Тишина (ЛП) - Блэр Э. К.

Он сажает меня к себе на колени и продолжает работать. Я улыбаюсь, приятно осознавая, что ему нужно быть рядом со мной. Его пальцы печатают, вводя другое имя в поисковую систему, а затем он переносит данные в электронную таблицу, в которую я заносила информацию.

— Есть ли что—то конкретное, что ты искала? — спрашивает он.

— Нет. Я просто смотрела адреса и номера телефонов и смотрела, узнаю ли я кого-нибудь из их перечисленных родственников.

— Если он сменил имя и скрывается, я сомневаюсь, что ты встретишь кого-нибудь из его прошлого.

— Да, — вздыхаю я. — Наверное, ты прав.

Я протягиваю руку, беру кружку с подноса и нажимаю на пресс, чтобы налить ему кофе.

— Спасибо. — Он делает глоток, а затем добавляет:

— В Интернете есть несколько крупных сайтов социальных сетей, ориентированных на бизнес для профессионалов. Мы можем искать все имена по этим базам данных. Большинство профилей содержат фотографии.

Я хватаю свой телефон, стремясь найти мужчину, о котором мечтала всю свою жизнь.

— Скажи мне название одного из этих сайтов. Я поищу, пока ты заканчиваешь с контактной информацией.

Через несколько секунд я нахожусь в крупнейшей в мире бизнес—сети и набираю имена, начиная с верхней части списка.

Непрекращающееся тиканье часов приветствует солнце, пока оно поднимается из-за облачного неба. Я смотрю с дивана, на котором сейчас сижу, на Деклана, который только что допил свой кофе, все еще сидя за своим столом. Звуки часов, постукивание клавиш на ноутбуке и стук капель дождя по окну — единственные звуки в комнате.

— Как ты держишься?

— Там ничего нет, — отвечаю я в отчаянии. — Половины этих людей даже нет на этих сайтах, а у тех, кто есть, у половины из них даже нет фотографии профиля.

— Я сам нахожусь в тупике.

Хотя я чувствую себя побежденной, я не теряю надежды, потому что именно мой отец всегда поддерживал эту надежду, когда я хотела сдаться. Даже если бы в моем сердце оставалась лишь крохотная частичка надежды, я не могла ее отпустить, и эта сила держаться всегда была для него.

— Мне нужно сделать перерыв, — в конце концов, говорит Деклан, отодвигая свой стул от стола. Он трет глаза, и я вижу в них усталость. Он протягивает мне руку, говоря:

— Давай. Тебе тоже нужен перерыв.

— Я не могу.

— Элизабет, положи телефон. Ты утомишь себя до такой степени, что тебе станет плохо. Если ты хочешь найти его, тебе нужно немного отдохнуть, чтобы твое тело не отказало тебе.

— Но...

— Это не просьба, Элизабет, — твердо заявляет он, и это не должно быть проверкой его авторитета, а скорее проявлением заботы обо мне.

Ясно, что я его беспокою, поэтому я больше не протестую. Я беру его за руку и позволяю ему отвести обратно в постель. Он прижимается ко мне всем телом, пока я лежу спиной к его груди, но я не могу уснуть. Мой разум не может успокоиться до той степени, чтобы я могла расслабиться. Нахлынули воспоминания, прокручивая кадры моего прошлого: чаепития, сказки на ночь, колючие поцелуи в бороду и прогулки на скутере по окрестностям. Он так живо отпечатался в моей голове, его глаза были неестественно яркими, а его улыбка... Одна только мысль пронзает мое сердце острой болью.

Тихие слезы выскальзывают и скатываются на подушку под моей головой, и я задаюсь вопросом, искал ли он меня в те годы, когда я не была собой. Неужели он просто сдался, когда я жила как Нина? Знает ли он, что я посвятила столько лет своей жизни уничтожению человека, который уничтожил его? Хочет ли он найти меня так же сильно, как я хочу найти его?

— Шшш, дорогая, — Деклан дышит мне в волосы, и я внезапно осознаю, что хнычу.

— Как ты думаешь, мы найдем его? — спрашиваю я, слабо икнув.

— Да. Это займет какое—то время, но я найду его для тебя.

