Три секунды до - Ксения Ладунка
– Фу, Том…
– А что такого? Еще мы очень часто говорили о девушках, что приходили на наши выступления. У меня все никак не получилось ни с кем сойтись. Это было ужасно.
– М-да… – протянула я. – Ладно, у меня еще есть время стать рок-звездой и наконец-то заняться сексом.
Том залился смехом. Я криво улыбнулась.
– Но раз ты говоришь, что секс тебя преследует… может, купить тебе? – Он указал рукой на огромный резиновый член. Я моментально вспыхнула.
– Слушай, а где твои папарацци и фанатки, м? Почему ты до сих пор спокойно ходишь по улицам?
Том закатил глаза. Он подошел на кассу, пока я старательно отворачивалась, делая вид, что вовсе не пытаюсь рассмотреть его покупку, и мы вышли наружу.
– А тут есть мужики? – спросила я, когда мы проходили очередное красное окно с девушкой.
– Да. Они обычно внутри сидят.
– Ах вот оно что… Может, стоит снять себе одного и лишиться с ним девственности? – огрызнулась я.
– Хм… – Том скептически посмотрел на меня. – Не думаю, что они хороши в этом.
– Думаешь, не стоит?
– Думаю, нет.
Пока мы гуляли по улице Красных фонарей, окончательно стемнело. С наступлением полуночи мы отправились обратно в отель.
Я зарываюсь Тому в грудь и заплетающимся языком говорю:
– Я тебя очень сильно люблю.
– И я тебя, – тут же отвечает он, и его дыхание обдувает мою макушку.
Я продолжаю:
– И я даже не хочу слышать ответ. Я люблю тебя.
Том принимается гладить меня по голове. Нежно говорит:
– Бельчонок, я тебя тоже очень люблю, и это правда.
– Ты единственный, кто помогает мне. Спасибо. И прости.
– За что простить?
– За все. Просто… тебе нет резона со мной носиться. Я отнимаю у тебя время. Прости…
– Я ведь тебя люблю.
– Правда?
– Правда.
Я прижимаюсь к нему и улыбаюсь. Я на самом деле его люблю.
9
Просыпаюсь я в холодном поту и с вопросом, сложно ли достать в Амстердаме наркотики потяжелее. Одеяло прилипает к телу. На соседней половине кровати обнаруживается спящий Том, который так и не ушел к себе в комнату. Я пытаюсь подняться, но меня трясет, а ноги подгибаются, и я валюсь на пол. Зубы скрипят, а челюсть сводит так, что я начинаю скулить. Нет, нет, нет, опять это…
Сил, чтобы встать, не хватает.
– Том… – зову я, но ничего не получаю в ответ.
– Том! – вскрикиваю.
Он тут же подскакивает, еще не понимая, что происходит, смотрит на меня полузакрытыми глазами.
– А? Что? – бормочет он.
– Том, помоги… – процеживаю сквозь сжатые зубы.
Он сразу все понимает: спускается ко мне и помогает лечь обратно на кровать.
– Черт, черт, черт, – бормочу я, заламывая кисти рук. Том садится на край кровати, кадет ладонь мне на лоб. Я не могу лежать спокойно, дергаю ногами и выгибаю спину.
– Эй, успокойся! – Он прижимает меня к матрасу. – Тебе будет легче, если ты расслабишься.
Тело горит. Я бы начала кататься туда-обратно, если бы Том не держал меня. Воздух свистит, когда я втягиваю его сквозь сжатые зубы.
– Что за бред ты несешь! – вырывается из меня, пока я пытаюсь освободиться от его хватки. Безуспешно.
– Делай, как я сказал! – повышает он голос.
Я замираю. Не хочу, чтобы он на меня кричал… но как бы просто ни было говорить об этом, на самом деле расслабиться и правда невозможно. Все тело скручивает и ломает.
– К-как, – запинаюсь я, – м-мне больно…
– Давай я наберу тебе теплую ванную, – предлагает Том. – Мышцы расслабятся.
Его хватка ослабевает.
– Ладно, – кивая, говорю я, но потом протестую: – Господи, нет, нет, я не смогу… Том, просто дай мне что-нибудь, умоляю… или врежь мне, и я вырублюсь!
– Слушай, не наматывай сопли, ладно? От ломки не умирают!
– Умирают! Я читала в интернете!
Том отпускает меня и смотрит как на идиотку. От его вида я прихожу в ярость. Во мне просыпаются силы, чтобы моментально подскочить на ноги.
– Ты придурок! – взвизгиваю я и начинаю ходить из угла в угол. – Где твои таблетки?!
– Ты что, совсем охренела?! – рявкает Том и тут же оказывается рядом со мной. Хватает меня за руку и говорит:
– По-твоему, я теперь должен отпаивать тебя своими лекарствами?! – Он сжимает челюсти, глубоко вдыхает. – Я не дам тебе их не потому, что я конченый урод, понятно? А потому что ты не можешь выпить их и пойти дальше развлекаться, как прежде! От этих препаратов можно умереть. Я хочу тебе помочь, а не убить.
Я сглатываю. В ушах стоит такой шум, что я еле разбираю его слова. Но я понимаю. Остатками сознания я его понимаю. Киваю и чувствую, как пол под ногами растворяется, и я падаю назад. Том тянет меня на себя и подхватывает.
– Сделай что-нибудь, пожалуйста, – тихо шепчу я.
– Хорошо, хорошо, бельчонок, сейчас, – говорит он, снова укладывая меня на кровать.
* * *
У нас двухэтажная мансарда в готическом пятизвездочном отеле. В потолке над гостиной два огромных окна, в которые стучит дождь. Тут две комнаты: ту, что наверху, занял Том, а в той, что рядом с залом, поселилась я. Мы с Томом сидим на диванчике перед металлическим столиком, на котором нам привезли завтрак. Телевизор разговаривает на голландском. Том пьет черный кофе и курит сигарету, что взял у портье. Я ем яичницу.
Мне лучше. Правда, после косяка, который Том дал мне, стало лучше. Только не оставляет ощущение, что голова парит в воздухе отдельно от тела. Но это ерунда по сравнению с ломкой.
Мы молчим. Уже достаточно много времени. Том где-то в своих мыслях, и я не мешаю. Когда он резко приходит в себя, я вздрагиваю.
– Белинда… слушай, я все это знаю. Знаю, тебя сломали. Я понимаю. Во всем этом нет твоей вины.
Я сглатываю. Опускаю взгляд.
– Спасибо… – тихо говорю.
Он тушит сигарету в кружке с остатками кофе и ставит ее на стол.
– Но, малышка… тебе всего восемнадцать. Ты такая молодая… С зависимостью надо бороться, понимаешь?
– Том, я… – Пытаюсь собрать мысли в кучу, но получается плохо. – Я не хочу останавливаться… В моей
