций борется друг с другом, и когда гнев заявляет о своей победе и выплескивается на поверхность, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Деклана. Его глаза отражают мои в полном замешательстве.

— Он мертв, — говорю я ему, слова, как бритвы, режут мои голосовые связки, но я говорю сквозь боль, слезы текут по моим щекам. — Мне сказали, что он мертв. Почему? Почему?

— Кто?

— Я видела его могилу. Я трогала камень, на котором было выгравировано его имя, — продолжаю я. — Зачем им лгать мне? Почему он солгал мне? Почему он никогда не приходил за мной?

Деклан притягивает меня в свои объятия, крепко прижимая к груди, пока я плачу снова и снова, взывая к ответам, которые не могу найти, взывая к утешению во всех моих "почему".

— Кто? — снова спрашивает он, и когда я поворачиваюсь и зарываюсь лицом в его обнаженную грудь, я рыдаю сквозь разбитые мечты, разбитые сердца и потерянные души.

— Мой отец.

Я сжимаю кулаки на груди Деклана, а его хватка сжимается вокруг меня. Его объятия непоколебимы и совершенно жестки, в то время как его мышцы сжимаются вокруг моего ослабевшего тела.

— Почему от меня так легко уйти?

— Не делай этого, — ругается он. — Не смей винить себя.

— А почему бы и нет? — я кричу, вырываясь из его объятий, злюсь на весь мир и впервые в жизни злюсь на своего отца. Шагнув вниз и подальше от Деклана, я поворачиваюсь и набрасываюсь на жалость к себе во всю силу своих легких.

– Что я сделала, чтобы заслужить эту жизнь?

— Элизабет, пожалуйста. Просто сделай глубокий вдох.

— Нет.

Он подходит ко мне и говорит:

— В последний раз, когда ты его видела, тебе было всего пять лет, верно? Как ты можешь быть уверена, что это вообще он?

Я подхожу к нему и киплю от слез:

— Потому что ты не забываешь лицо единственного человека, по которому ты всю свою жизнь тосковала. Нет никаких сомнений, что этот человек — мой отец.

Возвращаясь к телевизору, мои глаза застилает яркий синий цвет, который я так живо помню. Глаза, которые, как мне казалось, любили меня больше всего на свете. Глаза, как мне показалось, были черными на глубине шести футов. Но он здесь, и я никогда не чувствовала себя более одинокой.

— Элизабет?

Мои руки вцепляются в каминную полку, чтобы ноги не подвели меня.

— Элизабет, пожалуйста. Посмотри на меня.

— Элизабет?

Его голос одновременно и яд, и вино, и, услышав его, мои конечности атаксируют, и я падаю на пол. Знакомый запах гвоздичных сигарет одновременно успокаивает и мучает меня.

— Это правда? — я спрашиваю своего брата Пика, но Деклан отвечает первым.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы это выяснить.

— Да, это правда.

Подняв глаза, я перевожу взгляд с Деклана в угол комнаты, где стоит Пик. Мы оба знаем, что я не должна смотреть на него, ведь Деклан думает, что я принимаю таблетки, которые убивают мои галлюцинации, но это не так. Я пока не могу попрощаться с братом. Может быть, никогда не смогу.

Но вот он стоит, живой, с темными волосами, заправленными под черную шапочку, и руками, засунутыми в карманы брюк, так что видны покрытые чернилами руки. Его глаза излучают любовь и силу, прежде чем он кивает Деклану, и я следую его намеку, зная, что потеряю его, когда сделаю это.

Я сижу на коленях, а мое горло распухает от боли, болезненно покрываясь волдырями. Это воплощение каждой мечты. Я просто никогда не знала, что мечта жила в невообразимом кошмаре. Независимо от того, какой гнев я сейчас испытываю, остается одно: ты можешь глубоко ранить меня ложью, ты можешь бросить меня в пламя жизненных зол, но я никогда не откажусь от того, к чему всегда стремилась.

Со слезами, стекающими по моему лицу в непрерывном потоке боли, я мучительно задыхаюсь от горя маленькой девочки, потерянной внутри меня:

— Я хочу к отцу.

В два быстрых шага Деклан оказывается на полу рядом со мной, обнимает меня, укачивает, успокаивает и клянется сделать все возможное, чтобы найти его.

Прижимаясь к нему, я принимаю все утешение, которое он дает, и пытаюсь впитать больше, сжимая его крепче и вдавливая пальцы глубже в его кожу. Если я причиняю ему боль, он этого не показывает, поэтому я закрываю глаза и забираюсь к нему на колени, как ребенок.

Я снова открываю глаза, от полностью поднявшегося солнца глаза щиплет, и мои щеки горят от соли. Я все еще в объятиях Деклана, и мое тело болит не только от того, что я в таком положении, Бог знает сколько времени, но и от пыток последних двух дней, проведенных в плену.

— Мне больно.

Деклан встает и поднимает меня с пола, прежде чем положить на кровать. Он нависает надо мной, оглядывая мое избитое лицо и тело глазами, полными ярости и жалости.

Выражение его лица раздражает меня.

— Не надо, — говорю я.

— Что?

— Смотреть на меня вот так. Будто тебе меня жалко.

— Я беспокоюсь о тебе. Это все.

Затем он протягивает мне обезболивающее, которое я кладу в рот.

— Я не понимаю. Я ничего из этого не понимаю.

— Я тоже не понимаю. Но в последнее время ты через многое прошла, так что я не думаю, что твой разум способен к ясности. Как и мой. Так что давай сосредоточимся на чем—то одном, хорошо?