— Ты знаешь, когда я была ребенком, после того, как отца забрали у меня, первые несколько лет меня выгоняли из каждой приемной семьи, в которую меня помещали, — начинаю я ему рассказывать.

— Почему?

— Я находила способы улизнуть посреди ночи. По большей части я вылезала из окон своей спальни.

— Тебе было всего пять. Куда ты ходила?

— Куда угодно. Сейчас я оглядываюсь назад, и мне так жаль ту девушку, которой я была. Девочка так отчаянно нуждалась в своем отце, что бродила по улицам посреди ночи.

Деклан поворачивается на бок, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, и вытирает мои слезы.

— Когда эта приемная семья поняла, что я не перестану убегать, независимо от того, как сильно пытались создать превентивные меры, они позвонили моему соцработнику, чтобы забрать меня и доставить в следующую семью, которая была готова принять меня. В конце концов, я прошла через слишком много семей, и меня отправили жить в Позен, где я осталась навсегда.

— Почему ты не попыталась покинуть этот дом, как делала со всеми остальными?

— Из-за Пика. Потому что впервые после моего отца у меня был кто-то, кто любил меня и заботился обо мне, — объясняю я сквозь жалобную боль. — Я больше боялась потерять его, чем быть запертой и подвергнутой пыткам.

Мышцы Деклана сжимаются, когда он закрывает глаза. Это мучительное проявление, которое он не может контролировать, и я внезапно чувствую себя виноватой за то, что взвалила на него этот груз.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его руки, и он почти отшатывается, заставляя меня отдернуть руку.

— Мне жаль.

— Нет, — огрызается он, моргая и открывая глаза. — Никогда не извиняйся.

— Я не хотела расстраивать тебя...

— Я хочу, чтобы ты поговорила со мной, — говорит он, прерывая меня. — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы избавиться от всей своей боли, потому что хочу нести ее за тебя. Хочу освободить твою душу от боли, чтобы похоронить ее глубоко в своей.

Я прикасаюсь к его убитому горем лицу и говорю ему:

— Я не хочу быть твоим мучением. Я хочу быть тем, кто делает тебя счастливым.

— Ты действительно делаешь меня счастливым, — утверждает он. — Ты знаешь. Я счастливее всего, когда я с тобой — всегда. Даже в нашей темноте я счастливее, чем без тебя. — Он опускает голову, целует меня, скользя языком по моим губам. И когда мои руки запутались в его волосах, он пристально смотрит на меня сверху вниз.

— Ты не мое мучение. Ты — мое распутство.

Деклан

Я слушаю Элизабет, пока она продолжает открываться мне все больше. Она рассказывает мне историю о том, как ее отец позволил ей накрасить его. Она смеется сквозь слезы, пока я слушаю, расчесывая ее волосы пальцами и слизывая соль, которая кристаллизует ее сердечную боль. Каждый гранулированный фрагмент я беру для себя, освобождая от нее по крошечному кусочку за раз.

Через некоторое время ее бдительность ослабевает настолько, что, когда я предлагаю снотворное, она принимает его без боя. Я лежу с ней, наблюдая, как она погружается в спокойный сон, прежде чем пойти в душ и одеться. Она все еще остается в постели, на моих простынях. Ее рыжие волосы разметались по подушке, ее молочная кожа со слабыми напоминаниями об ее похищении, ее миниатюрное тело, свернутое в клубок. Можно было бы посмотреть на нее и никогда не поверить, какую титаническую жизнь она пережила.

Она считает себя сильной, но именно ее шрамы заставляют меня спотыкаться и падать, заставляя любить ее еще больше. Я жадный человек, и знание того, что ее слабости делают ее более зависимой от меня, подпитывает мою жадность. Но в то же время я получаю удовольствие от ее волевой дерзости. Она — смесь, которая привлекает все мои грани и позволяет мне свободно удовлетворять свои гнусные потребности, на которые другие женщины сильно обиделись бы. Но у Элизабет есть этот уникальный способ подчиняться мне, не будучи покорной по своей природе.

Она загадочна.

Мой телефон звонит, уводя меня из комнаты, где спит моя любовь. Когда я отвечаю, это служба безопасности, которая просит разрешения впустить Лаклана. Я позвонил ему, как только Элизабет заснула, потому что мне нужно поговорить с ним о том, почему он тайно общался с Камиллой.